В жарко натопленном зимовье Николай и Семен уже обеспокоенно собирались на мои поиски и встретили меня радостными упреками. За ужином я поведал о своих приключениях, изредка перебиваемый ехидными замечаниями Николая. Выслушав, коллеги согласились с моим предположением о причинах агрессии тигра. Решили утром съездить на снегоходе по моему следу и проверить наши предположения. Сдобренная чаем и разбавленным спиртом, тигриная тема захватила нашу компанию и дала обильную пищу для разговоров, затянувшихся далеко за полночь. Услышанные тогда истории крепко запали в мою память. Я решил изложить их отдельно в последующей главе.
На следующий день мы проснулись необычно поздно сказались ночные посиделки. Солнце стояло уже высоко. Наскоро попив чай, мы уселись на предварительно прогретый «Буран» Семена, с прицепленными нартами и поехали по моему вчерашнему следу.
Николай оказался прав в своем описании тигриных повадок. Проехав всего метров триста, мы натолкнулись на тигриный след, заканчивающийся лежкой. По видимому, тигр выждал некоторое время и отправился по моему следу. Не доходя до зимовья, он залег, видимо ненадолго, прислушиваясь своим чутким ухом и наблюдая за зимовьем. Как пошутил Семен: «Подслушивал наши байки, а может, надеялся, что пригласим на чарку?!». В снегу четко пропечаталось его обращенное к зимовью вытянутое тело с поджатыми лапами. Сзади у лежки отпечатались на снегу многочисленные отпечатки удара хвоста выдававшего нервозное состояние тигра. От лежки шел возвратный след, который через километр повернул направо от речки и уходил вверх на заросшую кедрачом сопку.
К месту моего вчерашнего приключения мы приближались осторожно, опасаясь, что тигр мог кружным путем вернуться к своей добыче. Оставив снегоход метров за сто до запомнившегося мне устья небольшого берегового распадка, мы, держа оружие на изготовке, двинулись к предполагаемому месту вчерашней засады тигра, куда вели его выходные следы. Наши опасения оказались напрасны тигра не было.
На небольшом взгорке, в кустарнике, завершавшем распадок, метрах в десяти от берега мы обнаружили останки практически доеденного тигром небольшого молодого кабанчика. Кровь на снегу, окровавленные клочки шкуры и костные фрагменты обозначили место пиршества зверя. С верховья распадка к нему вел тигриный след с отметками волочимой добычи.
Посовещавшись, Семен с Николаем решили посмотреть, где же тигр добыл кабанчика и, став на лыжи, двинулись по следу волочения. А я остался на месте тигриной трапезы. Став лицом к речке и присев так чтоб уровень моих глаз оказался примерно на уровне глаз тигра попробовал представить себя в его роли и осмотрел заснеженное русло реки. Действительно, сквозь лишенный листвы чапыжник заснеженная поверхность речки просматривалась как на ладони. В том числе и скалистый «прижим» на другом берегу, вдоль которого я прошлой ночью «протискивался» прижатый тигриным ревом. В том месте расстояние между нами было всего метров двадцать двадцать пять. Мысленно пережитые вновь события прошлой ночи отозвались бешеным потоком мурашек по моей спине. Я решил выбраться из мрачного, затененного от солнца распадка на сверкающий на солнце снег речного русла.
Николай с Семеном вернулись довольно быстро. Следопыты выяснили, что кабанчика тигр задавил метров за триста вверх по распадку, но трапезничать на месте охоты почему-то не стал, а предпочел с ним в зубах спуститься вниз по распадку и расположиться у реки.
Произошло это примерно чуть более суток назад. Тигр выследил небольшое стадо кабанов, скрал его и залег на предполагаемом пути движения. Атаковал из засады кабаны, двигавшиеся цепочкой, «чухнули», по выражению Николая, веером в рассыпную. Но тигр, видимо успел схватить зазевавшегося молодого кабанчика.
На мое счастье я по-видимому побеспокоил его своим появлением уже когда неспешная трапеза тигра завершалась, или была завершена, и тигр отдыхал возле остатков добычи. Расследование вчерашнего инцидента было успешно завершено. Мы погрузились на снегоход и вернулись в зимовье. День перевалил за половину. «Идти на работу» было уже бессмысленно и мы «объявили выходной». Отобедав и «поправив здоровье» из моей фляжки Семен, не смотря на наши уговоры остаться, уехал к себе домой на участок, а мы с Николаем прилегли отдохнуть. Вечером занялись накопившимися текущими делами: ремонт амуниции и прочее.
Глава 3. Байки из зимовья
Собирательство «охотничьего фольклора» было составной частью моих таежных «экспедиций». Как обещал в предыдущей главе, постараюсь пересказать «байки из зимовья» той зимней ночи после моего «успешного диалога» с тигром. Я постараюсь изложить все услышанное и рассказанное, в меру возможности моей памяти, подробно, с некоторой «художественной обработкой».
Естественно, что после пережитого мной приключения тигриная тема витала в воздухе. Мне тогда вспомнилась, состоявшаяся за пару лет до этого, наша, с Николаем осенняя вылазка в тайгу «послушать брачный рев изюбрей» которую я и начал рассказывать под утвердительные кивки и хмыканье Николая: «Я до этого уже не раз побывал на подобных осенних вылазках, очаровавших и захвативших мое воображение. Когда с нетерпением ждешь, чтоб с наступлением темноты услышать протяжные ревущие вызовы рогатых таёжных красавцев изюбрей. Иногда она перерастает в многоголосицу, раздаваясь с разных сторон и расстояний. А если повезет то и, услышав шум схватки осторожно двинуться на него, чтоб при свете луны полюбоваться на поединок величественных красавцев, бьющихся за пополнение гарема самочками.
А тогда дело было в конце сентября. Мы, выехали компанией из пяти человек на моем стареньком японском внедорожнике. По одной из дорог ответвления от основной лесовозной «трассы» доехали до пустующего в это время года зимовья. Здесь дорога заканчивалась и разветвлялась на многочисленные полузаросшие «волока».
Когда-то здесь брали лес. И дорога заканчивалась перегрузочной площадкой «верхнего склада». Куда трактора-тральщики стаскивали по «волокам» хлысты срубленного леса, а затем их уже грузили на лесовозы для отправки в обработку на поселковом «нижнем складе».
Проводником был естественно Николай, знавший здешнюю тайгу «как свои пять пальцев». По его рекомендации решили заночевать в этом зимовье, а рано утро, оставив машину у зимовья пёхом прогуляться по одному из «волоков» до бывшего «заготпункта» промыслового хозяйства.