«Эпопея» с Кюстином: павловская денежная реформа, четыре русских издания и одно французское
Еще один уже даже не роман, а, можно сказать, эпопея всей моей жизни история с книгой Астольфа де Кюстина «Россия в 1839 году». Поскольку Кюстин ухитрился так описать Россию при Николае I, что книга продолжала оставаться нестерпимо обличительной и при следующих императорах, и при Сталине, и при Брежневе, ее в России как запретили сразу после выхода парижского издания 1843 года, так и не разрешали до конца XIX века; потом ненадолго разрешили, в 1930 году вышел сильно сокращенный перевод, но очень скоро его убрали в спецхран (где книгу в библиотеке можно было получить только по официальной бумаге с печатью, удостоверявшей, что тебе исключительно для научных целей можно доверить какую-нибудь антисоветчину). И этот сокращенный перевод распространяли в виде самиздатовских ксерокопий, а полного так и не существовало. И вот в сущности тоже случайность писатель Виктор Ерофеев решил такой полный перевод инициировать. И позвал в качестве потенциального переводчика Сергея Николаевича Зенкина, а в качестве потенциального комментатора Александра Львовича Осповата. Они позвали меня, а также двух переводчиц Ирину Карловну Стаф и уже многократно упоминавшуюся Олю, Ольгу Эммануиловну Гринберг. Издательство «Интербук» заключило с нами договор и даже о чудо! выплатило нам аванс. Благодаря этому авансу точно можно восстановить дату, когда это чудо свершилось. Не все помнят, а кто-то, кого тогда еще не было на свете, и не знает, что в январе 1991 года была проведена так называемая павловская (по имени премьер-министра тогда еще существовавшего Советского Союза Валентина Павлова) денежная реформа, которая состояла в изъятии из обращения 50- и 100-рублевых купюр. Их можно было обменять на более мелкие, но всего за три дня и на общую сумму не более тысячи рублей. Легко вообразить, какой поднялся ажиотаж вокруг этого обмена. Так вот, к нам это имело непосредственное отношение, потому что вышеупомянутый аванс нам выплатили буквально накануне реформы (которая, разумеется, хранилась в глубокой тайне), причем сначала заплатили троим переводчикам, и чуть не всю сумму мелкими металлическими монетами, а потом нам с Осповатом, комментаторам, пятидесятирублевыми купюрами. Мы еще легкомысленно потешались над этими бедолагами, которые железо должны в мешках переносить на своем горбу. А когда оказалось, что от пятидесятирублевых купюр нужно стремительно избавляться, вот тут уже «бедолаги» имели право потешаться над нами. Впрочем, не так уж много там было денег, внакладе, насколько помню, никто не остался, а издание не состоялось. Не состоялось тогда, но мы (в том же составе, но уже без Ерофеева) продолжили работу для другого издательства имени Сабашниковых, и в 1996 году вышел в двух томах первый полный комментированный перевод знаменитой книги Кюстина. Причем комментарии там по объему равнялись трети авторского текста. С тех пор «Россия в 1839 году» выходила на русском еще три раза: в 2000 году в московском издательстве «Терра», в 2008 году в санкт-петербургском издательстве «Крига», в 2020 году в санкт-петербургском издательстве «Азбука-Аттикус». Причем перевод-то оставался без изменений, а вот комментарии все время хотелось дополнить, исправить, улучшить. Сначала мы этим занимались вместе с Осповатом, а потом уже я одна с его благословения. А вдобавок в 2015 году я выпустила в парижском издательстве Classiques Garnier эту же книгу с комментариями по-французски. А поскольку к этому времени интернет-поиск существенно расширил комментаторские возможности, то французское издание было гораздо полнее, чем предыдущее русское (2008). Так что последнее русское издание (2020 года), дополненное сведениями из французского, самое полное и на данный момент самое исправное. В общем, выходит, что я занимаюсь этим Кюстином, с перерывами, 30 лет и не поручусь, что, если его еще кто-нибудь захочет переиздать, я еще что-нибудь не исправлю и не допишу.
Некоторые «цепочки» моих изданий начались благодаря советам французских друзей. Кстати, и комментирование французского Кюстина мне доверили потому, что моя добрая приятельница историк Доминик Лиштенан, которая сама когда-то написала отличную книгу о Кюстине-путешественнике (а я перевела другую ее книгу «Россия входит в Европу. Императрица Елизавета Петровна и война за Австрийское наследство. 17401750. М.: О. Г. И., 2000), меня порекомендовала Жаку Дюпону, куратору собрания сочинений Кюстина. Он, надо сказать, сначала смотрел на меня с большим скепсисом: какая-то женщина из России хочет комментировать по-французски нашего французского Кюстина; стоит ли связываться? Но когда я ему прислала пробный комментарий к двум письмам, он написал мне фразу, которой я до сих пор горжусь; в дословном переводе: «Здесь на ближайшие 30 лет вся трава вытоптана». А в вольном: «Здесь уже больше нечего ловить». Хотя после этого работа продолжалась еще лет пять, и я еще очень многое «выловила», о чем не подозревала (и никто не подозревал), а Жак мне очень помогал советами.
Тут надо пояснить, что серия Classiques Garnier, в которой вышел мой Кюстин, одна из двух самых знаменитых и самых престижных французских серий, в которых классика издается с подробными комментариями (вторая Bibliothèque de la Pléiade). Книги Classiques Garnier можно узнать издалека по ярко-желтым обложкам. В советское время книги из этой «желтой» серии иногда попадались мне и это была большая удача! в упоминавшемся уже букинистическом на улице Качалова. Но вообразить, что я сама буду издаваться в этой серии, тогда это казалось совершенно невозможным!
Визит к фабриканту шампанского
И еще одно сильное французское впечатление, связанное с Кюстином. Кто-то по-видимому из посольства Франции в Москве подсказал директору Издательства имени Сабашниковых Сергею Артюхову, что на первое издание русского Кюстина можно получить субсидию в фонде парижского фабриканта шампанского. И поскольку я в этот момент (год, видимо, был 1995й) была в Париже на какой-то конференции, Сергей Михайлович возложил на меня важную миссию побывать у фабриканта и постараться его убедить помочь издательству. Не то чтобы я каждый день беседовала с фабрикантами шампанского и перед визитом очень волновалась. Предварительно созвонившись, пришла, поднялась на нужный этаж, а там на одной двери, слева, была табличка с именем того фабриканта, к которому шла я, а на другой, справа, «Вдова Клико». Это меня взволновало еще больше. Но когда я оказалась внутри и начался разговор с фабрикантом немолодым господином «с раньшего времени», волнение прошло и сменилось восторгом: честно скажу, в такой интеллектуальной и вместе с тем очень естественной беседе мне редко когда приходилось участвовать. Казалось, что я на полчаса попала в атмосферу тех парижских салонов XIX века, о которых потом много писала в своих статьях и комментариях. А на обороте титула первого издания «России в 1839 году» помимо благодарности посольству Франции в Москве и французскому Министерству иностранных дел значится: «Издание подготовлено при поддержке Фонда Обретенная книга, учрежденного фирмой шампанских вин Анрио (Франция)».
Идите обязательно!
И еще одно воспоминание, связанное с изданием Кюстина. Французы в ХХ веке отнеслись к этому автору не слишком почтительно и несколько раз переиздали его «Россию в 1839 году» не полностью, а с немалыми пропусками. И даже название изменили: книга у них называлась то «Путешествие в Россию», то «Письма из России» (очевидно, публикаторы боялись, что старинная дата отпугнет современного читателя). Один-единственный издатель выпустил «Россию в 1839 году» в полном виде и под подлинным названием. Это Мишель Парфеноф, глава маленького издательства Solin. Я знала про это издание, вышедшее в 1990 году, но у меня его не было. Казалось бы, вполне естественно попросить у издателя. Но я с ним не знакома. И как-то неудобно клянчить. Но книга-то нужна. И адрес издательства известен прямо в самом центре Латинского квартала. И вот, оказавшись в Париже, иду я в сторону этого издательства. Иду, как выражались в старинных романах, объятая сомнениями. Не знаю, дошла бы или струсила и свернула на полпути. Но как раз на полпути я встретила совершенно неожиданно Мариэтту Омаровну Чудакову. Немножко поговорили, и я ей сказала, что вот, мол, не знаю, идти мне к незнакомому издателю или нет. Она даже не поняла, в чем проблема. «Идите обязательно, сейчас же!» Она это произнесла с такой убедительностью, с такой силой, что мне уже не оставалось ничего другого, как пойти. А когда я оказалась в издательстве и увидела, что это две маленькие комнаты, сплошь заваленные книгами и рукописями, которые при малейшей попытке что-то достать падают на пол и на головы присутствующим, стало понятно, что вот такое парижское издательство это совсем не страшно. И Мишель Парфеноф (родившийся во Франции, но с русскими корнями) оказался милейшим человеком. Свое издание Кюстина мне немедленно подарил, познакомил меня с тогдашним главным специалистом по Кюстину Жюльеном-Фредериком Тарном, рассказал массу историй про парижскую книжную индустрию (которую знает, как таблицу умножения) и даже сводил однажды в парижский bar à vin (винный бар), где я в первый и последний раз в жизни ощутила разницу не только между красными винами, но и между одним и тем же красным вином, выпитым до и после еды. И все это благодаря тому, что Мариэтта Омаровна сказала: идите обязательно!