Склонность к ереси проявила даже Елена Волошанка, мать наследника престола Дмитрия-внука и племянница того самого князя Михаила Олельковича, который привез в Новогород ересиарха Схарию. Потянулись за европейской модой и влиятельные дворяне, купцы и дьяки, среди которых наиболее крупной фигурой был дьяк Федор Курицын, ближайший министр Ивана III. Даже глава Русской Церкви, митрополит Зосима, подозревался в благосклонном отношении к ереси и вероотступничестве.
К несчастью, Великий князь Иван III одно время поддавался высокоумным речам еретиков и проявлял к ним доброе отношение. В этом причина «льготного» положения еретиков на протяжении многих лет. Великий князь имел слабость к наукам, которые тогда были представлены астрологией и нумерологией (то есть популяризированной каббалой). Еретикам было нужно, чтобы вся семья государя увлеклась этим ханаанским «просвещением». Наследником Ивана III был его внук царевич Дмитрий, сын рано умершего Ивана Молодого и еретички Елены Волошанки. Расчет жидовствующих был прост: в случае воцарения Дмитрия-внука московский престол оказывался бы в их власти. Таким образом, Ханаан мог сокрушить Третий Рим на самой заре Московского царства.
Но этого не произошло прежде всего по той причине, что большая часть Церкви осталась вне еретического соблазна. Духовными лидерами противостояния еретикам стали святитель Геннадий Новгородский и преподобный Иосиф Волоцкий. В 1483 году Геннадий, тогда настоятель кремлевского Чудова монастыря, был рукоположен архиепископом Новгорода. Прибыв на свою кафедру, святитель был поражен размахом ереси в городе и смело обличил жидовствующих перед государем Иваном III, в том числе митрополита Зосиму, назвав его «волком в овечьей шкуре».
В 1490 году церковный собор анафематствовал еретиков и изверг из сана священнослужителей, впавших в ересь. Но московская группа высокопоставленных еретиков избежала наказания. Лишь позднее, уже в начале XVI века, Иван III полностью отказался от оберегания столичных еретиков. Он арестовал Елену Волошанку с сыном Дмитрием-внуком. Наследником стал царевич Василий, сын Софии Палеолог, воспитанный в строгом православии матерью, сохранившей веру даже в Риме, несмотря на все попытки перешедшего из православия кардинала Виссариона сделать из царевны католичку. В 1504 году в Москве прошел новый большой собор, отлучивший всех еретиков от Церкви. Для этого собора Иосиф Волоцкий написал свой знаменитый трактат «Просветитель», где камня на камне не оставил от доводов еретиков против христианства.
Икона преподобного Иосифа Волоцкого
Икона святителя Геннадия Новгородского
Итак, в Москву вирус ханаанского безбожного гуманизма проник тогда же, когда и в Европу. Но католическая Европа, смертельно заразившись итальянским Ренессансом, получила в XVI веке антицерковную реформацию и безбожную революцию. А православная Россия, переборов «тайную науку» каббалистики и астрологии, смогла подтвердить свое духовное право быть Катехоном, мирской силой, «удерживающей мир от зла». Москва стала Третьим Римом.
«Третий Рим и четвертому не бывать»
До падения Константинополя Русь никогда не мыслила себя центром православного мира. Царьград, как русские называли столицу Империи, являлся для русских государей, Русской Церкви и русских книжников безусловным сердцем христианской вселенной, городом царей. В 1439 году это сердце изменило православию, а в 1453 году перестало биться, захваченное турками. Несколько десятилетий спустя на земле Московской Руси, ставшей Россией, в политическом и военном плане все было готово для того, чтобы объединенное Русское государство могло принять на себя миссию Империи.
Но осознание собственной центральной роли в судьбах вселенского христианства пришло не сразу. В полной мере правители России, Русская Церковь и ее мыслители приняли свое предназначение лишь при великом князе Василии III (15051533). При нем произошло утверждение идеи, которая сформировала наше самосознание на все времена. Идеи о Москве как о Третьем Риме.
Собор Святой Софии (Стамбул, Турция)
Племяннику преподобного Иосифа Волоцкого выдающемуся русскому книжнику Досифею Топоркову небезосновательно приписывается составление «Хронографа Русского». Это произведение было первым в отечественной литературе масштабным опытом соединения священной, всемирной и русской истории, который лег в основу всей русской историографии XVIXVII веков. Один из ведущих мотивов «Хронографа» скорбь об участи христианских народов, порабощенных османскими султанами. Автор видит в падении православных царств кару за грехи людей. Однако доколе сохраняется Православная Церковь, покуда престолы ее иерархов остаются семенем жизни, дотоле возможно и восстановление, в случае покаяния, православных царств, это одна из центральных идей «Хронографа». «Господь не до конца положил в отчаяние благочестивые царства: если и предает их неверным, не милуя их, то отмщая наше прегрешение и обращая нас на покаяние. И сего ради оставляет нам семя, да не будем как Содом и не уподобимся Гоморре. Это семя яко искра в пепле во тьме неверных властей; семя же глаголя патриаршие, митрополичьи и епископские престолы»[7]. Произведение Досифея Топоркова проникнуто призывом к возрождению через покаяние всех православных народов.
«Хронограф» подчеркивает: другие «благочестивые царства» Римское, Сербское и прочие пали, а Русь уцелела. Богородица сохранила Московское царство. Недаром русские люди воспринимали свою столицу как «Дом Пречистой Богородицы», а главным храмом Московского Кремля был Успенский собор. Досифей уверен в том, что попечение Божией Матери о Руси не прекратится «до скончания века» до Страшного суда.
Собор Успения Пресвятой Богородицы (Московский Кремль)
Именно через осознание реальности особого благоволения к России Пресвятой Богородицы, особой милости Божией, русские мыслители пришли к идее о Москве как о Третьем Риме, которому суждено нести крест, оказавшийся слишком тяжелым для Рима Ветхого и Рима Нового, Царьграда. Первые ростки этой идеи появились еще при Иване III: митрополит Зосима в своих пояснениях к Пасхалии, изданной в 1492 году, приравнивает Москву к Новому Риму, а Ивана III к его основателю равноапостольному Константину.
Постепенно в умах русских православных мыслителей утверждается понимание Москвы как Третьего Рима. Совершенную и в смысловом, и в риторическом отношении форму этому пониманию придал Филофей, старец Псковского Елеазарова монастыря. Идея Третьего Рима нашла выражение в двух его посланиях: одно адресовано дьяку Мисюрю Мунехину, другое обращено непосредственно к Великому князю Василию III.
Полемической задачей Филофея было предостеречь русских государей от концепций, распространявшихся в Москве папскими дипломатами и их агентурой. Иностранцы хотели склонить русского Великого князя к походу на турок, битве за «Константинопольское наследие». Филофей, напротив, указывал на то, что сама Москва, само Российское царство, является теперь центром христианского мира. Только в Русской земле, как и учил ранее преподобный Иосиф Волоцкий, устояло истинное благочестие. А Ветхий Рим и Новый Рим пали из-за вероотступничества. В этом вопросе мнение Филофея твердо: «Девяносто лет, как греческое царство разорено и не возобновится: и все это случилось грехов ради наших, потому что они предали православную греческую веру в католичество»[8]. Старые державы православных государей «затоплены неверными». Но поскольку вера не порушена повсеместно, и Русь во главе с Москвой остается чашей, сберегающей веру от осквернения, то именно здесь произойдет возрождение самой сути истинного царства. Филофей писал: «Все христианские царства пришли к концу и сошлись в едином царстве нашего государя, по пророческим книгам, то есть Ромейском царстве, поскольку два Рима пали, а третий стоит, а четвертому не быть»[9].
ВАСИЛИЙ III ИВАНОВИЧ (15051533)
Русский государь уже является царем «христиан всей поднебесной», и Филофея нисколько не смущает тот факт, что московские государи пока еще формально не приняли царского титула. Ведь Ромейское царство вечно и несокрушимо. Империя может лишь переместиться. И она сделала это, обретя новую твердыню в России. По словам историка Н. Синицыной, ведущего специалиста по проблематике Третьего Рима, у Филофея Ромейское царство представлено как «величина и функция, не имеющая единственной и постоянной пространственно-временной характеристики Ромейское царство, Третий Рим Филофея это не парадигма власти, завоевания или экспансии, но держава-вместилище истинной христианской Церкви»[10].
Неразрушимая природа Ромейского царства это не система управления и не вертикаль власти, а вертикаль духа. Русские государи призваны прежде всего выступать как защитники веры. Это серьезнейшая миссия и величайшая ответственность. По словам историка А. Ранчина, у Филофея «Москва является последним Римом, потому что приблизились последние времена, в преддверии которых число приверженцев истинной веры, согласно Откровению святого Иоанна Богослова, уменьшится. Именно поэтому эстафета передачи метаисторического Ромейского царства уже завершена. Но неизвестно, удастся ли и Москве Третьему Риму исполнить свою миссию, свое оправдание перед Богом»[11].
Имперский двуглавый орел на шпиле Государственного исторического музея (Москва)
Главная дума Филофея о сохранении в Третьем Риме неповрежденной православной веры и жизни по заповедям. Только сохранив благочестие и чистоту, «урядив» страну по заповедям, русские государи смогут утвердить свое царство.