Сильвия подтянула ноги и попыталась неуклюже сесть, не отрывая взгляда от седых волос оборотня. Но когда он вздрогнул и приподнял голову, словно чувствуя её взор, она всё равно отшатнулась. У него было мужественное лицо, глубоко посаженные голубые глаза, в которых плескалась боль и невнятная грусть. Загорелую, обветренную кожу уже исчеркали глубокие морщины, а горькая складка у побелевших губ говорила о том, что оборотень мало смеялся и больше предавался грустным размышлениям.
Зачем, хрипло проговорил он, глядя ей в глаза, зачем ты это сделала? Я бы не причинил вам вреда. Мне был нужен только он. Зачем? Он уничтожит всех, зальёт деревню кровью. Мы хотели спасти вас. Спасти тебя. Он должен умереть. Иначе умрёшь ты. А мы не можем этого допустить. Как всё глупо получилось.
Оборотень закашлялся и, сплюнув кровь, продолжил задыхающимся голосом.
Прости, если напугал тебя. Но так было надо. Понимаешь? Надо. А теперь всё пропало. Но придут другие. Они сделают всё, чтобы уничтожить его. Позволь им это сделать. А сейчас. Прошу тебя, благослови меня.
Что? Сильвия вздрогнула и отодвинулась ещё.
Благослови меня. Пожалуйста. Я уже умираю. Благослови меня.
Сильвия, не смей! крикнул Виктор в последнюю секунду, но девушка уже протянула дрожащую руку и мелко перекрестила склонившего голову оборотня.
А тот в последний раз счастливо улыбнулся и бездыханно упал на траву. Голубые глаза погасли и медленно закрылись.
Что ты наделала, раздался громкий, наполненный яростью голос над её головой, ты же очистила его душу и отпустила на божий суд.
Что? Сильвия вскинула голову и уставилась удивлённым взглядом в серые бешеные глаза. Разве я сделала неправильно?
Он не мог умереть, пока его не перекрестят. Я хотел с ним побеседовать на богоугодные темы. Ты понимаешь, какой кладезь сведений уничтожила?
Но ему было больно. Я должна была его отпустить, чтобы он не мучался.
Он оборотень, едва не заорал в бессильной ярости Виктор, а значит пособник Дьявола. По отношению к таким, как он, жалость не уместна. Ты поступила не просто глупо!
Оставь её в покое, неожиданно для них обоих раздался возмущенный детский голос, и Сильвию загородила Анна, она спасла тебе жизнь, а ты её ругаешь!