Никто не знал, откуда у Ярла такая удача в битвах, почему мечи не причиняли ему вреда, а китобойные шхуны Ярла приходили из дальних морей полными китового жира и соленой морской рыбы. Знал об этом только Ярл, знал и помнил
То была суровая зима. Птицы замерзали в воздухе, а мертвецов не хоронили в землю, она стала тверже стали. Людей косил холод, голод и бесконечные войны северных племен друг против друга. В одной из таких битв, раненый и еще молодой Ярл, спасаясь от врагов ушел в «забытые земли» . Это была земля «темных», и ни один смертный не возвращался из этих краев живой. Враги не стали преследовать Ярла и один, раненый, голодный, замерзший и ослабевший, он спрятался в «забытых землях» в «проклятом лесу». Говорят что деревья в этом лесу «живые и могут ходить, что там живут тролли и волколаки и прочая «нечисть». Поэтому никто не последовал за Ярлом, и, забравшись в лес, он обессиленный уснул.
Проснулся он от холода. По земле стелился ядовитый туман, и было слышно как где-то воют волколаки.
Приветствую тебя, Ярл, услышал викинг голос сверху. Ярл посмотрел наверх, над ним на ветке сидел огромный одноглазый черный ворон
Ярл достал меч из ножен и спросил, кто ты? Говори!
Птица в ответ расправила крылья и сказала, странные слова говоришь ты, мертвец! Вальгала уже ждет тебя, и Великий Один пляшет по тебе в мире теней
Я пока жив, ворон, ответил Ярл. И я так много врагов отправил в мир мертвых, что не боюсь встречи ни с Одином, ни с Вальгалой
Ворон каркнул. Тогда следуй за мной.
Он спрыгнул с дерева и превратился в огромного, черного одноглазого волка
Садись, прорычал волк, и пригнулся, чтоб Ярл мог сесть к нему на спину. Волк поднял морду и завыл, сотни голодных волколаков завыли ему в ответ
Держись крепче, викинг, с этими словами волк начал свой бешеный бег
Волк мчался по лесу, он бежал с такой скоростью, что деревья начали исчезать. Потом начал исчезать весь мир, земля дрожала от ударов лап зверя, было темно и в лицо Ярлу дул ледяной ветер.
Наконец волк остановился. Перед Ярлом была скала и вход в туннель.
Дальше иди сам, сказал волк- это путь в Нифльхейм, путь у которого нет обратной дороги
С этими словами он прыгнул, и превратившись в ворона улетел
Один- одноглазый Бог
Оставь надежду всяк сюда входящий
( врата Ада; Дантэ)
Туннель был мрачный. Ярл брел вперед на ощупь, сквозь проплывающие мимо бесплотные белесые тени. Он слышал плач стоны и крики тысячи голосов: женских, детских, мужских и не человеческих. Дул ледяной ветер, и борода Ярла покрылась льдом. Неожиданно Ярл услышал песнь и странную, тихую музыку. Голоса и ветер пропали, туннель наполнился призрачным светом
Вот этот путь, что вверх идет
Тернист и тесен, прям и крут
К добру и правде он ведет
По нем немногие идут
Другая- торная тропа
Полна соблазнов и услад
По ней всегда идет толпа
Но этот путь- дорога в ад
Бежит, петляя меж болот
Дорожка третья как змея
Она в Эльфландию ведет
Где скоро будем ты да я
( Нил Гейман, Зеленый Рыцарь)
Ярл понял, что это поют валькирии и начал двигаться вперед быстрей. Неожиданно туннель закончился и перед Ярлом открылся огромный тронный зал. Горели тысячи огней и два огромных горных тролля в железных шлемах и с секирами в руках преградили Ярлу дорогу.
Пропустите! Пропустите! хромой карлик с невероятно широкими плечами и горбом на спине, прихрамывая, торопился из тронного зала навстречу Ярлу
Пропустите! скомандовал горбун троллям, хозяин ждет!
Тролли, молча, повиновались. Ярл прошел мимо них, каждый тролль был в два раза больше Ярла.
Я Квасир, представился карлик. Он был шире Ярла в плечах, но не доставал головой ему даже до пояса. Одет Квасир был в волчьи шкуры, ноги его заканчивались козлиными копытами
Хозяин ждет тебя, ждет давно, о, могучий Ярл, карлик говорил нараспев, в манере скальдов
Уже взошло тысячу солнц, и погибло тысячу героев, Норны плетут волокно судьбы. Горбун улыбнулся, показав волчьи клыки.
Идем, идем, о, могучий Ярл! Хозяин Мидгарда, Агарда, Йотунхейма и Нифльхейма , повелитель Вальгалы, людей, духов и троллей, Вершитель судеб Великий Один ждет тебя!
Уже взошло тысячу солнц, и погибло тысячу героев, Норны плетут волокно судьбы. Горбун улыбнулся, показав волчьи клыки.
Идем, идем, о, могучий Ярл! Хозяин Мидгарда, Агарда, Йотунхейма и Нифльхейма , повелитель Вальгалы, людей, духов и троллей, Вершитель судеб Великий Один ждет тебя!
Квасир говорил, и, приволакивая, левое копыто, вел за собой Ярла. Там в конце зала ждал Бог Один. Он сидел на громадном троне, сделанном из черепов, щитов, шлемов, лат, мечей, копий и топоров. Один был великаном, с яркой рыжей бородой. На нем были доспехи викинга, на плече сидел тот, самый одноглазый ворон, а возле трона сидел тот самый одноглазый волк.
Приветствую тебя, викинг- голос Одина был подобен грому
Выпей из моего кубка. Бог протянул Ярлу кубок из черепа тролля обитый золотом, пей!
Ярл, молча, взял кубок и сделал несколько глотков. Раны его сразу затянулись, усталость и голод исчезли.
Это мед поэзии, сказал Один, Квасир делает его из слюны Богов и своей крови! Любой скальд отдал бы жизнь, за один такой глоток! Один расхохотался и посмотрел на Ярла своим единственным глазом
Я не скальд, ответил Ярл, поля покрытые кровью, и мой меч- это то, за что я отдам свою жизнь, Великий Один. Ярл посмотрел в единственный глаз рыжебородого великана
Это был пустой глаз, словно ночное небо без звезд, внутри глаза Ярл увидел всепожирающее пламя
Никто еще не смотрел на меня так! сказал Один, но Нойры предрекли, и время пришло!
Время чего? -спросил Ярл
Ты знаешь ответ, викинг! Время твоего меча! засмеялся Бог. Ты будешь самым Великим Конунгом всех северных племен!
Я готов, гордо ответил Ярл, и, выхвати ме, сказал: «Служу Великому Одину- Богу Войны и Смерти»
И ты готов отдать мне взамен самое для тебя дорогое? спросил Один
У викинга самое дорогое его меч и честь, Ярл поклонился Одину, и я отдам все самое дорогое тебе, о Великий Один! Я залью поля кровью, и плач матерей будет усладой твоего слуха!
Да будет так! голос Одина зазвучал так словно вострубил сам Рог Рагнарека, Сила и Победа Будут с тобой, Ярл! Да будет так!
Смерть Косугавы
Когда приехал Косугава, мастера меча не оказалось в Нагано. В это время Кенсэй, исполняя приказ Императора, отправился в путь, чтоб найти и убить Сэмпу. Косугава воспринял отсутствие Кенсэя, как личное оскорбление. Будучи человеком невоздержанным по природе, он в расстроенных чувствах пил много саке и думал, как поставить Матера Мечей на место, отплатить за «оскорбление»
Пока Кенсэй ехал обратно в Нагано из Хокайдо, высоких гостей в его доме принимала его жена бесподобная Акеми. Для гостей не жалели лучшего, были приглашены актеры кабуки, зарезано много скота и дичи, приготовлены лучшие блюда. Саке, самое лучшее в Японии, лилось рекой. Акеми развлекала гостей игрой на цитре, Кенсэй должен был скоро вернуться, и все были по-своему веселы и изрядно пьяны. Особенно пьян был Косугава. Он с вожделением смотрел на Акеми, и демоны страсти и похоти овладели его низкой душой. Он забыл, в чьем доме он находится, и смотрел на жену Кесэя, как на наложницу. Акеми, деликатно и воспитано, не стала удаляться сразу, хотя такой взгляд на нее был по тем временам смертельным оскорблением. Позже, она перепоручила гостей своей тете- знатной и пожилой светской даме, и ушла в свои покои, оставив пьяных гостей.
Наступила ночь. Все заснули, все кроме Косугавы. Ночью он вошел в покои Акеми и взял ее силой. Никто не посмел остановить брата Императора. Только верный Цунамото- дворецкий Мастера, пытался образумить пьяного Господина, но Косугава убил его мечом и изнасиловал Акеми. Потом он со своей свитой спешно уехал. Акеми, чтобы смыть с себя позор, совершила харакири. Когда Кенсэй приехал, гостей не было. Был только испуганный придворный художник, которого впопыхах забыли. Он, стоя на коленях, рассказал Кесэю все, что произошло, и Кенсэй отпустил его, не причинив никакого вреда.
Похороны были скромными и быстрыми. Никто так и не узнал, что Кенсэй ждал от Акеми ребенка, она должна была родить ему первого и единственного наследника
Император узнал о случившемся от Кацусики- придворного художника. Он долго думал, что будет делать Кесэй и решил, что кодекс Бусидо и честь самурая заставят Кенсэя сделать харакири и не мстить брату своего Господина. Тем не менее, осуждая поступок любимого брата и в целях безопасности, спрятал на время брата в их родовом владении и в три раза усилил его охрану. Это было в провинции Сиккоко, где каждое дерево было знакомо Императору с детства. Он осудил поступок брата, ибо Косугава, как член Великого совета должен был блюсти кодекс чести и заветы предков. Но, все же, он был братом Токугавы, и это сыграло свою роль. Токугава выбрал брата, и тем самым не оставил Мастеру Меча иного выхода, как совершить харакири и на этом закрыть историю своей непростой и довольно печальной жизни