Собственный первый опыт?
Валя. Бывшая почти гражданская жена. Начиналось все ооочень красиво.
Нет, ну хоть что-то где-то??
Финал. Блиц-блиц. Представь пенис.
Ок
Чей представил?
Ну свой
«Ну все. Свободен»
Я сдаюсь. Диагноз надо? немного даже развеселившись, она прониклась симпатией к этому фактурному рекламному образцу. Он отвечал ей тем же, все уже сам для себя успев понять.
Обязательно. ослепительно улыбался подопечный
Вот как хочешь, не вижу выраженных сексуальных девиаций. Вижу прогрессирующую форму самовлюбленности, не без этого. Такой диагноз устроит?
Впрочем, еще она распознала изрядную подверженность влиянию. Но говорить не стала это «отдельная история». А может, перерастет. Не глупый ведь. Да и какие его годы.
Хотя? Но только это другая работа. А он больше не придет. Не завтра.
А если б он спросил рекомендаций, она б посоветовала а скорее пожелала бы ему сложных задач. С таким-то потенциалом
* * *
* * Или
На выходе его довольного и просветлевшего подхватил на машине неожиданно встревоженный Сашка. И рассказал, что случилось буквально только что. Почему он вдруг один, и куда им срочно надо к Никитке.
Нечто такое, что они вроде как знали, догадывались, но готовы совершенно не были. А уж как он-то сам?
Что-то такое, что мгновенно обесценило и обнулило все его, Женины исповеди. Вместе с работой специалистов мозгоправов.
Нечто действительно важное. Они помчались вслед чтоб быть рядом.
Теперь никто из них не вздумал бы тревожиться за себя. Теперь их беспокоило кое-что поважнее: состояние друга.
И здоровье еще одного человека. По имени Логинов Кирилл Андреевич.
Как по-новому зазвучало теперь это имя.
* * * Вот и все.
Той же ночью Женя с друзьями сидел на балконе, прям на полу на старом матраце, непривычно растрепанный, неряшливо обмотанный в плед, хоть всё ещё всё такой-же фотогеничный в профиль со своим живописным подбородком, как советское черно-белое фото «в 3 четверти».
и задумчиво смотрел на звездное прозрачное небо.
Думал, как странно жизнь высвечивает одно и то же по разному. И как все способно меняться в одночасье. Даже отношение к вроде бы понятному, оборачивая задавая одно и то же по-новому Как жизнь задает вопросы, подкидывает задачки, а потом ответы.
О чем задумался, Златик? прикурил рядом Назар. Хотя это Жене, наоборот, в пору было задавать этот вопрос ему.
Прозвище "Злат" появилось у Женьки, когда он лет в 16-17 пошёл участвовать командой с учителями в каком то соревновании, но внезапно стал вместе с тем победителем в личном зачёте. Опытные друзья, уступившие ему, но и не помышлявшие соревноваться между собой, неуязвимые в самооценках и уже изрядно принявшие мальца в «своиии», восприняли это на ура, без тени задетой гордости. Искренне радовались его медальке, далекие от ревностных дележек, и с гордостью почти родительской пару раз обронили растерянному и смущенному, почти виноватому в своей бесподобности утешительное "наш Златик". Так и приклеилось, как символ сохранения части целого "сплава' тандема. Женя звучало для него как-то куцо, Евгений в простонародье чересчур пафосно. К тому же Назар спокойно делил себя на 2 полноценных имени. А в раннюю пору Женя снимал со старшего друга творческие приемчики. Ну, давно
Женино прозвище, выросшее до порой полноценного приколюшного " Злат", именем так и не не стало, да и до никнейма или творческого псевдонима толком не доросло, так и оставшись кличкой для близкого круга. Но довольно бережно-уважительной, символизирующей ценность этой части группы без тени сравнений.
Так что теперь человек с всегда строгим, официальным, почти академичным серо-русым обликом и типажом охотно откликался на солнечно-золотистые обобщения. Которые никак не конфликтовали с его сдержанно-минималистичной «хай-тек»-природной, и, хоть и припрятанной за достоинством и пафосом, скромностью и простотой. Он просто привык и не вникал. И знал, что в этом обращении друзей не было ни тени глумливости или издевки, просто своё. Своя гравитация.
Иногда Злат" звучало как "Слад", и какие бы сахарные оттенки в этом ни улавливали посторонние, но для своих это звучало больше знаком качества человека в работе и любом участии. Про то, что у человека все слаженно, ладится и в ладу. Его почти эзотерическая способность попадать в любой контекст и добавлять «завершенности, последнего штриха» всему, замечалась невооруженным взглядом, делая его всегда уместным дополнением, склеивающим самые смелые идеи. Любой степени неожиданности или разобщенности.
Саша же, оставшийся со своим паспортным именем наедине, нисколько не переживал. Ему хватало. В Саше было столько Саши, что никак не раздробить на фрагменты.
Да так. Смотрю в небо ответил младший братик.
Вдруг там кто-то живет? ухмыльнулся тут же подоспевший куражный прагматик и циник Сашка. Он в растянутой майке-«алкоголичке» поверх выбивающейся из-под нее к шее «шерсти», небрежно облокотился на распахнутое окно, и кивнул вверх: Хочешь с ними познакомиться?
Женя задумался И с присущей ему серьезностью и обстоятельностью покачал головой.
Не спросонья.
Парни вдруг взорвались общим хоровым хохотом снимающим всякую усталость таким, каким встречали все странные ситуации, в которые попадали регулярно. Так Женя нечаянно подвел итог этому дню и нежданно-долгожданным новостям. Он всегда чувствовал себя здесь семьей, но как сейчас еще никогда прежде. Посвященный
* * *
Ты такой спокойный почти восторженно и чуть тревожно вглядывался Женя в друга тогда, силясь понять, что тот чувствует. Разгадать эту философскую безмятежность.
Старается не переживать. По пустякам. как всегда пришел на подмогу «стена» Саня.
Думаешь, пустяки? нахмурился Женя, как обычно ничего не утверждая.
Пустяки или не пустяки решит только время. И нам откроет. Когда нужно. успокоил всех тот, кого пытались успокоить все.
* * * * И еще
А неделей позже они подали заявку на кастинг. Очередной. Все втроем. На этот раз. В конкурс едино-личностей. 3в1, как единый организм.
Все, кто знали Назара Товина и Сашу Левицкого с профессиональной точки зрения, знали их как ребят дерзких, концептуально стильных,
и весьма раскрученных: они умели засвечиваться на всех площадках, куда только могут стремиться прогрессивные перформеры. Но главным козырем их узнаваемости были, конечно, залеты на телек. В своей сфере каждый из них индивидуально участвовал в большинстве проектов большинства телеканалов и порознь и вместе, и уже почти считали это направление исчерпанным, но
Но тут Женя, доросший наконец до своего медийного рывка в пучину узнаваемости и жёсткой востребованности, захандрил на почве преследования, организованного брошенной подружкой, а Назар понял, что новость, которая выглядит бесспорным «приобретением» и прибавлением не оставит ему былого и былых, по крайней мере в прежней форме Он уже за давностью лет почти не считал это потерей, но тут было от чего с головой зарыться в новый интенсив. Так пускай будет профессиональный.
Ну а Саша? А Саша почувствовал новый приступ желания нового вызова! Или потребности сбежать от своей устроенности. Пока она не слопала его, или не отпугнула. Совсем Отдохнуть от хорошего. А его друзья и их общие дела были тем самым нескончаемым приключением, в котором ему всегда удавалось спрятаться от своих сомнений, когда это самое «хорошее», что так манило, и было завоевано таким трудом, вдруг теряло свою ошеломляющую ценность
Этот проект не был похож на прежние: планировалось не просто танцевальное или театральное шоу, или соревнование, а некое создание музыкального спектакля трансформера. Набирались не просто танцоры, а персонажи, имеющие отношение к созданию театрализованных художественных, стилистических, хореографических, музыкальных форм и инициации новых жанров.
У них такие эксперименты в арсенале имелись. Один из их «старых» инфернальных тематических номеров условно «без костюмов, без лиц» станцованный на камеру, практически одними шеями и кистями на площадке полтора на полтора метра, случайно, с подачи их «ручного» оператора победил на престижном европейском фестивале современного искусства, не ограниченном, кстати, формами искусства. То есть не на танцевальном а на обобщенном и неожиданно масштабном! На столько серьезной работой казалась мимолетная выдумка про пару растяп-«инопланетяшек» с намеком на кукловода под странную «наркоманскую» музычку. На столько она трогала самые абстрактные уголки воображения. Почему так вышло никто не мог объяснить магия момента, катарсис, но черные костюмы, круглые очки и шапочки, и минимализированная мимика так подчеркнули сюрреализм, что номер, увидевши случайно, начинали непроизвольно комментировать вслух «синхронным переводом» даже далекие от искусства люди. Уводило. Все трое не были обделены неким актерским шармом помимо богатого арсенала профессиональных скиллов.