Обещаю
Тогда слушай Я родом из деревни Кольчугино, которая находится в семидесяти километрах от Днепропетровска.
Вера
У меня мало времени, не перебивай меня, подруга судорожно вздохнула и поднесла руку ко рту. Я родилась в многодетной семье. У меня есть старший брат Петр и три младшие сестры. Когда началась война, Петр ушел на фронт. Ему было в ту пору всего восемнадцать лет. Через полгода мы получили извещение, что Петр пропал без вести. После войны он не вернулся домой. Все эти годы мы оплакивали его. И вот совсем недавно я встретила его.
О, нет
Да, Оля. Он был в компании тех бандитов, которых я встретила на улице Фучика. Я не поверила своим глазам. Вот почему я попросила тебя помочь мне найти место, где эти бандиты прятались. Подсознательно у меня теплилась надежда, что я ошиблась. Но нет, глаза меня не обманули. Мой брат один из членов банды. В детстве Петр был добрым и хорошим мальчиком. Не мог он добровольно пойти в банду. Я решила встретиться с братом и поговорить. Я стала следить за бандитами. Мне удалось узнать, где живет брат, Вера вдруг замолчала и, закрыв глаза, громко застонала от боли.
Вера, я позову врача, я бросилась к двери, но подруга остановила меня.
Не надо я еще не все тебе рассказала. Похоже, кто-то из банды следил за мной. Когда я пришла к дому, в котором жил Петр, в меня выстрелили из-за угла.
Кто в тебя стрелял? Ты видела его?
Я не смогла поговорить с братом. Оля, прошу тебя сделай это за меня. Заставь его пойти в милицию с повинной. Может быть, ему это зачтется. А если ты пойдешь в милицию и расскажешь о банде, их арестуют. Тогда брата расстреляют вместе со всеми бандитами. Обещай мне поговорить с братом.
Да, да я обещаю. Вера, скажи, кто в тебя стрелял?
Когда в меня выстрелили, я, падая, повернула голову в сторону стрелявшего Вера понизила голос до шепота. Сергей я видела его.
Нет, я не верю. Сергей не мог в тебя стрелять. Верочка, умоляю тебя, этого не может быть я взяла подругу за руку, она была холодная, точно тающая льдинка.
Сергей Сер Вера повернула голову на бок и застыла. Глаза ее были открыты, а лицо безжизненно.
Меня охватил панический страх, и я бросилась из палаты.
Помогите, доктор, помогите, закричала я не своим голосом.
Из ординаторской выбежали врач и медсестра. Они направились в палату, в которой лежала Вера, дверь за ними тут же закрылась. Ко мне подошел следователь.
Изобразив на лице гримасу сочувствия, он спросил:
Что сказала тебе подруга? Она видела убийцу?
Я прислонилась к стене и закрыла глаза. Мне не хотелось никого видеть, а тем более говорить. Голос следователя с трудом доходил до моего сознания. Я молчала.
Тогда капитан взял меня за плечи и стал трясти.
Ты слышишь меня? Очнись. Что сказала тебе подруга?
Я открыла глаза.
Оставьте меня в покое, выкрикнула я и бросилась в палату Веры.
В это время из палаты вышел врач. Стараясь не смотреть мне в глаза, он произнес:
Ваша подруга умерла. Примите мои соболезнования. Мы были бессильны что-либо сделать. Мужайтесь.
Нет, нет Верочка, подружка моя, я зарыдала, потом вдруг пошатнулась и, потеряв сознание, упала на пол.
Меня долго не могли привести в чувство. Плохо помню, что было дальше. Кто-то меня обнимал, гладил по голове и говорил ласковые утешительные слова. Все было словно в тумане. Окончательно я пришла в себя только в общежитии. Я лежала на кровати, около меня сидела Олеся, девушка, которая жила со мной в одной комнате.
Как я здесь оказалась? спросила я Олесю.
Ты действительно ничего не помнишь?
Я покачала головой.
Тебя привез капитан милиции. Это ужасно. Он сказал, что Вера умерла. Когда тебе об этом сообщил врач, ты потеряла сознание. Тебе сделали успокоительный укол, и ты проспала несколько часов. Олечка, что же теперь будет? В техникуме все только и говорят о Вере. Все очень жалеют ее.
И тут я все вспомнила, сердце болезненно сжалось и стало невыносимо тяжело. Бог знает, что бы я отдала, лишь бы не было этого несчастного вчерашнего дня.
Я не могу поверить, что Веры больше нет. Это не укладывается в моей голове. Боже за что? я прижала руки к вискам и заплакала.
На следующий день я пошла на занятия в техникум. В вестибюле я увидела на стене большой портрет Веры в траурной рамке, рядом на тумбочке стояли цветы. Я остановилась около портрета и несколько минут смотрела на него. Вера на портрете была точно живая. Недалеко от меня стояли две старшекурсницы и тихо между собой шептались.
Ее убили, убили, слышалось мне в их шепоте, а может быть, мне это только показалось.
На занятия в этот день я так и не попала. Меня опять вызвали к директору, где следователь милиции, которой накануне возил меня в больницу к Вере, больше двух часов вел со мной беседу. Очень дотошным оказался этот капитан. Он давил на меня с такой силой, взывал к моей совести и патриотизму, что мне казалось еще немного, и я все ему расскажу. И он это чувствовал.
Оля, ты что-то знаешь, но не хочешь мне рассказать. Почему? Ты кого-то боишься?
Я не понимаю, о чем вы говорите.
Все ты понимаешь. Зачем твоя подруга перед смертью хотела тебя видеть? Что она тебе сказала?
Она беспокоилась о своих родных, просила меня навестить их и по возможности помочь им справиться с горем. Вера чувствовала, что умирает.
И только?
Да.
Ну зачем ты говоришь неправду?
Думайте, что хотите. Я больше не хочу с вами говорить, наконец не выдержала я.
Оля, а ведь я могу тебя вызвать повесткой в отделение милиции и там по всем правилам допросить. Но я понимаю, в каком ты сейчас находишься состоянии, и поэтому пришел сюда, чтобы поговорить с тобой, как друг, как старший товарищ. А ты не хочешь помочь следствию, скрываешь известные тебе факты.
Я решила больше не отвечать на вопросы следователя и опустила голову. Закрыв глаза, я постаралась представить себе лицо Веры. Матовое, бледное, немного утомленное, с большими карими глазами, оно было очень милым. Жаль только, при жизни подруги я этого не замечала. Мне вдруг стало тоскливо и горько от потери близкого человека.
Письмо четвертое
Солнце скрылось за горизонтом, и владычица-ночь начала предъявлять свои права. Постепенно мгла окутала пространство, придавая всему причудливо-фантастические образы. Я же, мой любимый, продолжаю свой рассказ.
Похороны Веры были назначены на 28 ноября. За день до похорон приехала мама Веры и одна из ее сестер. Удивительно, как же Вера была похожа на свою маму. Одно лицо. Галина Федоровна так звали маму Веры была женщиной уже немолодой. На вид ей можно было дать чуть больше шестидесяти лет. Густые седые волосы, гладко зачесанные на висках, были собраны в тугой пучок, который прикрывал черный ситцевый платок. Натруженные сильные руки и лицо пепельного цвета, покрытое густой сетью морщин, явно свидетельствовали о том, что она всю жизнь трудилась на земле не покладая рук. Галина Федоровна почти не плакала, ее лицо словно окаменело от горя. Зато сестра Веры, Катя тоненькая, смуглолицая, с худой шеей и худыми руками плакала, не переставая. В один день она страшно изменилась: от горьких слез лицо ее опухло, тело вздрагивало, и она часто бормотала несвязные фразы. В день похорон директор техникума отменил занятия. Проводить Веру в последний путь пришли почти все студенты техникума. Ребята шли за гробом с непокрытыми головами до самого кладбища, несмотря на моросящий на улице холодный осенний дождь. Было море венков и цветов. Николай Николаевич произнес траурную речь, в которой каждая фраза брала за душу и наполняла сердце невыразимой болью. Плакали почти все. Я стола у гроба подруги, не сознавая реальность происходящего. Я глядела на Веру почти безумными, помутневшими глазами. Еще недавно она могла смотреть на меня, улыбаться и вот лежит в гробу неподвижно, глаза закрыты. О, как она изменилась! Какой худой стала, прозрачной, но лицо спокойно. Это так несправедливо! Вера молодая, полная сил и энергии ушла навсегда из этого мира. И это слово «навсегда» просто не укладывалось в голове. И только когда гроб опускали в могилу и Галина Федоровна при виде этого упала в обморок, в моей голове словно что-то взорвалось. Слезы набежали на глаза горячей волной, я не успевала вытирать их платком. Могильщики закопали могилу и соорудили над ней небольшой холмик, на котором возложили венки и букеты живых цветов. Постепенно люди стали расходиться, и вскоре я осталась у могилы подруги одна. Кругом было тихо и безлюдно. Завораживающая кладбищенская тишина действовала на меня магическим образом.