А авторы сегодня не просто детективы пишут, он становится то мистическим, то историческим, то и вовсе ужастиком, и нам надо учитывать особенности этих жанров, чтобы не возникали читатели о том, что никакой историчности или мистики никакой там сроду не бывало. Чтобы не оправдываться, что хотел как лучше, написалось, как написалось, уж извиняйте, как умел, так и играл, плана не писал, думать ни о чем не собирался
То же самое с триллером, придется напугать читателей и чем сильнее, тем лучше. А для того, чтобы все это было в наличии, если не план, то материалы нам просто необходимы. Мы можем фантазировать, конечно, но фантазия должна на чем-то основываться, она не бывает на пустом месте. Недаром живописцы говорят о том, что, переходя к абстракции, мы должны владеть классикой жанра, иначе остается только мазня, а в нашем случае возня вокруг чего-то не существующего, того, чего не может быть.
Балерина, которая не была ни минуты у станка, наверное, тоже один раз может станцевать, если гнилыми помидорами не закидают, но это будет первый и последний раз. Если хотите минуты славы, не думайте, чего напрягаться, и составляйте никаких планов, оно вам надо, голову ломать?
Казалось бы, сел, написал, как бог на душу положит, может быть, даже найдутся читатели и на такое творение, но они ведь бывают дотошными и требуют не совершать хотя бы элементарных ошибок.
А самые главные косяки в бесплановом творении:
Героя в начале романа зовут Вася, а в финале Петя, понять один ли это человек или нет затруднительно. Если с главным героем такого все-таки не случается, то с второстепенными сплошь и рядом. Это непросительные косяки, просто ужасно, если так все небрежно и непродуманно.
Мы путаем, кто с кем был, кто чей муж или жена. Можно, конечно, сослаться на беспорядочные связи, на то, что Санта-Барбара попутала все мои планы, там и не такое встречается, но скорее всего это косяк автора и не желание думать о сюжете и композиции. Пока дошел до финала, забыл то, что было в начале. Когда автор признается, что он не помнит своего произведения совсем, это забавно, но очень показательно Хотя перечитывать можно с интересом, но вот автору единица за такой труд.
Мы теряем линию повествования, герой оказывается совсем не там, куда мы его в начале отправили, потому что писали по принципу: поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что.
У нас смазан и стерт финал, потому что позабылось то, что было в начале и совершенно непонятно, как свести концы с концами, что там вообще должно быть, а чего быть не должно. Ну и ладно, я пишу, как придется, как мне хочется, долой все планы. Это если кирпичи как попало положить, стена рухнет, а у меня и так прочитают, не баре, а не хотят читать и не надо.
Один дотошный читатель в новом романе своей любимой писательницы нашел 18 сюжетных косяков, все это записал и озвучил, и спросил по праву читателя, почему профессиональный автор так небрежен, ведь роман опубликован, подписан громким именем.
Нам кажется, что это на большом экране видно, что герой, заходя в зал суда, снимает пальто, а в следующей сцене допроса он в том самом пальто, которое снял минуту назад. Там это сразу заметно, у нас может быть, и не разглядят, но если даже так, то это не дает право такие небрежности пропускать.
Если же мы не продумываем концепцию характеров героев, отношений, если нет логики в их поступках, то все просто напрасный труд. Потому что человек создание разумное, а читающий человек разумнее обычного, он увидит то, что мы пытались скрыть, а если и не пытались, а просто от небрежности и лени все сотворили так, что мама не горюй.
Особый жанр сказки, сказочные повести, где есть своя многовековая история и традиция, и невозможно написать сказку, не опираясь на то, что было создано до нас
Там есть определенное количество сюжетов, знаковые герои, и опять же, чтобы написать что-то свое, даже абстрактное, нужно знать и учитывать классику, хотя бы в пределах теории В. Проппа. Кстати, для сказочников там будет масса откровений, в этих работах, и оказывается, что во многих сюжетах все совсем не так, как кажется неискушенному читателю, и писателю, которому море по колено и никто не указ. И сразу возникает вопрос: а стоит ли изобретать велосипед или все-таки изучить то, что уже есть, и отталкиваться от этого материала.
И снова вернусь к сравнению. Условно у нас есть полотно, весь вопрос в том, что с ним мы хотим сделать, просто завернуться в эту ткань и ходить, не прилагая никаких усилий для того, чтобы сотворить что-то индивидуальное, красивое вечернее платье или деловой костюм.
И снова вернусь к сравнению. Условно у нас есть полотно, весь вопрос в том, что с ним мы хотим сделать, просто завернуться в эту ткань и ходить, не прилагая никаких усилий для того, чтобы сотворить что-то индивидуальное, красивое вечернее платье или деловой костюм.
Если нас устраивает первый вариант, пусть будет так, но большинство авторов все-таки хотят чего-то большего, и главное, они хотят, чтобы их читали, воспринимали серьезно, чтобы платье это (или костюм) было единственным и неповторимым. И лучше если бы творца назвали не китайским халтурщиком, творящим дешевые вещи, а дизайнером высшего класса. А расстояние между ними огромное, порой и вовсе неодолимое. Но хотя бы пытаться пройти этот путь необходимо каждому из нас, иначе игра не стоит свеч, а писательство гроша ломанного не стоит
Но естественно, что каждый выбирает по себе, кто же спорит. Просто филологов учили всему этому на протяжении 5 лет, они анализировали, разбирали, смотрели, как устроен текст, что в нем со знаком плюс и со знаком минус, как и что надо делать, чтобы получилось то, что хочется. Остальным авторам приходится только догадываться или изучать самостоятельно всю эту кухню литературного творчества
Часто различие между филологами и не филологами малозаметно, но представьте себе, какой путь проделали эти авторы, чтобы самостоятельно без семинаров, экзаменов и зачетов достичь такой высоты
Каждый пишет, как он дышит, не спорю с классиком, но без глубоких познаний, плана, размышлений, анализа не обойтись, если это литературное произведение, а не исповедь и не воспоминания (ведь недаром последние творения считаются особым жанром, и с точки зрения литературоведения они никогда не анализируются). Ну, может быть, используются как черновики для других произведений не более того.
А мы составляем план, как и режиссер, который видит весь фильм, хотя бы пытается увидеть и понять, что же получится в итоге
Есть литературное будущее. Размышлизмы
Есть ли литературное будущее у Прозайца? о чём умолчал Кравчук»
(Фурта Станислав)
Вот так вот не меньше не больше размышляет уважаемый автор.
Статья очень интересная, хотя, сколько на эту тему написано, сказано и пересказано, сама вот 105 раз писала, и все-таки на пару часов отложила роман о Дьяволе, чтобы поразмышлять на подобную тему.
Автор уверяет нас всех, что литература высокого качества имеет право быть только в бумажном варианте. Хотя тут же приводит пример с неким товарищем, который немало опубликовал на бумаге, но глаза бы не смотрели на опубликованное.
Это уж точно, да при наличии какого-то количества денег опубликовать можно вообще все, что угодно, а сколько опубликованного со склада идет на свалку (в макулатуру) благо бумага еще пользуется спросом и ее можно переработать.
Но не это главное, сегодня и премии какие только не раздают, чего стоит последний проект с Борисом Сивко, которого с ходу в той же самой писательской организации наградили орденом Сергея Есенина, хотя журналисты там таких стихов насоставляли при помощи программы, что упасть и не встать любому, причастному к литературным кругам.
И все-таки бумага, книга печатная, какой бы ужасной она не была, мерило нашего таланта?
Не могу говорить за всех, скажу только за себя любимую. Как и кого принимают в СП и печатают слышала из первых уст от своего дедушки (правда, не родного, а второго мужа моей бабушки), но это не меняет сути (это был вполне застойный 1980 год).
С кем надо спать, дружить, когда вступать в партию, чтобы напечатали, включили в план, я лично знала, еще когда первые школьные сочинения писала.
И меня не столько даже смутил факт вступления в партию, чтобы напечатали, сколько то, что спать надо будет с ровесником моего дедушки, а секретари и начальники тогда были такого же возраста. И без этого никак не обойтись, господа-товарищи, пока они у руля, придется подчиниться.
Помнится, мы это подробно обсудили с моей лучшей подругой в классе 10-ом на московской кухне, и я пришла в тихий ужас оттого, что в итоге могу согласиться на такой шаг, ради того, чтобы пробиться, чтобы вышла книжка. А тут еще наткнулись на очень известного поэта, который нам за рюмкой чая объяснил, как много он может для нас сделать при определенных условиях. И на самом деле мог, в чем сомнений не было И многим более сговорчивым помогал, если бы дедушка не уволок меня оттуда, то и мне бы помог, вероятно, оценив мой уникальный талант (к стали, в рукопись он даже не заглянул, что меня и взбесило).