Из воспоминаний одной из разработчиц «Аккорда-М» Светланы Ниловой: ««Карат» ни в какое сравнение не шёл с «Аккордом-М» (речь идет о 1972 годе О. Р.), в подмётки не годился. Была в командировке в «Кванте» беседовала там (на всю жизнь запомнила) с неким Кицио, ведущим специалистом. На мои вопросы не отвечал дал мне какое то описание на украинском языке, ехидно улыбаясь, очень удивился, когда я стала его читать (два года в Виннице учила украинский) и по ходу задавать вопросы. Тогда уже ему пришлось отвечать. Мы были на голову выше Кванта».
Про мое знакомство с «Каратом» напишу позже.
С 1 января 1974 года ЦКБ Полюс, под флагом объединения и укрупнения было ликвидировано, разработчиков развалили на две части, одна из которых отошла к ЦНИИ Гранит, другая к НИИ Морфизприбор. Вместе с разгоном ЦКБ Полюс прекратило существовать перспективное аккордовское направление в создании боевых информационно управляющих систем.
Автор воспоминаний об «Аккорде» Меттер ничего не говорит о тех, кто уходил в НИИ «Морфизприбор». Приказ о развале шел из Минсудпрома при поддержке ВМФ. Хотя гарантии трудоустройства сотрудников ЦКБ «Полюс» были дадены, но в Ленинграде был обком КПСС, возглавляемый членом Политбюро, известным антисемитом Романовым и Большой Дом (КГБ), тоже не отличавшийся симпатиями к евреям.
Один из свидетелей описал разговор между уже назначенным начальником отдела (вскоре отделения) Л. Е. Федоровым и директором В. В. Громковским в присутствии его патрона, начальника 10 ГУ Н. Н. Свиридова. Громковский сообщает Леонарду, что, к сожалению, отдел кадров не пропускает некоторых его сотрудников на работу в «Морфизприбор». Леонард, задохнувшись от гнева, но стараясь сдерживаться, напоминает, что у них существует договор между собой, с которым согласились все начальники, включая Громковского: «Мы приходим или все, или никто». Повисло молчание. Свиридов ехидно спрашивает: «Так что, Владимир Васильевич, твой начальник отдела кадров тебе не подчиняется? Ты уже не распоряжаешься приемом кадров?». Громковский берет трубку и медленно и спокойно сообщает начальнику отдела кадров (скорее всего, полковнику в резерве КГБ). «Или ты сейчас подписываешь все заявления о приеме на работу, или мы больше вместе не работаем». Последняя фраза имела второй смысл могли оставить начальника и уволить Громковского. Но у него сидел Свиридов (может быть, специально для этого приехавший), и все, включая райком и КГБ об этом знали. Приняли всех, кто подал заявления. Среди ведущих разработчиков «Аккорда» евреев, по мнению блюстителей чистоты рядов ведущего гидроакустического института, было слишком много. В отделе программирования Федорова зам. Главного конструктора «Аккорда» в ЦКБ «Полюс» начальниками секторов были четыре еврея из пяти [Мет]. Так как Морфиз был институтом старым, то там и своих было немало, но чтобы сразу столько
Среди основных разработчиков «железа» «Аккорда» для «Лиры» около половины были евреями, а среди их начальников в «Полюсе» еще доцифровой поры, евреев, уже получивших Ленинские и Госпремии за ПТУСы (приборы управления стрельбой торпед) тоже было немало.
Возможно, этот мотив тоже был в многоголосом хоре, требовавшим, чтобы всё и все подчинялись «Агату». Возглавлял его непотопляемый Г. А. Астахов, входивший без доклада в кабинет Устинова.
Но тут возникла интрига среди приближенных. Один из них, обиженный Астаховым и выдавленный наверх из ЦНИИ в главные инженеры 9го ГУ, решил поколебать его позиции. Он всячески продвигал «Аккорд-М», устроил выставку в Минсудпроме, где каждый, в том числе и Алещенко, мог убедиться в преимуществах «Аккорда» не только перед «Каратом», «Тучей», но и перед начатой в проектировании базовой ЦВМ «Атака».
Только гигант И. В. Кудрявцев, а потом его зам. В. Ю. Лапий сумели отстоять «Карат» как специализированный вычислитель, доказав, что иначе «Квант» провалит по срокам и массогабаритам все свои проекты.
Несмотря ни на что, Флот в лице 24го института в Петродворце, также поддерживал монополию «Агата».
Возможно, «Агат» все равно бы победил, но тут ему на помощь пришли высшие силы. Астахов умер.
Человек из министерства, так продвигавший «Аккорд-М» (главный инженер 9 ГУ Мошков) тут же перескочил в кресло директора «Агата» и поменял ориентацию. Используя все свои связи, он добился уничтожения (ликвидации) ЦКБ «Полюс», с передачей «Аккорда-М» и всей его документации в ЦНИИ «Агат». Там «Аккорд-М» и был похоронен. Возможно, некоторые его решения и были имплементированы в изделия «Агата», но сведений об этом у меня нет.
Эта история утонула бы, не оставив никаких следов, но случай был настолько вопиющим, что известный фельетонист Юрий Борин написал в «Литературной газете» фельетон, в котором красочно описывал эту историю. Понятно, что БИУС, ЦВМ «Аккорд-М», «Полюс» и «Агат» в ней упоминаться не могли.
Поэтому история рассказывалась про чудесный насос, на основе которой была построена насосная станция. Все дальнейшее описывалось детально и наделало много шуму в Минсудпроме. Не узнать действующих лиц было нельзя. Но волна, поднятая газетой, наводнения не вызвала. Все вышли из воды сухими. Победил «Агат» и его новый директор.
Все это я без деталей узнал от Юры Наймарка и Леонарда Федорова. Вспомнил и фельетон в Литературке, который читал в декабре 1972 года.
Еще до того, как я познакомился с программистами из Морфиза, произошло странное событие.
Меня, Обуховского и почему то Сергея Якубова срочно выдернули в Ленинград для помощи Ярославу Афанасьевичу Хетагурову в ревизии ЦНИИ Морфизприбора на предмет недостаточного внимания, уделяемого там вычислительной технике.
Хетагуров занял кабинет Громковского, мы тоже работали там смотрели отчеты, которые он нам давал, а потом просил разъяснить тонкости гидроакустики. Привлекал он для объяснений и сотрудников Морфиза, но они, по видимому, избегали бесед с ним, односложно отвечая на его вопросы.
Это была странная миссия. Целью её, видимо, было выпороть руководство Морфизприбора. Хетагуров после своих лучших времен в «Агате» Ленинская премия, орден Ленина и другие отличия, решил прорваться в Академию Наук. Для этого ему нужна была поддержка не только родного института и главка, но и министра и флота. И он зарабатывал их поддержку.
В это же время в Академию стремился и зам. по науке НИИ Атолл, д. т. н., профессор В. Ю. Лапий. В некоторых богемных кругах он уже представлялся как академик. Оба провалились. В последнем случае это привело к ускорению развития «цифры» в Киевском НИИ гидроприборов. У меня сложилось впечатление о несоизмеримости задач Морфиза и наших. И убеждение, что наши задачи гораздо легче ложатся на цифру.
Об этом я и докладывл Алещенко. Но он доверял своему конфиденту С. Якубову который знал, что на самом деле интересует шефа. Недаром он писал заявку на авторское свидетельство по «Звезде». Он и Обуховский очень обижались, что я «бросил» их в Ленниграде. «И заходил в кабинеты начальства, открывая ногой двери». Про Хетагурова, которого я постарался описать Глазьеву, он позже сказал: «Ну, нужно же, так попасть!»
1977
При Николае и при Саше
Мы сохраним доходы наши
Из Маяковского, но не про меня.
Половинко уехал. Начальником вместо него стал Саша Москаленко. Несколько неожиданно у него и группы то никогда не было, зато было главное доверие начальника отдела.
Отношения до этого у нас с Сашей были хорошими. Он, правда, относился ко мне несколько покровительственно, точнее свысока. Объяснялось это, во первых, тем, что к моменту моего прихода он уже работал на фирме три года и успел завоевать доверие начальства, во вторых, он как бы предсказывал некоторые принимаемые решения, хорошо зная Олега Михайловича и предугадывая его реакцию на то или иное событие.
Теперь, когда я стал его подчиненным, нужно было ясно показать, кто в доме хозяин. Ято никак не посягал на его начальственные права, но ему казалось, что я нахожусь во фронде и отношусь к нему без должного уважения. Тем более что его научная работа по системотехническому исследованию вертолетных станций вызывала у меня скепсис в аддитивный критерий эффективности (когда она вычисляется как взвешенная сумма оценок параметров системы) я не верил. Оценки параметров являлись коррелированными, и складывать их было нельзя.
Елена Сергеевна Вентцель по поводу одного из главных критериев оценки систем стоимость/эффективность говорила, что по нему можно дешевле всего проиграть войну.
Однажды Саша не сдержался и отругал меня за опоздание после обеденного перерыва. Он выделил время для беседы со мной и ничем его не занимал, а теперь он со мной не может говорить весь его график летит.
Мы с ним договаривались побеседовать о мероприятиях по приему наладчиков французской специализированной ЭВМ «Plurimat». И надо же, после обеда на входе на проходной меня остановила Надежда Федоровна Хоменко, начальник отдела контрольно измерительных приборов, где должен был числиться «Плюримат». Надя стала задавать вопросы, на которые нужно было отвечать сразу она была подставлена в целях прикрытия, как основной потребитель прибора, а готовиться еще не начала.