4 Глава. Как заметать следы
Даша приехала домой в обед и упала на кровать. Она безумно хотела спать. Кофе перестал действовать. Ночь вымотала, алкоголь жадной пиявкой высосал силы. Утром она бодрилась лишь из упрямства, не показывая слабость перед чужим человеком.
В комнату зашел Дима и сел на кровать.
Уйди, я спать хочу, Даша зарылась в одеяло.
Рассказывай, давай, резко заговорил Дима. Он сидел вполоборота, нахмурив брови.
Почему ты не на занятиях?! Родион на тебя пожалуется. Ему сейчас удобно, она сонно бормотала, зевая и проваливаясь в дремоту. Эх, где мои двадцать лет?..
Брат вышел из себя и сдернул с неё одеяло:
Сейчас! Поговори со мной сейчас! Ты сидела там всю ночь, от тебя перегаром воняет. И что? Зря? Или ты за чем-то другим туда ездила, а?! Еще и курила Фу!
Сон прошел, Даша в гневе поднялась на кровати и села в позе лотоса. Волосы темными пружинками стояли дыбом, зеленые глаза метали искры обиды и ярости:
Ты как со мной разговариваешь?! Скажи спасибо, что вообще тебя прикрываю!..
А как иначе? усмехнулся Дима. Он закрыл глаза рукой, загораживая опасный огонек, мигающий внутри. Ты сама полезла. Инициатива наказуема, и это не я придумал!
А ты и рад, отрезала Дашка, комкая простыню в руке, остывая после вспышки гнева. Короче, там тухло. Родион ничего не знает, кроме того, что группу вызывали на допрос, и это тот самый маньяк.
Понятно, Дима отвернулся. Даш, я боюсь Они подкрались близко, и в полиции наверняка запросили мое досье, там могут догадаться.
Она в порыве нежности обняла брата и прижалась к спине, как всегда, принимая часть его груза на себя:
Дима, прорвемся! У меня есть еще пара идей, как избавиться от этого кошмара. Ты точно пил таблетки?
Да, вздохнул он, горечь прозвучала в его голосе. Я же говорил, это не шизофрения, меня зря держали в психушке А может, зря выпустили
Но ведь два года ты продержался, она почти плакала. Ты его сдерживал! Значит, метод подействовал плюс таблетки. Давай повторим тот обряд? Ну, давай! рука сама гневно толкнула его в грудь. Бессильная ярость загнанного зверька. Иногда становится так больно сдерживать эмоции
Дима помолчал. Тишина висела в комнате, только тикали старые часы с кукушкой.
Думаю, ты права. Давай завтра, будет новолуние.
Договорились, она ласково потрепала его за лохматую кудрявую шевелюру. Иди, делай мне кофе, раз поспать не дал.
У вас там точно ничего не было? ревниво спросил брат, косясь на сестру за спиной.
Точно! Иди!
Дима послушно ушел и загремел кофеваркой на кухне.
Даша откинулась на подушку, вцепившись в волосы. Ей искренне было жаль брата. Да, они не росли вместе, оба были эгоистами и периодически ругались до истошного визга и угроз, но нечто фатально важное держало их вместе. Она не могла бросить брата на произвол судьбы, особенно после той памятной ночи, когда Даша узнала тайну.
Дима появился в жизни их маленькой семьи совершенно неожиданно и принес несчастья. За ним шла смерть, дыша могильным холодом и забирая всех близких людей, только Даша осталась, словно страж охраняя брата от пропасти.
Подходил сентябрь, начало пятого года обучения у Даши, ей было на тот момент 22 года. Диме 18, из них два года он провел в психиатрии с диагнозом шизофрения. Их общий отец хотел вывести сына в люди, хлопотал об обучении в медицинском колледже. Дима же, будто змея на зимовке, оставался равнодушным к собственному будущему и пассивно согласился на карьеру медика. Жизнь налаживалась: болезнь побеждена, а мать смирилась с приемышем
Однажды душным днем мать Даши рухнула на ковер, её увезли с инсультом, и она скончалась в реанимации, не приходя в сознание.
Брат и сестра сидели бледные под дверьми отделения и держались за руки, боясь поднять глаза. Даша, не говоря ни слова, бросила институт, а Дима так и не приступил к занятиям. Отец ненадолго пережил свою жену, он будто высох и сгорел, его похоронили накануне нового года стылой зимой, под завывание вьюги.
Наступило и пролетело короткое сибирское лето. Даша приняла решение вернуться в институт, а Дима согласился пойти в колледж. Вместе они решили работать, т.к. родительские заначки не бесконечны, и пора вставать на ноги.
Первый день осени, толпы школьников с цветами и родителей с пивом. Город утопал в шумной зелени. Солнце напоследок старательно нагревало асфальт, стекло, железо и бетон мегаполиса. Весь день Даша провела в разъездах, ей нужно было успеть в деканат, потом в библиотеку и на собеседование. Вернулась она поздно. В руке пакет с молоком. В ушах наушники, а на душе приятная легкость. Напевая, беззаботно пританцовывая, она открыла домофон, легко пробежала предбанник подъезда и отворила вторую дверь.
Вопль возник и погас в глотке. На кафельном полу покоилось тело. Даша в ужасе прижалась к зеленой стене. В неверном свете экономной лампочки взгляд поочередно выхватывал: рыжие волосы, красная сумочка, неестественно вывернутые ноги, черный вывалившийся язык, скрюченные руки у груди, красные провалы вместо глаз. Даша медленно сползла на пол, села и замерла, словно зверек, ослепленный дальним светом огромного КАМАЗа на трассе. Сейчас собьет! А сдвинуться нет сил. Тяжело дыша, она дрожала всем телом и не могла никак понять, что же ей делать?..
От противоположной стены отделилась высокая тень и приблизилась к ней, покачивая шилом в правой руке. Девушка в онемении смотрела на блестящую сталь, с которой застывающими каплями воска падала кровь. Закричать! Убежать! Но ноги и язык замерзли, спина не может отделиться от стены. Даша кое-как отвлеклась от шила и взглянула на убийцу: в подъезде стоял брат. Кровь на лице, бешеные и довольные глаза, радостная улыбка и тянущаяся к ней рука
Дима, тихо позвала она, робко протягивая к нему руку. Это же я, твоя сестра. Не узнаешь?..
Моргнул раз, два. Улыбка погасла, а глаза прояснились. Дима внезапно осознал, где он и что он.
Он рухнул на колени, задрожал как лист и испуганно проговорил:
Сестренка, это не я Правда не я! Помоги!
Его умоляющий голос и ясные зеленые глаза переключили невидимый рычажок внутри девушки. Она решительно встала и скомандовала:
Быстро в дом, отмывайся! И принеси мне перчатки, мешок из-под картошки и много-много тряпок.
Им тогда несказанно повезло, управились быстро. За полчаса вынесли тело до машины, спрятали в багажник и вытерли кровь. Никто их не увидел, а та рыжая девушка так и осталась без вести пропавшей Они надежно замели следы и утопили тело в реке.
Даша пила неделю. Пила до чертиков, до пьяного бреда и сна на ковре. Дима всю неделю боялся к ней подходить, пока не выдержал и не пришел к ней рано утром.
Вставай!
Отвяжись, махнула рукой Даша, повела мутными глазами по комнате, пошарила рукой под кроватью и вытащила полбутылки портвейна.
Да прекрати ты бухать, Дима с остервенением выхватил бутылку и залепил ей пощечину. Девушка бросила на него ошарашенный взгляд:
А ты чего это на меня руку поднимаешь, а? Я хоть сейчас могу на тебя заявить и покаяться в сокрытии. Пусть сажают обоих!
С мазохистским наслаждением она ожидала угроз и запугиваний, после которых героически бы вырвалась и сдалась полиции. Но Дима отшвырнул бутылку и лег рядом, крепко обнимая и шепча на ухо:
Прости, что ударил. Прости меня Лучше сдай меня в психушку обратно.
Даша разрыдалась.
Нет, нет, она мотала кудрявой головой. Не сдам, мы найдем выход. Сами
Она понемногу успокоилась, повернулась к нему и толкнула в грудь, заставляя лечь на спину.
Ты единственная моя семья, я тебя не сдам.
Даша с тех пор стала свидетельницей и соучастницей осенних безумств. Иногда ловила на себе помутневший глаз брата, будто демон внутри хотел убить, но девушка верила, что Дима этого не допустит, поэтому безмятежно засыпала рядом с печально известным и непойманным маньяком.
Она долго сомневалась в психическом здоровье единокровного брата. В логичном мире науки единственное объяснение болезнь, но эти странные перепады настроения, чужой голос в приступе злобы и тень. В глубине зеленых глаз кто-то жил, таясь до времени и выходя наружу строго по графику, желая убивать и есть. Даша втайне от Димы прочитала много книг по психиатрии, а отличные знания фармакологии позволили подмешивать ему в еду нужные таблетки. Но на демона современная химия не действовала, Даша нутром чуяла его насмешку. Особенно осенью, когда природа готовится уснуть, а злобное существо желало напиться крови, чтобы спокойно перезимовать до следующего года.
5 Глава. Дима, кто же ты?
Отец редко приезжал в гости. Дима по детской привычке винил себя, если бы он был нормальным ребенком, то папа бы жил с ними, выбрал их семью. От него не скрывали, что мать любовница, женщина с ребенком на вторых ролях. Дима как-то встретил в книге слово «ублюдок», прочитал значение и долго ходил по комнате мрачный, разговаривая сам с собой. Ублюдок и есть, ребенок вне брака.
В 14 лет Дима начал замыкаться, уходя внутрь все глубже и глубже, тщательно запирая за собой двери. Вначале это списали на подростковый период и гормоны, но однажды одноклассники нашли Диму в лесу, где он сосредоточенно разрезал живую визжащую кошку. Кошку спасли, а Диму отправили в дурдом. Его самодельный алтарь на пеньке старого дуба сожгли в приступе суеверного ужаса, ведь на коре ножом были вырезаны странные символы.