Тайну слова приоткрывает Евангелие от Иоанна: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Ин. 1, 1). Греческое λόγος многозначно, но переводчики Библии посчитали необходимым перевести его на славянский язык именно так Слово. Написание с заглавной буквы указывает на то, что речь идет не о лексической единице, а о тайне боговоплощения, о втором лице Божественной Троицы Иисусе Христе: «И Слово стало плотию и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца» (Ин. 1, 14). Заметим, что апостол Иоанн не сравнивает Христа со словом, не уподобляет ему, а просто говорит: «В начале было Слово». И это не случайно, ведь в его время, как и сейчас, форма этого слова заключала в себе множество значений: слово идея, замысел; слово закон, порядок, наставление, указ; слово мысль; слово чувство и т. д. Важная особенность полисемичного слова заключается в том, что под воздействием доминирующей идеи высказывания какое-то из его значений актуализируется, становится главным и заполняет весь объем формы слова, делаясь его содержанием.
Слова Евангелия обнаруживают фундаментальный онтологический принцип, согласно которому рожденное всегда единосущно родившему. Подобно тому как из соединения Духа Святого с человеческой природой рождается Бог-Слово, так из соединения духа человеческого с физической средой телом человека и воздухом рождается слово.
Творение это создание из ничего (так творит Бог) или преобразование чего-то существующего для создания чего-то нового (человеческое творчество). Наделив человека даром рождения слова, Бог дал ему возможность стать сотворцом Себе, и до грехопадения Адам обладал могучим разумом, способным познавать сущность всякой твари и запечатлевать ее в слове: «Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел их к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей. И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым» (Быт. 2, 1920).
Слово дано было человеку для познания воли Бога, мира и самого себя. Процесс познания всегда индивидуален в силу уникальности каждого человека, но он подчиняется общим закономерностям, обусловленным единством человеческой природы. Совокупное своеобразие индивидуальных форм познания людей, принадлежащих к одной этнической культуре, создает национальную картину мира, в центре которой находится Бог. Одни народы представляют Его как личность, другие как множество лиц, третьи олицетворяют Бога в виде природного явления или материального объекта. Религиозные представления разных народов хранят духовный опыт человечества, свидетельствующий о том, что каждый миг соединения с Богом является источником такого счастья, без которого жизнь человека не имеет смысла. Чтобы сохранить это знание, люди запечатлевали его в прочном материале, создавая особого рода тексты иероглифы[49]. Впоследствии религиозные представления людей стали сюжетами и темами их художественного творчества, что позволило А. С. Пушкину назвать религию «вечным источником поэзии у всех народов»[50]. Знание о духовном мире, а главное, его понимание было доступно лишь немногим людям, способным воспринять великую идею без ущерба для нее и для себя. Об этом духовном законе говорит Евангелие: «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас» (Мф. 7, 6).
Фундаментальный онтологический закон триединства добра, красоты и истины
Даже непосредственно после изгнания из рая люди были намного ближе к Богу, чем современное человечество. Они еще не отгородились друг от друга и Отца достижениями научно-технического прогресса и в каждом движении природы видели проявление Божественной воли, с трепетом и восторгом наблюдая ее в действиях трех великих сил красоты, добра и истины. Стремление понять их тайну привело к возникновению философии, выразившей в понятиях то, что человек уже знал чувством: три силы, лежащие в основе мироздания, имеют один и тот же источник, а значит, это одна сила, которая в разные моменты жизни воспринимается человеком как красота, как добро или как истина. И каждая такая встреча становится для него источником счастья необычайно яркой и сильной радости от достижения единства с чем-то таким, чего нет в обычном земном мире и что несравнимо с удовольствием или наслаждением от удовлетворения телесных или душевных потребностей. Это значит, что счастье имеет духовную природу и не может быть достигнуто ни физическими, ни интеллектуально-эмоциональными сред ствами.
Открытие закона триединства истины, добра и красоты позволило античной философии на шаг подойти к тому, чтобы сказать последнее слово: Бог один и един, но проявляется в мире по-разному[51]. Впоследствии христианство очистило эту идею от языческих предрассудков и сформулировало принцип, согласно которому каждый элемент триады истина добро красота, отличаясь внешне, единосущен двум другим, ибо источник у них один и тот же Бог. Действия Бога в мире постоянны, непрерывны и многоразличны, а их восприятие человеком то как красоты, то как истины, то как добра обусловлено, с одной стороны, желанием глубже и полнее понять себя, мир и Бога, а с другой ограниченностью человеческого познания. Каждый раз, сталкиваясь с проявлением одной из этих сил и восходя к ее первоисточнику, человек обязательно открывает и две другие. Таким образом, говорит Л. И. Сараскина, «художник, отыскивая красоту в мире, совершает познание Бога, ее создавшего»[52].
Христианство дополнило и сделало более ясными открытия древнего мира, в котором не было понятий, способных адекватно описать и объяснить духовную реальность. Найдя в Боге источник всей красоты мира, оно назвало Его изначальной красотой, «художником и строителем» (Евр. 11, 10) всей видимой земной красоты: «Одного просил я у Господа, того только ищу, чтобы пребывать мне в доме Господнем во все дни жизни моей, созерцать красоту Господню и посещать храм Его» (Пс. 26, 4); «Дело Его слава и красота, и правда Его пребывает вовек», говорит царь-псалмопевец Давид (Пс. 110, 3). Проникновенным поэтическим словом обращается к Богу святой Августин Аврелий: «Поздно полюбил я Тебя, Красота, такая древняя и такая юная, поздно полюбил я Тебя! Вот Ты был во мне, а я был во внешнем и там искал Тебя; в этот благообразный мир, Тобой созданный, вламывался я, безобразный! Со мной был Ты, с Тобой я не был. Вдали от Тебя держал меня мир, которого бы не было, не будь он в Тебе. Ты позвал, крикнул и прорвал глухоту мою; Ты сверкнул, засиял и прогнал слепоту мою; Ты разлил благоухание Свое, я вдохнул и задыхаюсь без Тебя. Я отведал Тебя и Тебя алчу и жажду; Ты коснулся меня, и я загорелся о мире Твоем»[53].
Бог является единственным источником всякого добра в мире, абсолютным добром. Он является также и абсолютной истиной, и абсолютной красотой. Поэтому в красоте всегда есть добро и истина, в добре красота и истина, в истине добро и красота. А значит, красота это то, что делает человека добрым и мудрым, добро это то, что дает человеку мудрость и красоту, а истина то, благодаря чему человек становится красивым и добрым. В силу единосущности этих Божественных энергий только постоянное, полное и непрерывное соприсутствие двух из них в третьей служит доказательством ее подлинности. В противном случае появляется неполноценный суррогат: вместо красоты красивость, вместо истины правдоподобие, вместо добра «разумный» эгоизм. Однако настоящая истина не может быть злой и безобразной, настоящая красота не может быть злой и лживой, настоящее добро не может быть лживым и безобразным[54].
Триединство истины, добра и красоты является универсальным принципом творения, источником гармонии мира, связующим каждую его частичку с Творцом. Даже человек, своим разумом отгородившийся от Бога, благодаря этому принципу сохраняет связь и с Ним, и со всем творением.
Талант дар Бога человеку
Видеть в мире красоту может каждый человек, но только художнику дана способность удержать мгновенно появляющуюся и исчезающую красоту и запечатлеть ее в какой-либо форме: слове, звуке, цвете, пластическом материале. Способность создать образ красоты, сохранить частичку Вечности во времени делает человека сотворцом Богу. Эта способность (талант) не принадлежит к естественным свойствам человеческой природы. Ее единственным источником и владельцем является Бог, Который наделяет ею человека на время его земной жизни: «Дары различны, но Дух один и тот же; и служения различны, а Господь один и тот же; и действия различны, а Бог один и тот же, производящий всё во всех. Но каждому дается проявление Духа на пользу. Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом; иному вера, тем же Духом; иному дары исцелений, тем же Духом; иному чудотворения, иному пророчество, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков. Все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно» (1 Кор. 12, 411).