Первая мысль позвонить комуто из охраны, вторая позвонить Фреду, но я отринула обе. Я сильная, сама справлюсь. Над моей дверью тоже висел оберег, и по словам ведьм, получившим показательный нагоняй от отца оберег не позволял оборотню находиться рядом, причинял ему боль и отпугивал. Однако волк а я не сомневалась, что это был именно он не прекращал пытаться зайти ко мне.
Он скулил, выл и царапал дверь когтями. Я отвернулась, зажала руками уши, укрылась одеялом с головой, но не могла уснуть под его жалобный скулёж и тогда моя решимость пошатнулась.
«Ему, наверное, больно», мелькнула мысль, и все доводы рассудка оказались отброшены.
Сама не понимая, почему жалею монстра, я отворила дверь и осторожно выглянула на улицу.
Волк жалобно, обиженно и совсем почеловечески смотрел на меня, а его ухо забавно дёргалось.
Я не впущу тебя, прошептала я, нервно оглядываясь. Улицы были пусты. Уходи.
Но оборотень либо не слышал меня, либо не понимал, а может быть, просто не желал понимать он нагло вошёл в мой дом и улёгся возле моей кровати, свернувшись калачиком. Убедившись, что свидетелей сцены нигде не видно, я закрыла дверь и обернулась на гостя.
Зверь долго вертелся, тихо поскуливал, а найдя, наконец, удобное положение и опустив голову, тотчас же дернулся, словно от боли.
Мое раздражение от прерванного сна тут же испарилось а вместо этого внутри все сжалось от сочувствия.
Ты подрался? я подошла к зверю и начала осторожно гладить его, он же, закрыв глаза, но не в силах уснуть, позволял мне прикасаться, к себе хотя время от времени вздрагивал. Он позволял касаться себя, даже когда ему больно. Он доверял мне.
И это казалось странным.
Как только я перестала поглаживать его, волк снова открыл глаза и стал потерянно озираться по сторонам, точьвточь как человек, а увидев, что я лишь присела на кровать, встал, подошёл ко мне и снова положил свою голову мне на колени, безо всякого стеснения или страха.
Я снова удивилась его поведению, но лишь покачала головой.
Ты очень странный, заявила я ему, а волк лишь опять закрыл глаза.
Поняв, что лечь мне, не сбросив с себя зверя, не удастся, я прислонилась спиной к стене, надеясь, что смогу еще поспать хоть и в такой неудобной позе. Я провела рукой по волчьей шерсти, потрогала мокрый нос и случайно коснулась рукой дёргающегося уха. Волк дернулся и впервые зарычал, но тихо и както беззлобно, скорее прося не причинять ему боли, а не угрожая.
Я осознала, что понимаю его и доверяю ему так же, как и он мне.
Я не помнила, как и когда, наконец, заснула, но проснулась рано рассвет толькотолько начался. Открыв глаза, я уже собиралась встать с постели, но вдруг услышала чейто сдавленный стон словно ктото закусил палку, чтобы не закричать от боли. Помимо этого, были и другие странные звуки треск разрывающейся плоти и хруст костей.
Мое сердце замерло от ужаса. Это точно оборотень, без сомнений и прямо сейчас он обращается, он превращается в человека. Я закрыла глаза, притворяясь спящей, и в эту же секунду в хижине стало тихо. Слышалось только чуть сбившееся чужое дыхание и слабые всхлипывания, словно ктото плакал от боли.
Осторожно, будто во сне, я перевернулась на другой бок. Долго не решалась, слушая его дыхание, но все же быстро открыла и тутже закрыла глаза, чтобы наконецто узнать, кто уже дважды приходил к ней в волчьем обличии.
Взгляд уловил чуть сгорбленную, но крепкую фигуру парня. Он стоял к ней боком, рукой опираясь о невысокий столик, и, не замечая, что она проснулась, переводил дыхание. Я слышала каждый удар своего сердца.
Этим парнем был Фред.
Я зажмурилась и для надёжности уткнулась лицом в подушку, чтоб он не заметил моих дергающихся век. Слышала, как дыхание Фреда стало спокойным, услышала скрип двери наверняка проверил сможет ли незамеченным уйти.
Потом тишина. Я думала, что он ушел, но вдруг почувствовала, как он поправляет на мне одеяло.
Спи, сестренка, произнес он тихо, дальше шаги, скрип двери. Несколько секунд тишины и удаляющиеся быстрые шаги.
Как он сможет незаметно попасть к себе я не догадывалась, но он уже это делал, так что беспокоится не стоило.
Я резко села на кровати и выдохнула.
Надо думать.
Доверие
Всё утро мне было не по себе. Я жила, ходила по своим делам, дерзила отцу, но постоянно пыталась ловить глазами Фреда. Он вел себя как обычно, только старательно избегал меня. Впрочем, он сторонился её уже целый месяц, просто раньше я не обращала на это внимания. Так же, как и на новую привычку брата постоянно отбрасывать волосы назад
Как он сможет незаметно попасть к себе я не догадывалась, но он уже это делал, так что беспокоится не стоило.
Я резко села на кровати и выдохнула.
Надо думать.
Доверие
Всё утро мне было не по себе. Я жила, ходила по своим делам, дерзила отцу, но постоянно пыталась ловить глазами Фреда. Он вел себя как обычно, только старательно избегал меня. Впрочем, он сторонился её уже целый месяц, просто раньше я не обращала на это внимания. Так же, как и на новую привычку брата постоянно отбрасывать волосы назад
Хорошо, Фред оборотень, но оборотни получают свою звериную сущность по наследству. Но мать Фреда не обращалась, значит его отец? Романы между обычными женщинами и оборотнями были запрещены.
Если женщина не была беременной, то на ней оставляли метку с иероглифом похожим на китайский. Этот символ означал «волчья шлюха» если дословно и наносился на шею, чтоб его нельзя было спрятать.
Если при этом еще и выяснялось, что женщина беременна, то её наказывали, вплоть до тюремного заключения и направляли на прерывание беременности. Не слишком добровольное.
Да, это жестоко, но так контролировали популяцию волков. Кому нужно чтобы они ходили по городам и их были бы сотни? Так я думала раньше и поддерживала презрительное отношение к «шлюхам». А теперь
Фред выжившее доказательство преступления Сары. И Фред лучший человек, которого я когдато встречала.
Надежный, добрый, сильный.
Я вспомнила разговор, с отцом, когда была еще подростком и только тогда узнала, что оборотней отличает от СантаКлауса то, что они существуют.
Я просто хотела Спросить коечто об оборотнях, говорила я отцу дрожащим голосом. Почему их так не любят? Ведь они люди, может даже хорошие?
Отец хмыкнул.
Хороших оборотней не бывает, Эми. Это животные и живут своими инстинктами. Они не способны контролировать себя особенно в обличье зверя, тогда они творят то, что хотели бы сделать людьми. Это мерзкие создания, противные богам.
Да, нам говорили о преступлениях волков. Об одних и тех же, так смакуя, будто бы люди никогда не совершали ничего подобного. Я даже тогда, девчонкой знала, что это делают специально. Волки совершали меньше преступлений чем люди, может потому, что знали их не простят.
* * *
Весь день прошел в раздумьях, я вспоминала все о Фреде и его матери, дела и разговоры были как назойливые отвлечения от мыслей о Фреде. Я сидела на общей кухне, белой как операционная палата.
Я не видела Фреда целый день, его отец отправил на разговор с какимто новым бизнесменом. И вечером, когда он появился в проеме двери, я приподнялась, чтобы встретить его. Он заметил меня, улыбнулся беззаботно, но в глазах я увидела грусть.
Почему грустим? спросил он у меня.
Я молчала. Не понимала, что сказать, как признаться, что я знаю, его тайну. Но и скрывать тоже не могла.
Взгляд Фреда изменился, но вдруг, он коснулся своей шеи и поморщился. Ктото другой решил бы, что у него затекла шея, но я все поняла. Ничего не говоря, я развернулась, направилась к шкафчику с прозрачной, противнозелёного цвета аптечкой. Нашла мази и подойдя к Фреду откинула его волосы.
Я не мне не больно недовольно проворчал Фред,
Я только покачала головой и нашла на шее под волосами пластырь. Сорвала его с кожи и оторопела. Это был порез, глубокий и кровоточащий, слишком темный для тех, что я видела. Это не обычная рана.
Это другой волк? спросила я.
Фред помолчал и покачал головой. Я решила не допытываться, а стала обрабатывать порез.
Как ты узнала? спросил он, смирившись с тем, что его собираются лечить.
Я не спала, видела тебя.
Фред зашипел и стиснул зубы от боли, когда я прижала антисептик.
Почему ты не обработал её? спросила я нанося другой пластырь
Обрабатывал, но ты видишь она снова открывается. А к врачу идти здесь, ты понимаешь, смерти подобно.
Это сделал другой волк? спросила я снова, уже шепотом. Боясь, что нас могут подслушивать.
Охотник. Наш. Это был Макс. У их ножей специальная сталь, она губительна для нас, сказал Фред шепотом. Я вспомнила, что наши охотники, действительно ходят с ножами, еще и поражалась зачем есть же огнестрельное оружие. Теперь понятно.
На совещании он сказал, что больше волка не видел.
Не говорить, же что он его упустил и только поцарапал?