Вести-Окна, 20 июня 2002,
стр. 2224
ЧИСТО НАУЧНАЯ ЭКСПЕРТИЗА
Извините, я могу поговорить с миссис Джефферсон?
Говорите.
Мое имя Джонатан Бернс, я работаю работал вместе с
Я о вас слышала, доктор Бернс. Ник рассказывал.
Вот как Это облегчает Понимаю, миссис Джефферсон: вам сейчас не до того, чтобы
Хотите поговорить о Нике?
Могу ли рассчитывать
Конечно, я все время о нем думаю, вы его знали, хочу о нем говорить, пожалуйста, приезжайте прямо сейчас, знаете адрес? Лихай-роуд, восемнадцать, второй этаж, позвоните на мобильный, когда приедете, я открою, звонок отключен, потому что вы понимаете Пожалуйста, приезжайте, доктор Бернс.
* * *
С Бернсом разговаривал детектив Сильверберг. Он последовательно опрашивал сотрудников кафедры, начав с Нобелевского лауреата Джона Ховнера, для которого реальный мир был лишь голографической записью на поверхности пятимерной сферы, а потому относился профессор к проблемам мироздания от мировых до личных с олимпийским спокойствием, полагая, что ни к чему проецировать на и без того максимально заполненные квантовые области еще и собственные эмоции. Детектив вышел от профессора ошарашенный свалившейся на него информацией и потому с остальными сотрудниками разговаривал, будучи в состоянии взвинченном и в чем-то даже неадекватном. В кабинет к Бернсу Сильверберг вошел без стука минут за пятнадцать до конца рабочего дня, будучи уверен, что, если не поторопиться, то ровно в пять физик сбежит домой, и придется прийти на следующий день: кошмар, которого детектив хотел избежать.
Опустив не только приветствие, но и положенные в таких случаях биографические детали, Сильверберг спросил без околичностей:
Доктор Бернс, где вы были во второй половине дня пятницы, восемнадцатого октября?
Бернс, занимавший последний по коридору кабинет, домой не собирался, времени у него было достаточно, жену он просил заехать за ним в половине восьмого: они собирались на празднование дня рождения Розетты, любимой племянницы Бернса, родившейся в день старта межпланетной станции к комете Чурюмова-Герасименко и потому названной в честь этого замечательного научного события1.
Присядьте, детектив, буркнул Бернс, с сожалением оторвавшись от компьютера. Я удовлетворю ваше любопытство, но, бога ради, скажите толком, как умер Николас, по факультету ходят слухи один нелепее другого!
Я задал вопрос агрессивно начал Сильверберг, но смешался под доброжелательным взглядом Бернса, впервые за весь долгий день увидел себя со стороны, мысленно назвал профессора Ховнера старым ослом, досчитал до десяти и произнес совсем другим тоном: Прошу прощения, доктор, у меня был тяжелый день. Вы не представляете, что это такое: разговаривать с людьми, помешанными на науке. Никогда не думал
Он не нашел нужного слова, сел наконец в предложенное ему кресло, расслабился и без внутреннего сопротивления встретил реплику Бернса:
Так ведь и мои коллеги никогда не разговаривали с человеком, помешанным на преступлениях
Я не
И они не Уверяю вас. Так что там с доктором Гамовым? Я слышал о трагическом случае, но, если этим занимается уголовная полиция и детектив спрашивает, где я был в момент смерти Николаса, значит, вы предполагаете Бернс помедлил, ему очень не хотелось произносить слово, но синонимов он искать не стал и закончил: Николаса убили?
Я вижу бутылку «Спрайта» на подоконнике, проговорил детектив, вспомнив только сейчас, что не ел и не пил с десяти утра.
Бернс поднялся, налил напиток в одноразовый стаканчик, достав его из нижнего ящика стола, налил и себе в большую фаянсовую чашку с изображением формулы, показавшейся Сильвербергу недоступной для понимания, а на самом деле самой простой из всех формул квантовой физики: это было всего лишь уравнение Шредингера.
Можно еще?
Конечно. Хотите кофе?
Сильверберг подумал, что кофе хорош был бы после ужина, и покачал головой. Раздражение, вздувшееся до непомерных размеров после бессмысленных разговоров с физиками, растворилось в «спрайте», и детектив доверительно произнес:
Я ничего не имею ни против вас, доктор Бернс, ни против ваших коллег. Но я обязан задать определенные вопросы, даже если они не имеют смысла.
Можно еще?
Конечно. Хотите кофе?
Сильверберг подумал, что кофе хорош был бы после ужина, и покачал головой. Раздражение, вздувшееся до непомерных размеров после бессмысленных разговоров с физиками, растворилось в «спрайте», и детектив доверительно произнес:
Я ничего не имею ни против вас, доктор Бернс, ни против ваших коллег. Но я обязан задать определенные вопросы, даже если они не имеют смысла.
Так это правда, что Николаса убили?
Есть такая версия. Есть другая: несчастный случай. Есть третья: самоубийство. Все три чушь. А других нет.
Бернс молча ждал продолжения, глядя на детектива участливо и печально.
Тело обнаружили вчера вечером, в половине восьмого. Вы знаете, конечно, что доктор Гамов не вышел вчера на работу, не отвечал на звонки и на электронную почту?
Не знал. Физик смотрел на детектива без смущения и не собирался продолжить фразу.
Но ваши кабинеты рядом, вы не могли не обратить внимания, что доктор Гамов отсутствовал.
Я не обратил внимания, спокойно произнес Бернс. Вряд ли я услышал бы, если бы в коридоре взорвали бомбу. Нет, пожалуй, бомбу я все-таки услышал бы, но Короче, детектив, вечером в воскресенье я неожиданно понял, как решить проблему Джейсона-Кригера, ночью в голову пришла конкретная идея я постарался ее запомнить, а вчера весь день только этим и занимался. Закончил под вечер и ушел домой.
Когда?
Видимо, часов в семь. Когда я вернулся, Грета сказала, что начался ее любимый сериал и возьми, мол, ужин сам. Да, это было в начале восьмого Я удовлетворил ваш интерес, детектив?
Сильверберг не ответил.
Может, вы все-таки скажете, что произошло с Николасом?
А вы не знаете? На факультете с утра полиция
Предпочитаю надежную информацию, а не слухи, чопорно произнес Бернс.
Ну да. Надежную. Пока можно быть уверенным в следующем. В половине восьмого как раз когда вы ужинали, доктор Бернс дверь в квартиру доктора Гамова вскрыли.
Почему? Я тоже, бывало, не выходил на работу, не отвечал на звонки Когда увлечен проблемой, можешь забыть обо всем на свете.
Резонный вопрос, доктор. Сосед доктора Гамова
Клаус? Он живет в квартире напротив.
Клаус Мастерсон, да. Вечером, вернувшись домой, он почувствовал еще в холле запах газа и позвонил сначала в дверь соседа, а потом, не получив ответа, в службу спасения. Попытался дозвониться до доктора Гамова, безрезультатно, спасатели быстро выяснили, что с утра доктор никак себя не проявлял. Тогда было получено разрешение вскрыть квартиру. Там невозможно было дышать от газа хорошо, что не произошло замыкания, все могло взлететь на воздух.
Николас погиб от удушья?
Нет, легкие у него были чисты, квартира заполнилась газом уже после его смерти. Тело нашли в кухне, рана в затылке
В затылке? Но
Вот именно. Но. Рядом с телом лежал кухонный секач. Ну, вы знаете, на вашей кухне, наверно, есть такой же для разделки мяса.
М-м Не знаю, кухней занимается Грета.
Неважно. Удар был нанесен именно этой штукой. Ударить себя сам доктор Гамов никак не мог.
Несчастный случай?
Первая версия. Невероятно. Секач лежал рядом с телом, причем в таком положении, что не мог выпасть из руки доктора. Кто-то должен был размахнуться
Кто-то? Так это все-таки убийство?
Никто не мог убить доктора Гамова. Сильверберг произнес фразу, в реальность которой не верил, но в компетенции экспертов не сомневался. Входная дверь, как я уже сказал, была заперта на два замка, один из них заблокирован изнутри. Следов взлома нет. Два окна на улицу закрыты и заперты на шпингалеты, рамы двойные. В туалете и ванной окна маленькие, но и они закрыты и заперты изнутри. Квартира закупорена потому и наполнилась газом. Доктор Гамов, видимо, собирался готовить, открыл вентиль и, вероятно, собирался нажать на кнопку, чтобы высечь искру. Не успел.
Ужас пробормотал Бернс. Кошмар. Когда это Сколько времени он там
Пролежал? Эксперты говорят это предварительные сведения, поэтому не очень точные, что смерть наступила в пятницу между полуднем и шестью часами вечера. Аутопсию еще не проводили извините за подробности но, поскольку доктор Гамов, похоже, собирался готовить ужин
Мясо?
Вы обратили внимание! Нет, на столе овощи, масло Секач ему был совершенно не нужен. Так я о том, что доктор собирался готовить ужин. Следовательно, время было скорее ближе к шести.