Гульсара Туктарова
Два берега одна река
Глава первая
Летит и кружится земля, солнце расплывается в зарево, заполняет обжигающим светом пространство, ветер, кажется, сдирает кожу, до того он горяч и зол, и только ровный цокот копыт, убаюкивая, спасает от кошмара раскалённой степи. Маленькое тельце изо всех сил цепляется за гриву лошади, которая все бежит и бежит
Но вскоре повеяло прохладой, поток влажного воздуха принял в свои объятья колеблющиеся тени и вернул им прежние очертания Всадник с трудом разлепил глаза, увидел совсем близко серебристую полоску реки и, в дикой жажде, потянулся к воде. Страшно отпустить руки, оторваться от надежной опоры, но жажда сильнее, и несчастный со стоном свалился на песчаный берег. Ползком добрался до воды, и, даже не напившись вволю, вдруг застыл в глубоком обмороке, устремив детское лицо к ненасытно горячему небу. А оно свысока обливало ярым светом распластанную на берегу фигурку девочки и, припавшего к воде, белого коня.
Жизнь и смерть склонились над телом, прислушиваясь к слабому дыханию. «Ты устала, ты очень устала, отдохни, оставь этот зной, я дам тебе прохладу и покой!» шептала безликая смерть. Но жизнь цепка, она заставляла сквозь туман беспамятства биться жилкам крови, она заполняла бесконечной тоской по родному краткие мгновения пробуждения. Как подгоняет река к берегу волны, так неугомонная жизнь подгоняла к угасающему сознанию образы и воспоминания. Вот одна тень оказалась живительной «Анэ!» Тёплые нежные руки обнимают, прижимают к сердцу, сухие губы целуют в закрытые глаза: «Девочка моя! Где ты?». И дрогнуло сердце в ответ, забилось прерывистым током горячей крови И смерть, стоявшая в ожидании покорной души, равнодушно отвернулась от дыхания и испарилась в знойном мареве. Хватит ей других жертв, сегодня богатая жатва, целое поле неостывших тел ждёт её последнего поцелуя.
«Анэ! Анэ!» шептала потрескавшимися губами девочка. Прохладная вода омывала её ноги, полоскала подол длинного платья, влажный песок, словно мягкий мендер1, покоил разбитое тело. Не было сил поднять руки и закрыть лицо от палящего солнца. Сквозь радужные круги перед глазами, словно во сне, стали проплывать лица
Вот отец, важный, рано поседевший, проходит в главную юрту, а за ним идут странные люди с крашеными бородами и руками. А это сестра, красавица Мадина, низко опустив голову, мелко перебирая ногами, плывёт между женге2. Косы чёрными змеями бьются по спине, тонкий стан перехвачен узким обхватом каптала3, под ним богатое платье с длинными широкими рукавами, высокий девичий убор, кажется, сейчас слетит. Сестра никогда не замечает маленькую Мариам, а тут оглянулась и даже улыбнулась.
«Какая она красивая!» не перестает каждый раз удивляться маленькая сестрёнка. И, вправду, белолицая, большеглазая, с чёрными дугами бровей, с пухлыми яркими губами Мадина очень хороша, особенно, когда улыбается. Говорят, что она в мать, такая же красавица, только слишком гордая. Матери не видно, она редко выходит из белой юрты.
Вот и бабушка в зелёном платье, которое надевается только по праздничным дням, шагает, переваливаясь, между старухами. Мариам подбегает к ней. «Уйди с глаз долой!» шипит та на внучку. Горькая обида подкатывает к горлу, девочка начинает задыхаться, отбегает в сторону: ей плохо только на днях она встала с постели, пролежав в болезни почти месяц. Кто-то хватает её за руку и тащит за юрты. Это вторая сестра, Фатима, любимица отца и горе матери. С растрёпанными косами, с грубыми руками, с вечно оборванным подолом платья, гоняющая на лошадях не хуже любого джигита, сестра не похожа на дочь знатного мурзы4 Ногайской большой орды. Возраст девичий, пора бы замуж выходить, а Фатима носится вдоль аула на коне, громко смеётся, умеет загнать зайца, легко управляется с отарой. Если бы не заступничество отца, то девушку давно бы засадили за прялку. Мариам любит Фатиму: та ей рассказывает смешные сказки, катает на лошади, а один раз взяла её с собой к реке.
Что, малышка, обижают тебя? Я твоего обидчика на аркане протащу сквозь тургай5! Фатима скалит зубы, изображая злую собаку.
Мариам смеётся, представив грузную бабушку на аркане. Фатима продолжает:
Сестру замуж отдают, заберут, наконец, от нас! Пусть новые родственники с ней мучаются!
Две старшие сестры не очень ладят, хотя в короткие периоды перемирия нежны меж собой, доверяют друг другу девичьи тайны, любят обсуждать молодых женге и местных джигитов. Но слишком гордый нрав одной и упрямство другой быстро приводят к размолвкам.
Богатые, из Казани приехали! Ехали через всю степь за головной болью! В голосе Фатимы слышится досада. Мариам любопытно: радуется сестра или злорадствует.
Пусть уезжает, она злая, заискивающе поддакивает младшая сестра, анэ никогда её не любила!
Уходи отсюда! Что привязалась ко мне! вдруг резко отталкивает её Фатима и, рыдая, убегает куда-то.
Бродит с отяжелевшей головой больная девочка среди шумного аула, но никто не обращает на неё внимания. Тогда девочка решается уйти, куда глаза глядят, раз она никому не нужна. «Пусть ищут меня долго-долго, найдут мёртвую, и будут плакать от горя! И анэ пожалеет, что оттолкнула меня! И мама пожалеет, что бросила меня!»
Нашли Мариам на второй день поисков у реки. Девочка была жива, но ничего не помнила. Чтобы отвести от себя наказание, нянька заявила, что девочку заманили шайтаны6. Хотя никто болтливой старухе не поверил, но осталось за Мариам прозвище, втихомолку произносимое, когда она проходила мимо «Замороченная».
Вдруг Мариам ясно вспоминает начало этой истории: отец стоит на коленях перед бабушкой. Девочка сидит в углу за сундуками, где её никто не видит,
Матушка, не обижайте сватов, умоляю, выйдите к людям!
Ты умеешь кланяться врагам! Быстро ты забыл брата! Убийцам отдаешь свою кровь! Пусть собаки грызут таких сватов! Сам женился на приблудной, так и дочь бросаешь волкам!
Никто не видел, кто убил Арслана. Сам Исмаил-бий поклялся, что в тот день урусы7 напали на брата. Нельзя отказывать Али-Акраму, вокруг вражда и война, сотрут нас и развеют по степи, как пепел!
Вот как заговорил! Урусы! Все списываете на урусов! А почему твой Исмаил-бий с ними дружит? Сплавили тебе полукровку, связали по рукам, вот ты и поёшь чужие песни! Сидит чертовка в юрте, глаз не кажет к дочери! Вот умрёт ребёнок, даже на похороны не придёт! застарелая ненависть кипит в гневных словах старой женщины.
Матушка! Галимэ полна уважения к Вам!
Полна уважения! А почему жениться тебе не дает? Разве плоха дочь Нурсултана, красавица?! А Нуржан, дочь почтенного Сабита, говорят, красавица и рукодельница! Не полукровки! И сыновей бы тебе понарожали, не как эта бездушная! Что скажешь? Мать не права? Где твой сын? Где твои сыновья?!
От каждого слова вздрагивает согнутая спина отца. Он крепко сжимает в руках борьк8. Мариам никогда не увидела отца таким униженным, ей хочется обнять его и утешить.
Это я не хочу жениться, матушка, Галимэ тут не причём. Нам нельзя идти наперекор сам Али-Акрам просит руки Мадины для сына: она в Казань почти царицей пойдёт, властвовать будет, и нам защита. Ослабели совсем, десять сотен джигитов не наберётся. Не гневайтесь, матушка. Уважьте гостей!
Значит, очень плохи дела, если ты, сын мой, мурза, кланяешься целый час старухе? Есть новости? мать протягивает руку к сыну. Тот садится рядом, поднимает голову и смотрит устало на старую властную женщину.
Урусы строят города, Идиль9 заполонили, сгоняют всех. И до нас доберутся. Сил мало, каждый сам по себе. Казань сильна. Можем уйти туда.
Эх, время, время Всё бежим и бежим, боимся А раньше как бывало
Старуха застывает в молчании. Мариам боится шелохнуться. Наконец, бабушка важно произносит:
Выйду к гостям, но кланяться не буду. А твоя Мадина пусть помучает Казань, ей и быть царицей, уродилась такая! и начинает смеяться, отбивая пухлыми ладошками по бокам, Мадина им покажет, за всех отомстит!
Опять бредит девочка, опять запёкшиеся губы шепчут: «Анэ! Анэ!» И склоняется над ней доброе морщинистое лицо, целует в горячий лоб, гладит по щёкам. «Забери меня, забери, анэ!» умоляет девочка, но слышит её только белогривый конь, облизывающий свою хозяйку.
Вот Акбала, твоя лошадка, будешь ездить верхом!
Девочка не верит отцу, она оглядывается на бабушку.
Дочь мурзы должна уметь ездить на лошади! Это подарок от сватов тебе! говорит отец.
Она не кусается? осмелевшая девочка тянет худенькие ручки к тёплым губам лошади. Её начинает переполнять головокружительное счастье, как в моменты встречи с матерью. Девочке легко ладить с умной лошадью. Все давно приметили, что Мариам понимает животных, как будто знает тайный язык. Это великий дар. Все собаки ходят гурьбой за девочкой, а самая бодливая корова обходит её по дороге.