Александра Даниловна, а что это за компания прогуливалась вчера у озера? Солидные господа такие. С мечтательной улыбкой Капитолина подкатила глаза.
Из обширной груди Александры Даниловны вырвался протяжный вздох, похожий на стон.
Сама бы хотела знать, поведала она.
Ходят слухи, что на месте дома отдыха сделают клинику какую-то навороченную.
Это только слухи.
Нет дыма без огня, сами знаете, с умным видом произнесла Капа.
Мой однокурсник с этими господами прогуливался. Спросила у него говорит, ничего определенного.
А кто ваш однокурсник? Чтобы не выдать коварный секретный план по сбору компромата, Капитолина решила продвигаться к цели обходными путями.
Валерка Петровский.
Дальше Брусенскую было не остановить.
Она припомнила этому злодею Петровскому все: долю в уставном капитале, низкое коварство, эгоизм, холодный расчет. Александра вдруг вспомнила, что она никогда ни о чем его не просила! Только однажды и то, не за себя, а за соседа. Устроила Никодимыча завхозом в клинику к Петровскому.
Зато Петровский все время обращается к ней с просьбами.
Использует ее в качестве «подай-принеси». Привык, что Александра, только свистни, примчится, разобьется в лепешку, перелицуется на изнанку, если потребуется, джигу станцует, но все исполнит в лучшем виде.
Так ей дуре и надо. Так было и так и будет всегда.
Как ни крепилась, как ни разжигала в себе злость и обиду Брусенская, губы поползли, подбородок задрожал.
Люблю я его, паршивца, неожиданно для себя провыла Александра Даниловна. После чего развернула бумажный платок, уткнулась в него и с удовольствием заплакала.
Капитолина ерзала на стуле, не зная, что сделать, как утешить безутешную жертву невостребованности.
Наконец, фонтан иссяк. Брусенская извлекла из пачки новый платок.
Вижу его, и ноги подламываются. Я еще в институте по нему умирала. Думала, со временем пройдет. Ничего не проходит. Не могу больше.
Александра с чувством высморкалась.
Он во мне только подругу видит. Прикалывается надо мной. Говорит, что я похожа на купчиху и одеваюсь как купчиха. А я замуж за него хочу, мне ведь не двадцать, чтоб дружить с ним. Мне тридцать четыре, трагическим шепотом произнесла Александра, будто смертельный диагноз озвучивала. И ведь знала, чувствовала, что ничего не выйдет из наших отношений. Это вообще никакие не отношения. Это настоящая пытка, это какое-то «пользовательское соглашение». Она снова заплакала.
Александрочка Даниловна, вы же умная женщина, сублимируйте, лепетала Капа. Перенаправьте энергию с Петровского на клинику. Отнимите у него то, чем он дорожит.
«Древо жизни»? вскинула зареванные глаза Александра. Да зачем она мне, его клиника?
Нет, я имею в виду дом отдыха. Не отдавайте «Белое озеро». В конце концов простым людям где-то надо отдыхать? А с вашим приходом дом отдыха ожил, отдыхающих стало больше. Или откройте здесь свою клинику. Вы же прирожденный руководитель.
Слезы у Брусенской высохли, на лице отразилась работы мысли.
Она собралась, перестала страдать и с интересом посмотрела на дочь сестры-хозяйки.
Я бы с радостью. Только уровень у меня не тот, чтоб я с администрацией бодалась.
Найдите единомышленников.
Все мои единомышленники такие же мелкие сошки, как я. Вот если б ты взялась за это, неожиданно осенило Брусенскую. Ты все-таки работаешь на областном радио. И ты в городе живешь. Наверняка у тебя связи в администрации, газете и на телевидении. Сможешь узнать, что замышляют в департаменте, чего нам ждать. Перепрофилируют нас или закроют? Если клиника будет, то какая? Может, коллектив удастся сохранить?
С выражением крайнего сожаления на физиономии Капитолина стиснула ладонь Александры:
Александрочка Даниловна, я же не журналист. Я звукорежиссер, и в медицине ничего не смыслю. Вам нужна моя подруга. Она работает в редакции информации. И как раз медицина это ее тема. И вообще она у нас звезда, будущая Маргарита Симоньян. Хотите, я вас познакомлю?
Ровно секунда понадобилась Александре, чтобы оценить предложение. Похоже, мысли об озере можно отложить до менопаузы.
Познакомь, ответила она. Вдруг пригодится. Всякое в жизни может случиться, правда? Сегодня ты нужен, а завтра тебя под зад коленом, как говорится.
Пока Капитолина соображала, что означает эта сентенция, Брусенская достала из выдвижного ящика стола зеркальце и заглянула в него.
Пока Капитолина соображала, что означает эта сентенция, Брусенская достала из выдвижного ящика стола зеркальце и заглянула в него.
Ужас. Панда вылитая, с отвращением выдохнула Александра и попыталась вытереть тушь под глазами. «Панда» это было Валеркино словцо.
Вообще-то я уже даже привыкла, что он на меня внимания не обращает. «Но иногда так надо поскулить, Поплакаться кому-нибудь в жилетку», как одна поэтесса написала, не помню, имени. Ты уж прости меня.
Да что вы, Александра Даниловна, заверила собеседницу Капа, я же все понимаю.
И не называй меня Александрой Даниловной, прошу тебя. Александра и все. А то совсем меня в старуху превратишь, попросила Брусенская.
Атмосфера доверительности подкупала, с языка Капитолины сам собой сорвался вопрос:
У вас волосы сами вьются?
Сами, безрадостно подтвердила Брусенская. Да ну их. Тебе кудряшки к лицу, а мне нет. И так не красавица, а тут еще эти кудри. Вот что с ними делать? Александра скосилась на непокорную, закрученную тугими спиралями челку.
Зато у вас есть главное мозги, тонко польстила Капа.
Лесть была с душком: честно говоря, Капа была согласна с Петровским. Вроде неглупая тетка, а стрижка туши свет. Макияж и наряды убиться, не жить
Мозги хорошо иметь в дополнение к внешности. А так, С видом полной безнадежности Брусенская махнула рукой. Они не помогают замуж выйти, а только мешают. А у меня и без мозгов помех хватает.
Устранять помехи не пробовали? От возбуждения у Капы горели глаза и щеки, даже уши стали красными. Она чувствовала в коллизии поворотный момент, ведь не зря же перечитала столько бульварной литературы «для цыпочек»!
Легко сказать. Брусенская спрятала зеркальце в стол и вздохнула как раненый зверь. У меня психология некрасивой женщины, а это только лоботомией исправляется.
Начать надо с головы, а психология подстроится, осторожно не согласилась Капитолина.
Утверждение звучало так двусмысленно, что вызвало слабую улыбку на припухших губах Александры.
Дверь с табличкой «Петкова, Кузина, Степура» оказалась заперта, из чего следовало, что коллеги уже «в поле».
Открыв кабинет, Ивона вошла и по обыкновению испытала благодарность судьбе. Как же она соскучилась по работе!
Пусть у нее не сложилось с мужчиной, с семьей, и писатель из нее вряд ли получится, зато у нее есть самая лучшая в мире работа!
В коридоре топали, перекрикивались, и у Ивоны возникло чувство отрезанности от мира. Она распахнула дверь и вернулась к столу. Так-то лучше.
Чьи-то шаги замерли перед распахнутой дверью.
Привет! удивилась Катерина. Ты что, уже из отпуска?
Да. Ивона счастливо улыбалась, вдыхая воздух редакции, настоянный на фактах и домыслах, которые бывают интересней фактов.
Ужас какой, натурально испугалась Катерина. Вот время несется!
Блуждая рассеянным взглядом по лицу Катерины, Ивона попросила:
Кать, слушай, дай мне телефон твоего стилиста.
Серикова сфотографировала Ивону женским оценивающим взглядом с головы до ног и заключила:
Давно пора. Вернусь, поболтаем.
Катерина умчалась, а Ивона достала пудреницу и посмотрелась в зеркальце. Она в порядке. И вид у нее рабочий. И ей не нужен стилист. Это Капитолина просила взять у Сериковой его телефон. Зачем, не сказала, но уже дважды за утро напомнила о своей просьбе.
Петкова сунула пудреницу в сумку, закрыла кабинет и отправилась с визитом к Соловьевой.
В кабинете главвреда Ивону посетило дежавю: снова выпускающей была Кузина.
Будто и не была в отпуске, не замедлила прокомментировать Соловьева. Бледная и тощая, какой уехала, такой и вернулась. Понравилось тебе хоть в этом «Белом озере»?
Нормально, односложно ответила Ивона. У нее было чувство, что она не из отпуска вышла, а с больничного.
Ивона ждала, что Соловьева задаст следующий вопрос. «У тебя есть что-нибудь?». Отпуск отпуском, а работа важнее всего.
Сама Соловьева не покинула рабочее место даже с переломом руки. И на следующий день после похорон мужа уже сидела в своем
кресле.
У тебя есть что-нибудь? не подвела Соловьева.
Да, там материал подвернулся, успокоила ее Ивона.
Кадр сделаешь мне в программу? обрадовалась Кузина.
Сейчас с Ленсанной обсудим.
Пиликнул факс, Соловьева нажала на старт и показала Ивоне на стул.