Поцелуй ее от меня. Хорошо? И передай, что мама постарается скоро вернуться.
Я, конечно, тронут, вставляет свое слово Маркус. Но на этом все, Трой. До встречи.
Муж уже открывает рот, чтобы что-то добавить. Но Маркус одним нажатием кнопки разрывает канал связи. Он даже не дает попрощаться! Вот же!..
Уходить не спешу. Выдыхаю все лишние эмоции. Сажусь в кресло напротив Маркуса. Он с интересом смотрит на меня, явно не понимая этого очередного приступа наглости.
Хочу поговорить, произношу я.
Что ж, когда наши желания совпадут, я дам тебе знать.
Сейчас, настаиваю я.
Он отводит взор и просто говорит:
Уберите ее отсюда.
Я подрываюсь с места. Мое плечо тут же обхватывает грубая ладонь в черной перчатке. Вот это он зря! Потому как я и так на взводе. А охранников всего трое. Для меня сущая мелочь. Первому ломаю руку и нос. Второму стреляю в ногу. Третьему в плечо. Раза два. Кровь на красной плотной шторе даже не сильно портит весь вид. На мои действия Маркус смотрит тем же беспристрастным взглядом, будто я тут разношу кофе, а не калечу его людей, которые, правда, поправятся очень быстро. Тогда становится еще интереснее, за что же я получила ту пощечину?
Снова сажусь перед ним в кресло и закидываю ногу на ногу. Кладу Пи-7 себе на колени. На мне только тонкая майка, удобные шорты и высокие сапоги, благо, без шпильки.
А сейчас я достаточно убедительно прошу о разговоре? Спрашиваю мужчину.
Он щурится:
Ты начинаешь меня бесить, Рейна.
Я вздрагиваю, сама не зная, отчего. Просто мое имя впервые слетает с его губ. Он приподнимает руку и пистолет летит в его ладонь, будто тот резко дергают невидимой ниточкой. Прекрасно, ему еще ведом и телекинез. Не мужчина, а ходячий сюрприз. Это заставляет нервничать. Просто хочется знать заранее, в логово какого хищника ты умудрилась попасть. Отбросив мою несостоявшуюся игрушку в сторону, он поднимается.
Иди за мной, бросает он, шагая к выходу.
***
Я встаю и иду за Маркусом. Он распахивает перед собой двойные двери. Нам навстречу уже спешат его люди.
Двое с нами, говорит он, и к нам присоединяются два человека.
Вдоль по коридорам, вниз по лестницам, через тяжелые стальные двери с кодовыми замками, и мы заходим в круглую комнату. Я понимаю, что это за комната, когда за спиной захлопывается дверь. Это какая-то прямо-таки комната пыток или наказаний: стеллаж с кнутами, железные оковы на стенах, даже «железная дева». В полу отверстия для стоков. И удивительная для помещения медицинская чистота. Странно, что мы не в бахилах. В центре же комнаты два железных столба с оковами. На них Маркус и кивает:
Тебе сюда.
Он спятил?! Да еще заставил меня прийти своими ногами?!
Только попробуй, угрожаю ему.
Мужчина просто вскидывает руку и сжимает ее в кулак, и воздух сразу становится плотным. Он сковывает, давит, и я уже с трудом могу шевелиться. Тут подоспевают подручные Маркуса. И я не могу им сопротивляться. Терплю и злюсь, стискивая зубы, пока приковывают к столбам и фиксируют ноги. Натягиваю оковы, когда Маркус ослабляет свое давление.
Ты за это ответишь, слышишь? Обещаю ему.
Конечно, говорит, усаживаясь в черное кожаное кресло, которое стоит чуть в стороне от меня, и закидывая одну ногу на колено другой.
Чертовы охранники отступают назад и становятся по стойке «смирно». Я оглядываюсь, насколько могу, пытаясь угадать, что же будет дальше. А дальше в комнате появляются те самые близняшки. Ухоженные, причесанные и накрашенные, с алой помадой на губах. На обеих красные шелковые халатиках до самых пят. В остальном босые и, кажется, нагие.
Новая игрушка? Говорит одна из них, обходя меня по кругу.
Мне нравится, произносит вторая.
Обе подходят к стеллажу с кнутами, начиная выбирать. Причем копаются так долго и так увлеченно, словно выбирают ювелирное украшение. Смотрю на Маркус:
Я знала, что ты редкая сволочь, но не думала, что настолько.
Ты сама напросилась. Нужно было слушать, что я говорю, и не трогать моих людей.
Так это наказание?
Считай, что да. Эта комната оборудована специально для тех, кто плохо слушает.
Смотрю с ненавистью в глазах:
Ты играешь с огнем.
Ты правда думаешь, что меня это испугает?
Пока мы говорим, блондинки приходят к консенсусу и выбирают кнут. Не особо страшный, но неприятно будет.
Только аккуратнее, говорит им сволочь. Ей нужно быть сегодня на игре.
Только аккуратнее, говорит им сволочь. Ей нужно быть сегодня на игре.
Если одна берет кнут, то вторая с пустыми руками. Одна встает передо мной, другая за спиной. Вижу красивое невинное личико, но светлые глаза с маньячной искоркой в них стоит предвкушение. К спине прикасаются холодные пальцы, задирают ткань вверх, обнажают грудь. Откладываю в памяти как-нибудь прибить обеих.
А ты красивая, говорит девушка, проводя рукой по моим волосам, собранным в хвост. Я Лана, а это, кивает она на сестру, Лина.
В ответ молчу. В который раз натягиваю оковы, прикрываю глаза и считаю до десяти, пытаясь умерить свою злость. Жаль, что из всех навыков и способностей я обделена силой Геракла.
Так о чем ты хотела со мной поговорить? спрашивает Маркус.
Смотрю на него все с той же ненавистью:
О, как вовремя!
Пока отвлекаюсь на этого гада, Лана наклоняется к моей шее и касается губами кожи. Я вздрагиваю. Тем временем Лина проводит ладонью по изгибу спины. Вот сейчас мне становится страшно. Я была готова вынести удары кнута, но не это!
Маркус, убери их от меня! Едва не с паникой прошу я.
Он молчит. Ну, конечно же, какое ему дело до моей просьбы?
Я задал тебе вопрос, напоминает он. Закончим разговор, и я попрошу близняшек умерить свой аппетит.
Закрываю глаза, снова собираясь считать до десяти. В это время приходится переносить поглаживание ягодиц. Распахиваю глаза, когда женские губы легко касаются моих губ. Говорю этой Лане в рот:
Отойди от меня.
Она хитро улыбается. Не настаивает. Целует в щеку. И в этот момент на мою спину опускается первый удар кнута. Страшно подумать, чем это все кончится. Я даже уже готова идти на уступки. Чего он там хотел услышать?
Зачем ты навязал мне те образы? Спрашиваю мужчину в перерыве между первым и вторым ударом кнута, а так же касаниями женских губ.
Я тебе их не навязывал, отвечает он спокойно.
Тогда что это было?
Это у себя спрашивай. Это все плод твоего сознания.
Что?! Выкрикиваю это, а следом еще и стон боли, когда кнут в третий раз рассекает кожу. О Лане на секунду забываю, пытаясь игнорировать. Это не может быть плод моего сознания.
Он встает с кресла. Подходит к нам, небрежно опирается рукой о столб и смотрит мне в лицо:
Неужели? Никогда не мечтала обо мне втайне от мужа?
Да он издевается! Дергаю руками в желании его ударить.
Ты мне никогда не нравился, говорю сквозь зубы и честно.
Тем временем Лана опускается ниже по моей коже, покрывая поцелуями шею. И снова удар по спине, да так, что кончик хлещет руку Маркуса, прорезая ткань рубашки вместе с кожей. Я было надеюсь, что он сейчас вспылит на блондинок и выгонит их отсюда. Но нет. Он безразлично смотрит на девушку, потом на руку, будто ему и не больно, снова возвращается ко мне и произносит странную фразу:
Жаль не могу это проверить.
Лана уже добирается до ключицы. Я пытаюсь ее оттолкнуть коленями. Получается плохо, мешают оковы на лодыжках.
Ты читаешь мысли?
Нет. Я чувствую чужие эмоции, либо могу вытаскивать какие-то образы из глубин сознания. Что еще?
А пощечина за что? Спрашиваю дальше.
Мне не понравились твои образы.
Отвечает так просто, будто это и в самом деле все объясняет. Только вот, сравнивая его обычное состояние в тот момент он просто вышел из себя. Так все-таки он считает эти образы моими? Но я не согласна. И в итоге мы остаемся каждый при своем мнении.
Я закончила с разговором. Теперь убери их.
Он молчит. Лина снова опускает кнут на мою спину. От души. Вторая блондинка уже опускается к груди.
Маркус! слышу истерические нотки, что на меня не похоже.
Лана, окликает наконец, но не сразу, будто делая мне одолжение. Поскромнее с нашей гостьей.
Та поворачивается к нему:
Хозяин, но мы только начали.
Надувает губы. Выпрашивает. Но его это нисколько не трогает.
Как видишь, она предпочитает кнут, нежели тебя, говорит он ей.
На лице девушки медленно расцветает обида, которая сменяется злостью. На меня.
Хорошо, звучит обиженно.
Она отходит. Берет еще один кнут и встает рядом с сестрой. Частота ударов увеличивается вдвое. Я терплю их под безразличным взглядом черных глаз. С каждым разом становится все больнее. Даже у меня кожа и мышцы не успевают восстановиться так быстро. Но приходится терпеть.
А эта сволочь все стоит рядом и смотрит. В него летят алые капли. Попадают на белую рубашку и в лицо. Но он будто их не замечает.