Наконец, Маркус поворачивается. Опускаю взгляд на стакан в его руках, лишь бы не смотреть в глаза. Лишь бы спрятать эмоции я это умею, училась, просто нужно время для нового вдоха. Он подходит и останавливается напротив. Одет все также, в черные брюки и белую рубашку, застегнутую не до конца и с закатанными рукавами. Раньше ему редко удавалось носить рубашки, но такой его вид всегда будоражил меня до мурашек. Вот и сейчас я не в состоянии сдержать предательскую дрожь.
Поздравляю, говорит он. Тебе удалось выжить.
Спасибо.
Хотел отпраздновать с тобой это событие, а ты не по форме одета. Где платье?
Мне не обязательно его надевать
Обязательно, отрезает так резко, что я вздрагиваю.
Он просит охранника принести сюда коробку. Тот выполняет поручение, не мешкая, после чего удаляется из комнаты по следующему указу. Я слежу за всем молча. В нашей группе Хранителей Маркус был ведущим, оттого эта властность была ему близка и к лицу. Единственное что он никогда не был такой надменной и холодной сволочью. Вроде и Маркус, только не совсем мой.
Надень, требует он.
Я бы и рада, да что-то во мне сопротивляется. Для своего Маркуса я бы выполнила все, что угодно. Но для этого
Извини, но я не твоя кукла, как те блондинки.
Тебя снова нужно заставлять? Те блондинки с удовольствием тебя разденут и оденут в это платье. Стоит только их попросить
Я смело вскидываю глаза и смотрю на него в упор. Смело, потому что злюсь, а эта эмоция для него не нова. Что же, если он так хочет Спокойно отхожу в сторону, поворачиваюсь к нему спиной и начинаю раздеваться. Понимаю, что он знает мое тело даже лучше меня самой, и от этого понимания бросает в жар. А подогревает пристальный взгляд его темных глаз. Остаюсь босой, потому как к этому платью высокие сапоги совсем не подходят.
Не поможешь застегнуть? Спрашиваю, прося помочь с длинной молнией на моей спине.
Но он отвечает:
Нет.
От его холодности пробирает до костей. Она больно ранит, несмотря на то, что осознаю ее причины. Больнее удара ножа или пули. Я прикрываю веки и пытаюсь успокоиться. Он так близко и одновременно так далеко. И это так невыносимо!
Молнию приходится застегивать самой, с чем я удачно справляюсь. Платье длинное, до пола, и красного цвета. Он всегда любил этот цвет.
Так лучше, произносит мужчина. Теперь нет сомнений в том, что мы что-то празднуем. Вина?
Я не пью.
Он не слушает. Наполняет бокал и подает мне. Я принимаю его и отставляю на стол, который стоит рядом, причем накрытый на две персоны. Маркус провожает мое движение взглядом. После чего подходит вплотную и так, что я почти присаживаюсь на край стола.
Ты никогда не делаешь то, что тебе говорят, верно?
Он так близко, что я начинаю терять самообладание. Мне хочется к нему прижаться и поцеловать, ощутить кожей родное тепло его тела. И вот сейчас, глядя мне в глаза, он начинает хмуриться. Нет, он не читает мысли, но чувствует эмоции побочный эффект телекинеза, присущий каждому Хранителю. Правда, я своих способностей сейчас не ощущаю, что странно и заставляет меня нервничать.
Понимая, что поймана с поличным, я решаюсь на отчаянный шаг в надежде, что у него в груди от этого что-то екнет, да и просто потому, что дико этого желаю. Я бросаюсь вперед, к нему. Обнимаю за шею и обхватываю губами губы. Слышу глухой удар и звук всплеска это Маркус роняет свой стакан. Но больше никакой реакции. Я словно целую скульптуру. Но очень скоро это изваяние оживает. И он отталкивает меня от себя. Выкручивает руку, ломая запястье и заставляя упасть к его ногам. Да так и держит, надменно глядя сверху вниз. Приходится терпеть боль и пресмыкаться. Но в этот раз слезы сдержать не удается. Только этому Маркусу все равно.
Я очень не люблю, когда ко мне прикасаются, говорит он. Тем более таким образом. Это понятно?
Да, выдыхаю ему.
Он отпускает. Отходит и садится в пол оборота за стол, закидывая на него ноги. Я обиженно прижимаю к себе сломанную руку. Скоро срастется, но болеть будет еще долго и где-то в груди.
А говорила, что не грезишь обо мне по ночам, пытается задеть с ухмылкой на лице. Садись, добавляет таким тяжелым тоном, что у этого слова действительно ощущается вес.
Я смотрю на него и не могу поверить, что это все-таки Маркус. Внешне один в один, но в остальном другой человек. Передо мной жестокий и властный тип, когда любимому мною мужчине были чужды эти качества. Он едва ли не сдувал с меня пылинки. И с таким контрастом приходится свыкаться. Но как бы оно ни обстояло сейчас, я была намерена вернуть себе того, кого любила больше жизни и кому родила прекрасную дочь с его темными глазами. Оставалось только узнать, как это сделать.
А говорила, что не грезишь обо мне по ночам, пытается задеть с ухмылкой на лице. Садись, добавляет таким тяжелым тоном, что у этого слова действительно ощущается вес.
Я смотрю на него и не могу поверить, что это все-таки Маркус. Внешне один в один, но в остальном другой человек. Передо мной жестокий и властный тип, когда любимому мною мужчине были чужды эти качества. Он едва ли не сдувал с меня пылинки. И с таким контрастом приходится свыкаться. Но как бы оно ни обстояло сейчас, я была намерена вернуть себе того, кого любила больше жизни и кому родила прекрасную дочь с его темными глазами. Оставалось только узнать, как это сделать.
Я стираю с щеки дорожку слезы. Поднимаюсь с пола и сажусь за стол, напротив него.
Вина? Спрашивает в очередной раз, показывая рукой на бокал, который я до этого поставила на стол.
Все-таки беру этот злосчастный бокал и делаю глоток. Вино приятное, с насыщенным букетом вкусов. Как я люблю. Тем временем Маркус нажимает какую-то кнопку на столе, и уже через минуту к нам заходят две официантки. Они расставляют на столе закуску и тут же удаляются.
Я не голодна, спасибо.
Попробуй яблоко. Не каждый год удается вырастить именно этот сорт.
Я и не знаю, что делать. Не попробую ведь заставит. Потому беру из вазы с фруктами яблоко. Подношу ко рту и кусаю. Он пристально смотрит, причем каким-то непонятным взглядом.
Оно отравлено? С чего ты взяла?
Почему сам не ешь?
Лучше посмотрю, как это делаешь ты.
Мой Маркус тоже всегда любил пищу для глаз, но не до такой степени. А так же яблоки его любимый фрукт. После меня, конечно. Тут невольно вспоминаю Мака, которого видела перед уходом сюда.
Почему Мак все еще тут? Он остается?
Рад слышать, что тебя интересует этот вопрос. Да, он остается.
Любопытно
Ты соврал?
Ты слишком плохого обо мне мнения.
Неужели?..
Дело совсем не в этом, продолжает он, но тебе будет интересно узнать, в чем именно.
Еще любопытнее
И в чем же?
Как и обещал, я подарил ему свободу. Но он оказался так великодушен, что отдал ее тебе.
Услышав эти слова, я давлюсь кусочком яблока. Начинаю сильно кашлять, так, что на глазах выступают слезы. Маркус встает со своего места, подходит ко мне и хлопает по спине. Надо же только что сломал мне руку, а тут спасает от удушья.
Не поняла? Хрипло спрашиваю, наивно надеясь услышать «ты свободна».
Маркус присаживается на край стола:
Думаю, ты поняла все верно он отдал свой выигрыш тебе.
С чего это?
Это спросишь у него сама.
Так я свободна?
Нет, отвечает коротко и резко.
Как это понимать?
Все просто. Он был волен распоряжаться своей победой так, как пожелает. Он передал ее тебе. А тебе я свободу не обещал и волен в ней отказать.
Вот же!.. Гад! И это я еще слишком плохого о нем мнения?!
Со злостью швыряю недоеденное яблоко на стол. Жаль, что Маркус сидит так близко, иначе запустила бы огрызок в него. Но это, как оказывается, не все новости.
Тем не менее, его нужно как-то отблагодарить. Ты так не считаешь? спрашивает он у меня, что настораживает.
Что ты имеешь ввиду?
Не отказывай ему, если он о чем-то попросит.
Например, о чем? Говорю со злостью в голосе.
Например, о сексе. В самом деле, Рейна, ты уже большая девочка, чтобы это понимать.
Я теряю дар речи. И вся в изумлении. Он вообще понимает, о чем меня просит? Даже пусть и этот Маркус. Хотя, вижу по глазам, что понимает. И как раз вспоминаю, что позлить меня и Троя для него милое дело. Пусть ко мне вернулась память, но здешний мир от этого не изменился, и для всех я все та же Рейна, заключенная и жена владельца «Колизея».
Я не буду этого делать.
Ох, Боги! Милый, ты даже не представляешь, как сильно об этом пожалеешь. Но как жаль, что я не могу привести ему такой аргумент вслух. Он не поверит ни одному моему слову, а то и вовсе примет за сумасшедшую.
Я не прошу два раза, ты же знаешь, говорит он, словно произнося предупреждение.
Значит, заставишь? Он кивает. Совершенно спокойно, когда мне хочется его ударить. Каким образом? Просто интересно.
Например, Мак может исчезнуть. А насколько я успел заметить, он нужен тебе в Играх. Вовремя приходящий на помощь настоящий подарок судьбы, не так ли? И поверь мне он дойдет до конца. Либо, мы можем обойтись без жертв. Даже более того я могу выполнить одно твое скромное пожелание взамен. Чего ты желаешь сейчас больше всего?