После нескольких досмотров домов Лев понял, что больше не выдержит. Ему стало казаться, что каждый из трупов укоризненно смотрит на него, обвиняя Гриднева в том, что он каким-то чертом умудрился выжить. Льву все чаще и чаще стали мерещиться какие-то звуки и шорохи, и он начал оборачиваться через каждые несколько шагов, сделанных на его пути.
Гриднев вышел на улицу из очередного дома, который он смог проверить, и сел прямо на газон под ближайшим деревом. Голова у него шла кругом, а масштабы катастрофы поражали. Конечно, он смог попасть не во все дома на квартале, где жил в некоторые просто так было не вломиться, да и желания особого не было но было очевидно, что все, кто жил поблизости от него, были мертвы. И Лев просто не мог понять, как такое возможно?!
Он попытался успокоиться и рассуждать логически. Судя по тому, что все погибшие были в своих постелях, смерть для них наступила сегодня ночью. И тут версия об отравленной воде рассыпалась, как карточный домик. Если яд, действительно, находился в водопроводе, то почему он начал действовать с такой задержкой? Почему все спокойно улеглись спать, а затем в одночасье умерли? Что это за яд вообще такой, который убивает людей с многочасовой задержкой?.. И главный вопрос: почему он сам остался жив, хотя, судя по утренним симптомам Гриднева, отрава и на него оказала воздействие.
Ответов на эти вопросы у Льва не было, и это угнетало еще сильнее. Почему-то в голову лезла только одна мысль: яд ночью намеренно распылили над городом. А это означало, что угроза жизни до сих пор остается. Стоит Гридневу оказаться там, где концентрация распыленного вещества чуть выше, и он вполне может пополнить коллекцию трупов, которая стала чудовищным украшением каждого дома в округе!
Блин, а кому это вообще было нужно: травить наш заштатный городишко? вслух высказал Гриднев мысль, давно вертевшуюся в голове.
В ответ разум тут же подсунул Льву целую россыпь конспирологических теорий, которые он читал, и в которые ни черта не верил. По одному из его предположений, над городом распылили секретное лекарство от коронавируса, которое, вместо того, чтобы вылечить больных, убило здоровых. Другой была теория об испытании нового бактериологического оружия. Третьей катастрофа на какой-то секретной лаборатории, которая могла тайно функционировать поблизости от городка на старой советской подземной авиабазе, которая была давно заморожена.
Батенька, да ты полный псих! нервно рассмеялся своим мыслям Гриднев. Ты в своих домыслах даже Стивена Кинга переплюнул. У того, в «Противостоянии», хотя бы умирали от нового вируса не в считанные часы, и не все одновременно!
Неожиданно звук собственного голоса показался ему настолько диким в этой удручающей обстановке, что Лев вздрогнул и поморщился. От разговора с самим собой он подумал, что начинает походить на сумасшедшего. Впрочем, он действительно недалеко ушел от помутнения рассудка. Точнее, очень близко подошел к этому состоянию. Понимая, что если будет сидеть на месте, и предаваться бессмысленным, ни на чем не основанным умозаключениям, то вполне может и сойти с ума. Нужно было встать и действовать! Вот только, что ему сейчас делать, Гриднев совершенно не представлял.
Лев поднялся с земли и принялся бесцельно ходить между домами, пытаясь изгнать из головы надоедливые домыслы и предположения, и сконцентрироваться на существующей проблеме. А она сейчас была одна: Гридневу нужно было немедленно найти хоть еще одного выжившего. Хотя бы для того, чтобы удостовериться в здравости своего рассудка и окончательно понять, что все вокруг не бред воспаленного воображения сумасшедшего, а пусть и страшная, но реальность. Поскольку бороться с настоящей бедой еще можно. А вот с играми собственного разума никогда!
Чем бы ни были вызваны все эти смерти вокруг, вывод напрашивался один: выжить мог лишь тот, кто успел защититься от смертельной опасности, либо тот, кому, как Гридневу повезло. Хотя, временами он сомневался, что это можно назвать везением. За тот недолгий промежуток времени, пока Лев обшаривал дома, находя одни трупы, в голову ему неоднократно приходила мысль: «Им хорошо! Лежат себе, и ни забот, ни хлопот не знают. А мне из этого дерьма теперь выпутываться!»
Первое место, которое пришло Гридневу в голову, и где были в наличии средства химической защиты, был военкомат. Он не раз там бывал, и по работе, и просто приходил к знакомым в гости, и знал, что боевого оружия там нет, а вот всевозможных ОЗК и противогазов навалом, хоть весь городок ими упакуй! Впрочем, именно потому, что Лев прекрасно знал многих сотрудников военкомата, мысль о том, что именно там кто-то мог остаться в живых, он отмел практически сразу.
Во-первых, большая часть персонала в комиссариате были женщины. Причем, реальную воинскую службу в частях, а не в тыловых канцеляриях, из них никто и никогда не нес. Во-вторых, те мужчины, которые служили в военкомате, были либо офицерами запаса, которые получили погоны после гражданских вузов с военными кафедрами, и в реальной армии больше трех месяцев не находились, либо вышвырнутыми из войск разгильдяями. Никому бы из них и в голову не пришло, даже получи они сигнал тревоги, попытаться хотя бы защитить себя от химатаки. Они бы это сделали только в том случае, если бы получили прямой приказ по типу армейской команды: «Взвод, газы!»
Гриднев понял, что в военкомат идти бесполезно. Если там и остался кто-то живой, то исключительно вопреки обстоятельствам, как это произошло и с ним самим. А вот в полицейском участке выжившие вполне могли остаться. Средств индивидуальной защиты у них было боле чем достаточно. Да и в плане готовности к неприятностям даже местные полицейские, хотя им и было далеко до выучки спецподразделений, выглядели куда предпочтительней всего остального населения городка.
Там действительно могли остаться выжившие. Вот только, почему они, в таком случае, не отвечают на звонки? Гриднев хлопнул себя рукой по лбу, осознав, как телефонное молчание полиции легко объясняется. Номер «102», как и «103», был не местным, а региональным. Вполне вероятно, что на вышке сотовой связи, обслуживающей городок, мог произойти какой-то сбой, и его вызовы просто не переключались на операторов. Ясность в этом вопросе мог поставить обычный городской проводной телефон. Вот только где искать дом, в котором еще стоят такие аппараты, Гриднев не представлял. Проверить свое предположение о выживших полицейских сейчас он мог лишь одним способом добраться до отдела, и проверить все на месте.
Это и было тем действием по решению проблемы, которое стремился найти Гриднев в последние полчаса. Больше не раздумывая ни секунды, Лев развернулся спиной к своему дому и направился в сторону центра, где находился отдел полиции. Путь туда пешком должен был занять минут 1520, и Гриднев впервые в жизни пожалел о том, что не умеет водить машину. Нет, конечно, в далекой юности он катался на «копейках» и «москвичах» своих знакомых, но с тех пор за руль никогда не садился. А проверять сейчас, осталось ли хоть что-то от былых навыков вождения, у Льва не было никакого желания. В конце концов, не хватало, чтобы он по глупости погиб в автомобильной аварии после того, как умудрился выжить после непонятной атаки на город!
Улица, ведущая на пляж, примерно через полкилометра, возле пожарной части с высокой обзорной вышкой, построенной еще в царской России, сливалась с одной из центральных магистралей. Именно там Гриднев понял, что его предположения об отравленной воде окончательно потеряли даже удаленную обоснованность: врезавшись в треногу ЛЭП, на повороте стоял разбитый «Опель Астра».
Гриднев подошел к автомобилю и заглянул в салон. Водитель был мертв, как и все остальные, кого видел сегодня Лев. Посмертные признаки отравления так же ничем не отличались: серо-зеленая кожа, ввалившиеся глаза и пена на губах. Однако, судя по тому, что автомобиль въехал по прямой в столб на простейшем повороте, водитель за рулем умер в течении нескольких секунд. Или, по крайней мере, резко потерял сознание, а уже потом умирал. И тут уже ни о каком отложенном действии яда, содержащегося в воде, говорить не приходилось. Конечно, по ядам Лев не был специалистом, но он с детства отличался любознательностью, и имел обширные знания во многих областях. И о том, чтобы какой-то яд резко воздействовал на организм через какой-то срок после его употребления, ему читать не доводилось.
После поверхностного осмотра трупа Гриднев уже собрался двигаться дальше, но вдруг замер: дверь со стороны пассажирского сиденья автомобиля была распахнута! Сама по себе она от удара открыться не могла, а это означало, что погибший за рулем мужчина кого-то вез, и этот кто-то выбрался из покореженной машины после аварии.
Гриднев обошел автомобиль, но никого с пассажирской стороны не обнаружил. Как не нашел и никаких следов человека, покинувшего «Опель Астру» после аварии. Однако даже это резко подняло настроение Льва. Исчезнувший пассажир разбитой машины, куда бы он ни направился, означал только одно: предположение Гриднева было верно, и в городке после неведомой страшной атаки выжил не он один.