Абхазия. Осенний трип
Евгений Петропавловский
«Писать об Абхазии радостно и трудно. Радостно потому, что это страна твоего сердца. Трудно потому, что о сложном и неповторимом не скажешь сразу. Иногда для этого не хватает целой жизни»
Андрей Дементьев,
«Абхазия в моём сердце»
«Абхазия большая: если разгладить горы, то её на половину России можно натянуть!»
Из местного фольклора
© Евгений Петропавловский, 2022
Глава первая.
Краснодар-Сухум:
был день, и было утро
Я сегодня видел во сне красивую девушку, сказал Толик, опершись о перила балкона и глядя в морскую даль. Она мне устроила фотосессию, а в процессе съёмок вижу: хочется ей гораздо большего. И так ко мне прижмётся, и этак погладит, и раздеваться уже начала в общем, мало-помалу почти дошло у нас до дела. И тут
Неужто не дала? шутливо подначил я.
Не дала, со вздохом подтвердил он. Вера меня разбудила, не дала досмотреть та-а-акой сон. Если б не она, всё закончилось бы хорошо.
Я сочувственно поцокал языком, и мы замолчали, слушая пение птиц и любуясь окрестной панорамой. Лучи утреннего солнца освещали безмятежную синь Сухумской бухты. Наша резиденция располагалась на южной окраине абхазской столицы, в переулке Услара, и отсюда, с балкона, открывался замечательный вид на весь город. Дома, разбросанные по обступавшим её горным склонам, тонули в буйной зелени. Ветви деревьев клонились к земле от яблок, хурмы, гранатов, мандаринов, апельсинов, лимонов близилось время сбора урожая. Впрочем, наши мысли в эти минуты были далеки от сельскохозяйственных интенций: мы наслаждались собственными долготой, широтой и высотой над уровнем моря, помноженными на предвкушение приятного дня.
Синь сосёт глаза, не удержался от восхищённой реминисценции Толик, воздев руку над бухтой.
А зелень-то какая, указал я на обрамлявшую море сушу. Середина октября, а на деревьях ни одного жёлтого листочка!
За нашими спинами, на двух сдвинутых столах, стояли тарелки с фруктами, баклажка с мёдом, пустая бутылка из-под чачи, ополовиненный кувшин с домашним вином остатки вчерашнего пиршества, о котором напоминало лёгкое похмелье.
Да уж, славно мы вчера пополуночничали
Но прежде чем рассказывать о событиях минувшего дня, представлю читателю действующих лиц моего повествования:
Анатолий Клименко известный российский художник, непревзойдённый исполнитель казачьих песен и потайного кубанского фольклора.
Вера его неизменная муза и спутница во всех отношениях.
Андрей Глушенко неувядающий автор и исполнитель стихов и песен, и прочего всякоразного, а также гостеприимный хозяин особняка на горе, в коем мы получили кров и стол во время нашего абхазского трипа.
Амра моя рыжая муза, которая на своём голубом «Додже» привезла меня, Толика и Веру из Краснодара в Сухум, а затем невзирая на сопротивление благополучно доставила обратно.
А началось всё с ночного звонка Андрея:
Женя, ну когда вы наконец приедете? Я посмотрел прогноз: целую неделю обещают хорошую погоду, а потом снова начнутся дожди. Сейчас самое время бери Толика с Верой и приезжайте завтра же.
Несколько лет мы собирались совместно поколесить по Абхазии. Толик и Вера регулярно наезжали в гости к Андрею, а мне всякий раз что-нибудь мешало. Вот и теперь я стал лихорадочно вспоминать текущие дела, мысленно выстраивая их по ранжиру и приговаривая примерно в таком духе:
Нет, ну не могу я вот так, сразу. Если хотя бы через неделю
Однако мой визави не ослаблял напора:
Можно, конечно, и через неделю, но там по прогнозу будет несколько дождливых дней. Дела подождут, а погода ждать не станет. У меня в этом году триста литров домашнего вина. Чачи, правда, поменьше, литров тридцать, но нам хватит. И хурма спеет, и апельсины. В прошлом году я посадил кумкваты сейчас уже плоды на ветках висят! Бросай всё и приезжай, я покажу тебе такие красивые места домой возвращаться не захочешь!
Амра сказала мне:
Хочу кумкватов и сыра. Давай съездим на неделю.
Тридцать литров чачи за неделю не выпить, возразил я. Надо ехать дней на десять-пятнадцать.
Я могу только на неделю, твёрдо заявила она.
Как поедем? Поездом?
Зачем поездом? Я всех отвезу туда и назад.
И спустя сутки с небольшим мы уже мчались по горному серпантину на голубом «Додже» Амры, неотвратимо приближаясь к границе. На полдороге, где-то между Дедеркоем и Верхним Буу, устроили короткую стоянку над обрывом, перекусили Вериными пирожками и котлетами, запив сей фриштых фляжкой агуарденте, и веселее прежнего помчались дальше. Толик от полноты чувств несколько раз затягивал попутные песни в курортном наклонении:
У мо-о-оря, у си-и-инего моря
Со мно-о-ою ты, рядом со мною!
И со-о-олнце светит, и для нас с тобой
Целый де-е-ень поёт прибой!
На адлерской таможне проверка паспортов и досмотр заняли минут десять. Единственным предметом, который озадачил стражей кавказского лимеса, оказался этюдник.
Что в этой коробке? поинтересовался абхазский таможенник. Не оружие?
Здесь краски, пояснила Амра. Художника везу.
И в подтверждение своих слов указала на Толика (чей жизнерадостный эйдос вполне убедил человека в форме в отсутствии у нашей компании отрицательных помышлений). Мы получили отмашку с пожеланием доброго пути и через несколько мгновений уже мчались по Сухумскому шоссе.
Настроение было приподнятое. Притом чем дальше тем больше. Вероятно, потому что его подогревало предощущение приключений, без коего не обходится начало любого путешествия. Всё же прав был Грэм Грин, выразившийся на сей счёт следующим образом:
«Граница это не только будка пограничника, паспортный контроль и человек с ружьём. На границе всё становится другим; жизнь никогда больше не будет прежней после того, как в ваш паспорт поставили штамп».
Правда, на абхазской границе штампов в паспорта нам никто не ставил. Однако это не меняет сути дела.
Итак, наше авто резво катилось на юг. Справа мимо окон проплывали морские виды, слева разворачивалась изгибистая горная плеорама, а по обе стороны трассы сменяли друг друга указатели с диковинными названиями населённых пунктов: Гячрыпш, Цандрыпш, Арасадаха, Багрипш, Аныханста, Чигрипш Гагра!
Обана! обрадовался я. Надо прогуляться по Гагре.
Амра и Вера дружно возразили:
Не надо. Хочется поскорее уже приехать.
Если будем везде разгуливать, не успеем до темноты!
Толик отсутствующим взглядом выразил своё фигуральное согласие с дамами.
После этого Вера принялась рассказывать о том, как она с подругой отдыхала в Пицунде (это совсем рядом с Гагрой), Амра вставляла вопросы касательно цен, условий проживания и обустроенности пляжей, параллельно комментируя окрестные ландшафты. А голубой «Додж», ясное дело, катил себе дальше, и никого не колыхало моё мнение; а мне в помощь осталось лишь наставление Эпиктета о том, что человек всегда поступает так, как ему кажется лучше для себя, и если это на самом деле лучше для него, то он прав; если же он ошибается, то ему же хуже, ибо за всяким заблуждением непременно последует и страдание; постоянно помня это, не отыщешь смысла ни сердиться и возмущаться, ни бранить и попрекать кого бы то ни было в чём угодно.
С другой стороны, пост фактум считаю возможным высказать обиду. За всё время нашего октябрьского забега по Абхазии мне так и не удалось посмотреть места, о которых Роберт Рождественский написал:
Хочу запомнить гул прибоя,
Оставить горы неразгаданными.
И пусть над каждою судьбою
Такое солнце, как над Гаграми.
Хотя солнце оно, конечно, было. То же самое, что светило и Роберту Ивановичу, когда он вдохновился на упомянутые строки. Мы мчались по трассе, дневное светило от нас не отставало, а указатели на обочине продолжали информировать о проезжаемых населённых пунктах: Псахара, Бзыпта, Калдахуара, Бармыш, Хыпста Дабы не переврать упомянутые здесь географические агнонимы, мне сегодня пришлось воспользоваться картой.
От шоссе уходили в стороны тихие сельские улочки, дома на которых зачастую были едва видны из-за разросшихся садов.
В Новом Афоне Вера и Амра тоже не позволили мне выйти из авто для осмотра достопримечательностей:
Там не только монастырь, но ещё и пещеры. Минимум часа полтора надо, чтобы всё посмотреть, да и то если бегом.
Давай уже доберёмся до Сухума, а в Новый Афон потом специально съездим