Они не были настоящими бандитами, а лишь пацанами, бесцельно бродившими из города в город и нападавшими на таких же как они, подростков. Спортивные залы в то время были очень простыми. Чаще всего без стен, одни лишь крыши, пол грязный. Многие дети не имели никакой обуви и ходили везде босиком. Голод в те дни был нормой.73
В годы, когда тхэквондо было еще совсем сырым и называлось тан су до, Чой мечтал, а Нам воплощал его мечты в реальность. Мало кто из близких к Чою людей в течение пятидесяти лет совместной работы видел, как он что-либо делал сам. Но он и не должен был. Он был генералом, обладавшим реальной властью, отдававшим приказы младшим по званию, таким, как Нам Тэ Хи то есть тем, кто и привёл к жизни Искусство.74 Чой начал шоу, а Нам и был тем самым шоу.
К 1954 году Чой и Нам были вполне уверены в своих пятидесяти бойцах, чтобы организовать выступление перед самим южнокорейским президентом Ли Сын Маном. Чою не терпелось продемонстрировать президенту, что 29-я дивизия состоит из лучших солдат.
Нам никогда бы не смог забыть день демонстрации, проводившейся по случаю празднования годовщины Первого армейского корпуса. Она проходила на поле открытого стадиона, где зрителями были генералы и тысячи солдат. А президент Ли смотрел со специальной, приподнятой над землёй, платформы. Нам и его воспитанники демонстрировали элементы спарринга, самообороны и техники штыкового боя. Когда всё закончили, президент остался стоять, тем самым давая понять, чтобы выступление продолжили. Он должен был знать о рукопашном бое Нама Тэ Хи на горе Янгмун во время Корейской войны, так как награждал отличившуюся тогда дивизию особыми знаками.75 Нам со своим ассистентом Ханом Ча Гё готовили выступление лишь на пятнадцать минут. И теперь им пришлось импровизировать. Демонстраторы показали серию различных технических приёмов из формального комплекса «хва ранг», который Нам скомбинировал из комплекса корейского карате. Вдобавок Нам спарринговал против одного, двух и трёх противников.
В какой-то момент он подошел к стопке из пятнадцати глиняных кровельных черепиц, возвышавшейся над землей более чем на фут (более 30 см). Каждая черепица была толщиной в три четверти дюйма (1 дюйм 2,54 см). Человек, не занимавшийся боевыми искусствами, счел бы сложным разбить даже две из них. Нам источал силу, но он не был человеком высокого роста. Стоя над стопкой черепицы и занеся над ней руку, он спиной ощущал удивление и интерес зрителей: действительно ли возможно разбить все это?
Нам ударил один единственный раз в кривую и твердую поверхность черепицы. Президент был ошеломлён.
Что было в его руке? спросил он у генерала Чоя, который стоял неподалёку.
Ничего, ответил Чой. Он ударил кулаком. Голой рукой.
Он ударил вот этой частью? хотел уточнить президент, показав на две косточки своего кулака.
Да, сэр! удовлетворил его любопытство Чой.76
В 1954 году Генерал Чой принимает рукопожатие южнокорейского президента Ли Сын Мана. Фото сделано после того, как Нам Тэ Хи ударом руки разбил 13 черепиц. За ними наблюдает начальник штаба и «четырёхзвёздный» генерал Ли Хён Гун. Фото предоставлено Генералом Чоем.
Чой объясняет президенту Ли, как двумя первыми костяшками кулака Нам разбил черепицу.
Президент поинтересовался названием боевого искусства. Чой ожидал этого вопроса и в своё время говорил Наму, что нужно приготовить подробный конспект. Однако Чой, просмотрев черновик Нама, вычеркнул те части, в которых говорилось про тан су до или карате. Президент слыл ярым националистом, ненавидел всё японское и испытывал ярость, если узнавал, что кто-либо из южнокорейских солдат изучал японские боевые искусства. Более того, президент обвинил первого корейского мастера карате, учителя Нама, в том, что тот был убийцей и Вону Кук Ли пришлось бежать, спасая жизнь. До того, как Чой успел что-либо ответить президенту, кто-то, не сдержавшись, ляпнул, что это тан су до.
Это тхэккён, возразил президент, тем самым предотвращая скандал, но и добавляя проблем для Чоя и Нама.
Два этих искусства были совершенно разными: тхэккён традиционной корейской забавой, использующей по большей мере технику ног, в то время как тан су до было карате и опиралось на технику рук.77 Президент Ли, вероятно, помнил тхэккён из своего детства.
Два этих искусства были совершенно разными: тхэккён традиционной корейской забавой, использующей по большей мере технику ног, в то время как тан су до было карате и опиралось на технику рук.77 Президент Ли, вероятно, помнил тхэккён из своего детства.
Находясь под впечатлением от выступления Нама, он приказал Чою обучать этому искусству большее количество корейских солдат. Армия стала тогда одним из сильнейших институтов в Корее. Её численность за три года выросла со ста до шестисот тысяч военнослужащих. Каждый мужчина должен был пройти службу в армии. Учебные лагеря, жесткая дисциплина, антикоммунистическая пропаганда и, как сказал один историк, «авторитарная практика, которая остудила бы пыл даже самого пробитого американского офицера».78 Боевые искусства теперь должны были быть добавлены в ежедневный тренинг.
История выступления 1954 года была одной из самых незабываемых в жизни Чоя и Нама. События того дня изобиловали неожиданными поворотами. Президент был восхищен и в то же время поставил всех перед дилеммой: нельзя учить карате, называя это тхэккёном.79 Несмотря на то, что тхэккён имел в своём арсенале технику рук, он был известен сотни лет как мягкая, ритмичная игра, где использовались сильные толчки ногами и прыжки.80 Короче говоря, тхэккён не являлся карате, и Чой не был идиотом.
Пока Чой и Нам думали над проблемой, 29-я дивизия стала знаменита в армии, а Чой стал ближе к президенту Южной Кореи, тем самым получив еще больше власти.81 В 1954 году Чой приказал военным построить на военной базе в провинции Кангвон новый зал боевых искусств.82 Он назвал его О До Кван (Школа Моего Пути или Школа Нашего Пути). В этот же год Чой стал почётным директором обновленной Школы Чун До Кван гражданского учебного заведения, где восемнадцатилетний Нам начинал заниматься карате.83 Руководитель этой школы Сон Дук Сун присвоил генералу Чою почётный четвёртый дан, желая использовать влияние военачальника в армейских кругах для продвижения своего боевого искусства.84 Чой распространил обучение, помимо 29-й дивизии, и на эти две школы. Теперь, чтобы тренировать 300 человек в О До Кван, Наму требовался микрофон.85
Военная и гражданская школы Чоя стали двумя из немногих так называемых кванов, которые южнокорейские диктаторы позже принудят к слиянию. Чой стал администратором обеих школ, но он никогда сам не тренировал. Нам просил что-либо для О До Кван, и Чой отдавал приказ достать это из-под земли. Их общие амбиции расширялись до тех пор, пока не стали больше, чем размер эго южнокорейского президента. Каждый солдат должен был изучать новое боевое искусство. Лучшие техники брались из карате, что-то добавлялось из тхэккён и так далее. Эффектные приёмы были призваны укрепить солдат, принести славу корейским спортсменам и вдохнуть силу в разоренную страну.
Более того, новое боевое искусство должно было обессмертить Чоя, по крайней мере так он об этом мечтал. Но в первую очередь он должен был дать ему новое название! Ведь оно не могло называться тан со до или кон су до, да и другие корейские синонимы к слову карате сюда тоже не подходили. Также это искусство не могло называться и тхэккёном, как того желал президент Кореи. Немаловажен и другой вопрос как убедить президента страны и руководителей других школ сменить прежние названия и принять новое?
Оставалось только одно: организовать грандиозную вечеринку в одном из любимых ресторанов Чоя высококлассном корейском гейша-хаусе, где мужчины могли покупать себе власть вместе с лучшим саке, женщинами и грезами.
4. Тхэквондо получает имя в кисэн-хаусе
В один из апрельских вечеров 1955 года Чой выбрал кисэн-хаус (гейша-хаус) для проведения заседания представителей боевых искусств. Это было вполне подходящее место, потому что именно здесь творятся мифы и исполняются желания, а Чой был готов представить миру пару собственных мифов. Кугильгван был традиционным кисэн-хаусом, построенным в XIX веке при правлении династии Чосон.86 Он расположился неподалёку от королевской усыпальницы и старой колокольни, в честь которой улица была названа Колокольной. Кугильгван был одним из самых знаменитых в Корее, местом, где первые нувориши открывали свои сердца одновременно с кошельками. Управлял Кугильгваном секретарь президента Южной Кореи Юи Ки Бун, крайне полезный для Чоя человек. Юи был второй по влиянию фигурой в политике страны после самого президента.87