«И надо было ей соглашаться! С неожиданной для себя злостью подумал о Галке Роман. Отец с тестем и без нее бы решили все вопросы».
Но вскоре злость утихла, и он стал понимать, что для подстраховки необходима была и Галка. Все-таки сегодня в беседке секретарь ЦК говорил о необходимости проверки отказа того товарища от его, Романа, должности. А теперь секретарь никуда не денется он у него на крючке, не сорвется. Он единственный, не считая, видимо, сопровождающего, знает, как проводит ночь секретарь ЦК. И он даже от этой мысли злорадно засмеялся. Вот было бы хорошо раскрутить его за аморальность, такие дела они часто разбирают на заседаниях обкома. Но сразу же появилась другая мысль только попробуй это сделать он тебе сразу же голову открутит, а без нее не возьмут больше ни на какую должность. Так он прерывал дремоту мстительными проектами и переводил их в мирное русло.
Уже рассвело, когда Роман, кажется, заснул по-настоящему. Но в половине седьмого его разбудил первый и последний здесь телефонный звонок. Он схватил трубку и спросонья, с трудом разобрал, что звонит Кревский. Тот спросил, не проснулся ли секретарь ЦК и через час обещал приехать, чтобы сопровождать Енченко. Вот и весь разговор. Роман решил пройти по дому, выйти в парк, чтобы его услышали Енченко и Галка, и поняли, что пора вставать.
Так он бродил, среди бодрствующей всю ночь охраны из милиционеров целый час. Но из спальни секретаря не доносилось до его ушей утреннего шума, предвещающего начало рабочего дня. Точно в половине восьмого подъехал Кревский на черной «Волге». Он поздоровался за руку с Романом и спросил, все ли было тихо и, получив утвердительный ответ, прошел в дом, не пригласив своего будущего завотделом в дом. Минут через двадцать вышла Галина. Роман, непонятно почему, впился в нее ревнивым пытливым взглядом. Она, опустив глаза, прошла мимо него в беседку, тихо бросив на ходу:
Тебя зовет Кревский.
Роман, не сказав ей ни слова, прошел в дом. В зале, где вчера все ужинали, личный секретарь секретаря ЦК, брил своего начальника бритвенным станком. У Романа мелькнула неприязнь к гостю: «Даже сам побриться не может. А лезет туда же» Но куда не уточнил. А Енченко жаловался Кревскому:
Раньше, как вы помните, со мной в командировку отправлялся массажист и парикмахер. Надо в любой ситуации выглядеть хорошо. Но с апрельского пленума пришло указание об экономии. Приходится моему личному секретарю выполнять непривычные ему функции.
Да. Неопределенно согласился с ним Кревский. Многое за эти два месяца изменилось
Перестройка великое дело партии. Привычно по казенному, продолжил его мысль Енченко. Надо не только ускорить научно-технический прогресс, но и перевоспитать сознание людей. А это сложнее экономики. Он тяжело вздохнул.
«Тебя, старого кобеля, только могила перевоспитает! Со злостью подумал Роман о секретаре ЦК. Тебе уже другое сознание в голову не вставишь. Пользуйся благами народа, пока сидишь высоко». В этот момент он считал народом и себя.
Кревский обернулся к Роману:
Завтрак будет в столовой обкома. Вы можете, с Давыденко, ехать домой и привести себя в порядок перед пленумом. Вас же сегодня должны утвердить на должность заведующего И будущий дипломат сделал дипломатическую паузу, которую заполнил Енченко.
Сделаю вам комплимент. Это он сказал Кревскому. Селекционная работа в обкоме по подготовке кадров стоит на высоком уровне. Я совершенно не буду возражать против назначения вашего человека. Он говорил о Романе в третьем лице, как о безликой скотине. Впрочем, это было обыкновенное выражение в партии.
Да. Мы долго присматриваемся к людям, прежде, чем назначить их на должность. Меланхолически согласился с ним Кревский, и зевнул. А потом, обратившись к Роману, подчеркнул. К вам со стороны секретаря ЦК претензий нет. Спасибо вам от имени обкома. Возьмите служебную машину и отправляйтесь домой.
Роман кивнул головой и вышел из здания. Галина, склонив голову низко к столу, сидела в беседке. Надо было что-то сказать милой Галке, чтобы ее успокоить. И Роман, стараясь вложить, как можно больше искреннего чувства благодарности в голос, произнес:
Спасибо тебе, Галка! Она не шелохнулась в ответ на его слова, и Роман вынужден был продолжить. Не бойся, Галка. Чтобы не случилось, рассчитывай на мою дружбу и помощь. Я не брошу тебя после случившегося И вдруг отшатнулся, увидев гневный взгляд Галины. Она смотрела на него, как на кровного врага, желающая испепелить его своим гневом.
Не надо мне подачек. Медленно произнесла она. Ни твоей дружбы, ни помощи. Милость, как ты убедился, я могу заиметь сама. Но какой же ты подонок! Она замолчала на мгновение и сделала вывод. Ты получил должность. Я ночью не забыла напомнить секретарю о тебе. Какие вы все подонки! Снова повторила она.
Злость бросилась в голову Роману, и он уже с чувством презрения, прошептал, чтобы никто не услышал его слов:
Ты тоже хороша и что-то получила для будущего! Учеба в партийной школе, я надеюсь, тебе обеспечена?!
Да! И роль любовницы этого человека. Уже с болью в голосе ответила Галина. Надо же иметь что-то реальное от вашего подонства! Но ты больше никогда ко мне не прикоснешься. Ниже тебя я упасть не смогу. Я заработала все честно, хотя бесстыдным образом. Ты же подло. Как в книге или в кино Продал свою любовницу Бессильные слезы выступили у нее на глазах, и она тихо закончила. А я тебя все-таки любила
Роман, не отвечая на ее обвинения, скрипнул от злости зубами:
Нам дали машину, чтобы привести себя в порядок до пленума. Поехали!
Я сегодня отдыхаю. Но может быть вызов на работу. К секретарю
На даче Лена Семерчук развернула «Ворошиловградскую правду». Пробежав глазами первую страницу, она крикнула:
Мама! Пленум обкома назначил Романа заведующим агитационно-пропагандистским отделом. В газете об этом написано. Наконецто сбылось его желание.
Ну и хорошо. Квартиру получите. Коротко, но конкретно подытожила это известие мать.
Подбежал Владик:
Мама! Так папа скоро приедет к нам?
Лена грустно и глубоко вздохнула:
У него сейчас будет еще больше работы. Зови Ксюшу, и идем купаться на Донец.
1987
Старт дан. Идет новый забег в будущую, счастливую жизнь страны и народа. Теперь социалистическое дерби называется перестройка. Но на скачках часто первым к финишу приходит всадник без головы. И кто у нас всадник без головы властители или народ? У правителей, как у Змея Горыныча отрастет новая голова, а может, и не одна, и они будут продолжать пожирать свой безголовый народ. А вот народ?.. Он должен стать всадником, естественно, безголовым. Такая роль в истории отведена народам России.
Судорожные рывки в светлое будущее сначала в социализм, далее в коммунизм, потом почему-то, снова в социализм, но уже в развитой, а дальше совсем непонятно в какое-то новое общество. Но для нового будущего надо включить второе дыхание, прямо на бегу ведь наша советская жизнь сплошной бег. Новое переключение дыхания называется перестройка. А нужна уже передышка. Но для социализма конечная цель всё, а движение вечно это природа. А народ продукт природы. Пусть бежит Все просто до примитивизма! Поэтому народ надо постоянно приводить в движение. Но настоящие спортсмены и их тренеры хорошо знают смена ритма обязательно закончится сходом с дистанции. Но «тренеры» спортивного общества под названием «СССР» знают финиш перестройки закончится народным крахом, но не их личным. Но социалистический народ не может не бежать. Куда бы не бежать, но бежать и как можно дольше и дальше. Финиш не должен обозначаться, тем более зримо виден народу. Так народу интереснее. Не видит око предела, можно съесть и зеленый виноград. Чем глубже дышит народ, тем он меньше думает. Глубокодышающие меньшедумающие. Вперед туда, куда дальше послать невозможно! Задыхайся от радости за невидимое будущее, грызи пыль идей, и беги, беги, беги!.. На смену одному индивидууму из народа, сошедшему с дистанции, всегда найдется другой! Способный бежать. Ура! Больше от него ничего не требуется. Но мы еще и ускоряемся! Значит инфаркт с инсультом близок. «Талантливые» тренеры умеют выжать все самое лучшее из спортсмена потом его кинуть. А на «тренеров страны» нашему народу всегда везло. Умеют они выжать из своих поданных даже последние соки. Знают, что на месте высохшего ствола, прорастет веточка. И веточку высушим И легонько помахивая вымоченной в алкоголе идей розгой, ласково гонят народ дальше. Дальше! Дальше? А он, задыхающийся на трассе, не может даже спросить пересохшим ртом: «Куда?..» Да и не у кого спрашивать боги далеко, а розговая вера рядом. На какое будущее можно рассчитывать, если кроме социализма мы ничего строить не умеем.
Нашелся главный тренер, сам себя называет отцом перестройки партийный академик. Звучит! Лысый, значит, обманщик. Народная примета не обманывает. Позже партакадемик станет утверждать, что именно он проложил трассу забега, где финишем станет разрушение великой страны. Кто будет первым на финише подонков? Не он. Он должен остаться незамеченным для народа. Народная примета не обманывает будет другой обманщик, но тоже подлец. А подлец это ползучий гад с высокой проходимостью. Но партакадемик не вождь. Вождь другой. Тоже лысый, но с отметиной. В народе говорят, мечен дьяволом. А дьявол никогда не созидает, он разрушает. Только такую роль отвела меченым народная мифология разрушительную. Но советский народ забыл свою мифологию. Верил и верит съездовским мифам. А вожди рассчитывают вести за собой народ, не поднимая его с колен.