Наконец, оторвав взгляд от девочки, Татьянка всплеснула руками, вспомнив, что ей поручено, рванула на кухню, и, пыхтя, показалась на крыльце, держа в худеньких руках огромный стальной старинный чайник, из носика которого, как из паровозной топки вырывались клубы плотного пара.
Это сюда, к крайней бочке, одна не тащи, сейчас Алла поможет тебе.
Маринка прокричала фразу звонко, громко, но непослушная невестка, как будто не расслышала, вздернула чайник, помогая рукам всем своим щупленьким телом и, натянувшись струной, побежала через двор, держа парящее чудовище на вытянутых руках прямо мимо коляски. И осталось-то пробежать всего ничего, но нога Татьянки попала на камушек, она не удержала равновесие и, падая, толкнула чайник от себя. С диким визгом Алла бросилась к коляске, подставила руки, падая наперерез, и парящая струя, которая, судя по заложенной дуге, должна была плеснуть точно на пуховый капор Агнессы, обварила ей кисти. Но, прямо на глазах застывшей от ужаса Марины, кипяток, как заколдованный, остановился в своём страшном падении, образовав паровое пустое облако вокруг ребёнка, и ни одна горячая капля не задела девочку.
Алла молча стояла у коляски и смотрела на свои руки. Багровая кожа медленно вздувалась пузырями, которые тут же лопались и становилась куском мяса, приготовленного к разделке. И тут Агнесса выпростала ручки в пуховых варежках, положила их на страшное красное месиво, и на глазах ожог начал уходить, светлеть, таять. Уже через пару секунд руки Аллы стали такими, как были до ожога, и только мокрые рукава байковой кофты напоминали о случившемся.
Тихий огонёк свечи ласкал взгляд, в темной спальне было тепло и тихо. Марина часто зажигала свечи, хотя деревенские этого не понимали, некоторые даже злобились дом ведьм, одна померла, другая исчезла, теперь эта ведьмачит. А Марину свечи успокаивали, приносили долгожданное отдохновение, она под них расслаблялась и душой и телом. Вот и сейчас она полусидела на кровати рядом с дремлющим Вадимом, смотрела на трепещущий огонёк, думала
"Неужели опять Акулина, Луша, Маша, теперь Агнесса Почему это все на их семью, наказание за что такое страшное? Почему они, женщины их рода не могут жить спокойно и счастливо, рвут свои души на куски, уходят так рано? Ведь могли бы иначе, так мало надо для простого женского счастья, а нет И правду ведь говорили соседи, слово то какое правильное подобрали "Нелюди". Истинно ведь не люди".
Ты, Марин, нехорошо думаешь. Неправильно.
Вадим, оказывается не спал, мало того, он прочитал её мысли.
Злобиться на них, на то, что они обладали таким даром низко. Они столько людей спасли, у смерти отняли, их только добром помнить надо. Даже эта крошка, смотри-ка.
Марина повернулась к мужу, отчаянные мысли ещё болели внутри, но боль уже становилась мягче, ручнее.
Ты видел. Ты понял?
А чего ж тут пониматьбольшого ума не надо. Все снова, Мариночка, готовь силы. Зато Алла не пострадала, спасибо крошке. Вон, сидят твои невестушки, шиповник перебирают. Лучшие подружки, несмотря ни на что.
Слууушай, Вадь! Что делать то с Агнеской будем? Неужели опять ведьмака вырастет?
Вадим провел тёплой ладонью по щеке жены.
Как что? Растить
* деверь брат мужа
** сношенницы жены братьев друг другу
Глава 6. Теленок
-Агня!!! Агня!!! Где ты, безобразница? Мамка ищет везде, вот она тебе по попе толстой накидает. Беги скорее, не буди лиха
Голос Марины звенел в вечернем, хрустальном воздухе и таял где-то высоко, среди окрашенных закатом нежных облаков. В этом году март был необычным, стояла не мартовская тёплынь, уже от снега не осталось и следа, на дорогах вовсю буйствовала распутица, и только к вечеру грязь сковывало морозцем, и можно было более менее ходить.
Алла ушла в сельпо, перед этим она одела девочку (как не крути, а удочерить при живых то матери и отце девочку ей не дали, но между собой в селе все все равно считали Агнессу дочкой Аллы и Димки, приёмной, но дочкой) и отправила во двор погулять, наказав Татьянке глаз не спускать с малышки. Но Татьянка задремала, пригревшись на крылечке под низким, тёплым солнышком, а Агнесса, пользуясь свободной минуткой быстренько залезла в сарай. Она давно туда рвалась, но не пускали, уж больно грязно везде, да ещё и телок родился у Зорьки, мало ли.
Татьян! Ну что ж тебе доверить нельзя ничего, просила же смотри! Где вот эта засранка хитрая, ведь точно в коровнике! Сейчас мать придёт, будет нам с тобой на орехи.
Голос Марины звенел в вечернем, хрустальном воздухе и таял где-то высоко, среди окрашенных закатом нежных облаков. В этом году март был необычным, стояла не мартовская тёплынь, уже от снега не осталось и следа, на дорогах вовсю буйствовала распутица, и только к вечеру грязь сковывало морозцем, и можно было более менее ходить.
Алла ушла в сельпо, перед этим она одела девочку (как не крути, а удочерить при живых то матери и отце девочку ей не дали, но между собой в селе все все равно считали Агнессу дочкой Аллы и Димки, приёмной, но дочкой) и отправила во двор погулять, наказав Татьянке глаз не спускать с малышки. Но Татьянка задремала, пригревшись на крылечке под низким, тёплым солнышком, а Агнесса, пользуясь свободной минуткой быстренько залезла в сарай. Она давно туда рвалась, но не пускали, уж больно грязно везде, да ещё и телок родился у Зорьки, мало ли.
Татьян! Ну что ж тебе доверить нельзя ничего, просила же смотри! Где вот эта засранка хитрая, ведь точно в коровнике! Сейчас мать придёт, будет нам с тобой на орехи.
Марина щёлкнула соню по захолодевшему носу, поправила ей платок, Татьянка, зябко ежась вскочила, мышкой пробежала по уже схватившейся к вечеру дорожке к коровнику и открыла дверь. Потом обернулась и поманила Марину рукой.
На толстой скамье, сколоченной Вадимом из тяжеленной мощной доски, между ведрами, подойниками и разным скарбом сидела Агнесса, свесив вниз пухлые ножки в грязных по самые голенища сапожках. К своему четвертому году жизни она выглядела на удивление большой, кто не знал, давал ей больше и пять и шесть лет. Алла наряжала девочку, как куклу, вот и сейчас из-под нарядной бело-розовой шапочки красиво выбивались белокурые кудряшки, пышно завязанный шарф стягивал воротник светлой цигейковой шубки и свисал вниз, грязным концом доставая почти до земли. Он явно мешал малышке, она его пыталась развязать, вытянула почти, но стащить не смогла, так и оставила купаться в грязи. Рядом с лавкой, упершись лобастой башкой в девочкины колени, стоял теленок и, наверное, если бы он был котёнком, то мурчал от удовольствия, потому что Агнесса, стащив пушистые варежки, двумя руками гладила его по голове, там, где вот-вот должны были набухнуть будущие рожки.
Ишь Помогает, глянь. Чешутся они у него, что ли?
Марина, замерев, смотрела, как Агнесса, нажав ладошками на голову телёнка, замерла на секунду, а потом, потрогав пальцем бугорок, кивнула, как будто сама себе.
Нет, мам. Это она ему рога убирает. Слышала, наверное, что Димка с Колькой завтра обезроживать его собрались, вот и
Татьянка осторожно подошла к лавке, тоже потыкала пальцем в черепушку бычка, развела руками, улыбнулась растерянно
Всё Нету И делать ничего не надо. Спасла теля от нелюдства этогоУмница!
Марина, не веря своим глазам, тоже пощупала теленка, уже вызвав недоуменное беспокойство Зорьки под пальцами больше не было бугорков, темечко было гладким, только жесткие завитки кучерявились, как ни в чем не бывало.
Ишь ты. Мне даже стыдно стало малая и то понимает, что рог лишать нельзя. Больно. Только мужикам разве объяснишь Ироды
Она сняла Агнессу с лавки, натянула на ее озябшие ручки варежки и повела домой. Да вовремя в калитку уже входила Алла, с интересом глядя на процессию и откуда же ведут ее измурзанное дитя?
Татьянк, слышь. А вы что с Коляном, детей не хотите что ли? Уж больше чем три года прошло, а все никак. Мне прям хочется, то б ты родила, двое деток лучше чем одно. Я б и сама, да вот не могу. Отрожалась.
Татьянка с Аллой сидели у печки прямо на полу сбросили перину с лежанки, уселись так хорошо, тепло, ласково грел их беленый бочок, даже в сон бросало. Тем более, что на улице вдруг замутила- закружила снежной пеленой, разом сменив не по времени пришедшую весну вернувшаяся зима. В доме они были втроем на диванчике, укрытая пуховым одеялом спала Агнесса остальные уехали в город с ночевкой, шла ярмарка, а продать было чего творога наделали и сыра, да яиц набрали несколько сот, не говоря уж о сушеных грушах, яблоках и сливах, которых летом навялили видимо-невидимо. Да и кабанчика забили, кролей с десяток короче работы там хватит всем, а дома они и вдвоем справятся.
Татьянка грустно глянула на Аллу, потом шмыгнула носом и вдруг заревела громко, отчаянно, как обиженный ребенок, да так, что проснулась Агнесса и села на диване, терла глаза кулачками, не понимая что происходит. Алла всполошилась, вскочила, плеснула кипяченой воды в стакан, сунула Татьянке в трясущуюся руку