Следовательно, лицо, реализуя свои субъективные права в урегулированных законом правоотношениях, должно соблюдать все предусмотренные законом требования к их реализации. При этом волеизъявление на реализацию прав в конкретном правоотношении будет регулироваться нормами права, предусмотренными для данного правоотношения.
В настоящем случае порядок проведения торгов регламентирован в том числе и положениями ст. 447, 448 ГК РФ. В соответствии с п. 1 ст. 447 ГК РФ договор заключается с лицом, выигравшим торги. Положениями ст. 447, 448 ГК РФ не предусмотрено права отказаться от заключения договора с победителем конкурентной процедуры, а потому следует признать, что рассматриваемые действия заявителя по отказу от заключения договора противоречат требованиям гражданского законодательства и нарушают права третьего лица на возможность стать контрагентом заказчика.
Поскольку положение о закупках не является нормативным правовым актом (его законность не презюмируется), следует признать, что оно должно применяться в той мере, в которой не противоречит действующему законодательству. Изменять правовое регулирование, установленное нормами ГК РФ, положение о закупках не может. Нормы, предусмотренные положением о закупках и закупочной документацией в части наделения заказчика правом отказаться от заключения договора и на которые ссылается заявитель в обоснование своих требований, противоречат требованиям ст. 1, 10, 447 ГК РФ, ст. 3, 4 Закона о закупках, в связи с чем не подлежат применению и не могут являться основанием для отказа от заключения договора, а также не могут являться основанием для отмены вынесенного решения.
В соответствии с п. 4 ст. 448 ГК РФ организатор открытых торгов, опубликовавший извещение, вправе отказаться от проведения аукциона в любое время, но не позднее чем за 3 дня до наступления даты его проведения, а от проведения конкурса не позднее чем за 30 дней до проведения конкурса. Согласно буквальному толкованию названной нормы организатор вправе отказаться лишь от проведения торгов до завершения их итогов с определением победителя, но не от заключения договора.
Суды отклонили довод заявителя о неотносимости названной нормы к рассматриваемым правоотношениям ввиду того, что запрос предложений не относится к форме торгов в связи со следующим. Конкурентными процедурами в силу положений ст. 447449 ГК РФ являются торги. Системное толкование положений гражданского законодательства, Закона о закупках, положения о закупках и документации о запросе предложений позволили судам сделать вывод о том, что закупка осуществляется путем проведения торгов.
Торгами в контексте гражданского законодательства, по мнению судов, могут быть признаны закупочные процедуры, по своей правовой природе отвечающие определению «аукцион» или «конкурс», вне зависимости от того, какое наименование присвоено им организатором таких процедур.
Проводя закупочную процедуру, которая по своей сути соответствует торгам, заказчик обязан соблюдать общие принципы и нормы, предусмотренные гражданским законодательством, и не вправе нарушать права экономически более слабой стороны в правоотношениях.
Таким образом, суды заключили, что правовая природа запроса предложений полностью соответствует правовой природе торгов, установив в действиях заявителя нарушения п. 2 ч. 1 ст. 3 Закона о закупках.
* * *Комментируемое дело интересно тем, что представляет собой три неправосудных судебных акта, в которых речь идет о чем угодно, кроме сути самой спорной ситуации, и ни в одном акте не упомянуты нормы права, которые должны были быть положены в основу принятия решения. Комментируемый спор разрешается ответом на вопрос, который полностью был проигнорирован судами: возникает ли у заказчика обязанность заключения договора в связи с признанием закупки несостоявшейся?
1. Избранный участником способ защиты права права на заключение договора, которое он полагал нарушенным действиями заказчика, сомнения не вызывает, равно как и компетенция антимонопольного органа на рассмотрение соответствующей жалобы в административном порядке. Административная защита в данном случае не только следует из ст. 11 ГК РФ, поскольку речь идет именно о защите гражданских прав, но и прямо указана в ч. 10 ст. 3 Закона о закупках. Антимонопольный орган принял решение о квалификации электронного запроса предложений в качестве торгов и на этом основании выдал предписание об отмене протокола и завершении процедуры в соответствии с порядком, предусмотренным законом. Порядка такого, заметим, закон не предусматривает. Далее речь идет о защите прав заказчика, который был не согласен с позицией антимонопольного органа и выданным предписанием, а потому им была инициирована процедура признания недействительным ненормативного акта органа государственной власти в порядке гл. 24 АПК РФ. И первое, и второе действия предприняты участниками процесса правомерно и на законных основаниях.
2. И административное решение, и позиция всех судебных инстанций в комментируемом деле сводились к определению правовой природы запроса предложений, его сопоставлению с торгами, в то время как данный вопрос не имел отношения к разрешению спора в связи со следующим.
2.1. Не считая нужным приводить какие-либо аргументы, суды неоднократно упоминали о сильной и слабой стороне в отношениях. Сильная сторона заказчик, слабая сторона участник закупки. Во-первых, это выглядит несколько неуместно на фоне апеллирования к основным началам гражданского законодательства, провозглашающим равенство участников гражданских отношений. Во-вторых, таким путем, как нам представляется, суды пытались оправдать собственную интервенцию в компетенцию заказчика по установлению правил проведения закупки. Компетенция эта носит явно исключительный характер: заказчик самостоятельно утверждает положение о закупке, в котором регламентированы все вопросы обеспечения закупок, включая порядок подготовки и осуществления конкретных способов закупки, условия их применения (ч. 2 ст. 3 Закона о закупках).
Учитывая такую прерогативу заказчика, судам оставалось предпринимать попытки оправдать свое вмешательство в волеизъявление заказчика на проведение конкурентной закупки способом «электронный запрос предложений», которая в нормах ГК РФ не легитимирована. Однако ее законность по этой причине под сомнение поставлена быть никак не может ввиду такого основного начала гражданского законодательства, как принцип свободы договора (п. 2 ст. 1, ст. 421 ГК РФ). Свобода договора означает и свободу установления выбора своего будущего контрагента, а это есть не что иное, как «способ закупки».
Отметим, что комментируемое дело далеко не единичный пример подобного оправдания всяческих переквалификаций закупочных процедур со стороны судов[1]. Законных оснований для этого нет, ведь конечного перечня способов закупки не существует, что абсолютно верно для регулирования современного гражданского оборота в целом и закупочных практик в частности. Вот и приходится судам придумывать девизы о защите слабой стороны в отношениях. Хотя вовсе неочевидно, что такой стороной является именно участник закупки, а не заказчик. А кроме того, подобные рассуждения contra legem не согласуются ч. 1 ст. 1 Закона о закупках, провозглашающей цели соответствующего регулирования. И среди этих целей удовлетворение потребностей заказчиков в товарах, работах, услугах с необходимыми показателями цены, качества и надежности.
Так что заказчик, самостоятельно определяя алгоритм поиска будущего контрагента, никак не превращается в сильную сторону, он рискует тем, что потребность не будет удовлетворена надлежащим образом, а потому и должен устанавливать как способ закупки, так и условия его применения исключительно по своему усмотрению. Очевидно, что здесь нет дилеммы «сильный слабый», налицо обычная должная осмотрительность при выборе контрагента. На ком риски на том и решение.
Иными словами, судебная интервенция в комментируемом деле предпринята без всяких на то оснований.
2.2. Извещение о проведение спорного запроса предложений было сделано заказчиком 23.08.2018. На эту дату суды не обратили внимания в то время, как на данный период времени наше законодательство уже определяло запрос предложений в закупках как одну из форм торгов (!).
На протяжении долгого времени наше законодательство предусматривало дихотомическое деление торгов на аукционы и конкурсы. Однако еще с 01.07.2015 редакция п. 4 ст. 447 ГК РФ позволяет отнести к торгам процедуры, не являющиеся аукционом или конкурсом, но обозначенные в качестве торгов законом (например, торги по продаже имущества посредством публичного предложения, практикуемые в конкурсном производстве, а также в деятельности ломбардов). С 01.07.2018 формой торгов обозначена и такая процедура закупки, как запрос предложений, в том числе и в электронной форме (п. 1 ч. 31 ст. 3 Закона о закупках). Собственно, еще раз подчеркнем, что суды рассуждали о вопросе, который уже разрешен самим законом и искать квинтэссенцию запроса предложений как аналога аукциона или конкурса нет необходимости это равноправные формы торгов в сфере осуществления закупок.
Таким образом, неправомерное и необоснованное увлечение не относящимися к существу возникшего спора рассуждениями о том, что такое «запрос предложений» и стремление судебных инстанций в нарушение норм Закона о закупках объяснить, что запрос тождественен торгам, привело к тому, что суть спора оказалась даже не описана в судебных постановлениях. А сводилась она к следующему.