У меня? переспросила она. Скучное. Могу рассказать, но тебе будет неинтересно
Расскажи, попросил я, смутно предполагая, что Алина не привыкла рассказывать о себе. Чем-то, похоже, я заслужил её доверие
Я ранний ребёнок, начала она. Когда я родилась, родителям не было и двадцати. Бабушка вырастила меня практически в одиночку, родителей я видела редко. То, что отец наркоман, я узнала случайно и не так давно. Помню только, как в ссорах мама часто упоминала о порошке и б**дях, которые «сделали его не таким, каким она знала его в школе». А ещё помню, как он приставал ко мне двенадцатилетней в неадеквате. Я думала пьяный. Это я уже понимала тогда. Хотя, всё едино. О, как они тогда кричали!.. Мама, папа, бабушка Алина говорила тихо, но очевидно что она заново переживала всё то, что рассказывает. Я сидела, боялась и пыталась закрыть глаза и представить, что ничего этого нет, что всё у нас в порядке И вдруг оттуда донёсся звук какого-то удара, и всё в одночасье стихло. Потом пришла мама, вся в слезах, и каким-то странным тоном сказала, что убила его. Я сперва испугалась ещё сильнее А потом вдруг подумала, что можно наконец перестать бояться
Алина перевела дух, смахнула проступившие на глазах слёзы и вопросительно взглянула на меня, как бы извиняясь, что рассказала мне свою печальную историю. Я только спросил:
А как из этого следует твой стиль одежды?
Качаю независимость от бабушки усмехнулась она.
А нельзя ли это как-то иначе делать, чтобы, скажем так, не в ущерб здоровью? спрашиваю.
Не думала об этом.
Подумай. На тебя, как говорится, даже смотреть холодно!
Не смотри, если не нравится! огрызнулась Алина.
Нравится! Но для тебя было бы лучше А, сама знаешь!
Знаю, подтвердила она. А как же!
Вижу, тебе нравится быть наивной и беззащитной
А кому же не нравится? резонно спросила Алина. Вот только редко удаётся
Однако Ты, должно быть, владеешь многими сердцами?
Как Скарлетт? улыбнулась она.
Неожиданное совпадение. Сколько моих ровесниц читали «Унесённых ветром»?
Та была просто дура, а ты прикидываешься только.
Вот и успех у меня гораздо меньший.
Всего парочка десятков?
Я ни с кем не встречаюсь в данный момент, и притом уже давно. А тебя это удивляет?
Я задумался. В первый момент, конечно, я бы этому не поверил, но теперь видел совсем иную картинку.
В общем, нет. В тебе зашита независимость. Непримиримая гордость.
Возможно. Мне просто скучно с некоторыми. А те, кто кажется мне достойным, не воспринимают меня.
Внешность настораживает?
Да. И резкость поведения.
Ну и одежда, очевидно? не удержавшись ввернул я шпильку. Алина улыбнулась:
Тоже может быть. Встречают по одёжке
А провожают по этапу. В Магадан. Мне докладывали.
Она от души посмеялась. Как мне удалось пошутить, да ещё и не пошло, сам удивляюсь!
Чему учат на физфаке? спросил я, вспомнив про возможность ведения светской беседы.
Ничему!
Совсем?
Почти. Школьный курс читают.
Школьный курс, это Навье-Стокс; лапласик с градиентом? уточнил я, внезапно догадываясь о причинах той лёгкости, с которой мы завели знакомство.
Не без этого кивнула Алина с довольной улыбкой. Вполне адекватный уровень школьной физики.
А с математикой в твоей школе как было?
Необходимый аппарат. Дифференциал, интеграл, ротор, градиент Знакомо?
Безусловно! Только, по правде сказать, за это и не люблю школьную физику
Мы понимающе улыбнулись друг другу. В тех местах, где мы учились, принято знать существенно больше, чем в обычной дворовой школе. Названий можно не называть, мы друг друга и так поняли.
Весело там было?
В меру. В универе веселее.
Особенно, в студгородке. Снежные бои мат-мех vs физфак при участии ПМПУ. В начале ноября, когда снег ещё был мокрый и противный.
Я не бываю в городке.
Я тоже. Со мной делились впечатлениями.
Со мной никто не делится подобными впечатлениями.
Вся группа из города?
Не общаюсь с группой.
Зря. Они могут быть полезны.
Знаю. Но Уж очень противно.
Снобизм?
Наверное Ладно бы они только физики или математики не понимали это легко бьётся прилежной учёбой; но с ними поговорить не о чем! Они все по жизни немного
Сочувствую. У меня вполне приличные внешне ребята. Нематематики, конечно
Мат-мех теперь и таких берёт?
Мат-мех теперь всяких берёт. А из половины вырастит что-нибудь за пять лет. Мат-мех, он такой!
Алина засмеялась. Я вновь залюбовался ею. Она заметила мой взгляд и строго взглянула на меня:
Похоже, я тебе нравлюсь.
Не то слово!
А какое то?
Я на мгновение замялся, не желая устраивать неподобающих ситуации сцен, но почти сразу нашёл выход:
Очень нравишься.
И только? Алина так невинно посмотрела на меня, что я устыдился. Но всё же сумел перейти в контратаку:
А ты чего-то иного ожидала?
Нет, но она замялась и отвела взгляд, неожиданно для меня выдавая какую-то свою заинтересованность. Пожалуй. нет. Да и с чего бы?
Похоже, ты расстроилась Уж не знаю отчего
Что ты, всё в порядке!
Настала пауза. Обстановка неожиданно накалилась, а мне в голову не приходило, как можно её разрядить. Алина же погрузилась в свои грустные мысли и не поддерживала более беседу. Автобус уже въехал в Старый Петергоф.
Алина! Что случилось? предпринял я попытку растормошить новую знакомую. Она повернулась ко мне: выглядело так, что она на грани истерики.
Всё в порядке, получилось почти ровно, но не без истеричных ноток в голосе.
Ты перестала реагировать на внешние раздражители! Я беспокоюсь. Мне очень хотелось с тобой ещё поговорить!
Да какое тебе до меня дело? Я просто красивая дурочка, вот и всё!
А я некрасивый дурачок. Два сапога пара!
Не психуй, прошу тебя.
И ты ещё спрашиваешь, что со мной случилось с горечью заключила она.
Печально. Похоже, что мне вовсе не дано общаться с противоположным полом. Вот и здесь за полчаса общения, вероятно, я сумел надоесть, по сути, девушке своей мечты Да, боюсь, что Алина это тот самый идеал, о котором я столь непредметно беседовал как-то со Степанычем. Я был уверен, что в жизни мне таковой никогда не встретится. Так ведь не бывает
Ну что ж. Я не очень ошибся. Просто своему идеалу я не нужен, наверное.
Мы сидели молча, только я изредка поглядывал на Алину. Она избегала смотреть на меня в ответ. Я видел, что она с трудом сдерживает слёзы, хотя не верил в их возможную причину. Автобус уже повернул на Ботаническую, вскоре требовательная остановка осталась позади. Я со вздохом встал, готовясь выходить. Алина внезапно достала блокнотик, вырвала листочек, на котором что-то быстро написала, вскочила с места и, неожиданно поцеловав меня в щёку, сунула этот листок мне в руку.
Позвони мне. Пожалуйста, сказала она совершенно убитым голосом.
Обязательно, пообещал я, постаравшись напустить в голос как можно больше тепла, и вышел. Только выйдя, я осознал, что обрёк её мучаться весь учебный день. Автобус безразлично поехал дальше. Я не видел, как Алина заплакала. По правде сказать, я это ощутил. Я взглянул на часы, надел шапку и перчатки, и пошёл переписывать к/р по матану. Предполагаемый челендж вовсе не выглядел таким увлекательным, как почти полтора часа назад, когда я выходил из дому.
«Ну что ж, давайте старт; я отрешён и собран» крутилось в голове. Но я понял, что мне наплевать: перепишу я работу или нет. Абсолютно наплевать. Чай не дурак.
Снег назойливо падал сверху, а нападавший раньше и лежавший под ногами мешал проходу. Ну никакого удовольствия от прогулок по таким улицам. К тому же, так или иначе, светит нам в конце этой прогулки по Ректорскому проезду контрольная. Брр, неохота! Пусть и наплевать
А вот и крыльцо родного мат-меха. Вперёд, к знаниям
2627 ноября 2010 годаСанкт-Петербург ПетергофLove story
Надолго врезалась в мою память фраза моего одноклассника Гриши Колоссова:
Вот кто только придумал этих девиц? Да они же сведут меня в могилу во цвете лет!
Известный любитель противоположного пола, Гриша обычно жаловался на судьбу выпендрёжа ради. Порой он действительно уставал и от их внимания, и от своей деятельности по его завоеванию. И тогда начинал стонать и жаловаться.
Я точно знаю, что не повторю этого его высказывания. Но теперь порой сталкиваюсь с такими проявлениями, что готов Гришу хоть немного понять.
Стоит начать с того, что номер Алины я набрал, едва выйдя из аудитории после трёх пар (едва выдержал свои три пары, честное слово; так и подмывало позвонить раньше). Она ответила сразу. Голос её дрожал, выдавая волнение и одновременно надежду на то, что это я.