На сходнях у деревянной пристани в этот момент стоял литовский корабль. Недавно подписанное королём Сигизмундом II и Еленой Глинской семнадцатилетнее мировое соглашение позволяло купцам литовским и польским свободно торговать по всей Руси от Великого Новгорода до Киева, от Опочки до Новгорода Нижнего. Южные улусы, спасибо этому договору, с радостью пропускали за мзду суда северян и в Астрахань, и в Константинополь. Мир России со Швецией и закреплённые шортными клятвенными грамотами границы двух стран по реке Оксе дали свободу торговым людям северных морских стран. Дружба недавно почившего русского царя Василия Иоанновича с султаном Сулейманом Великолепным охраняла речные и морские торговые суда под российским флагом. Значит стоило ливонцам поскорее выставить на показ свои мечи и пищали, парусное полотно и фландрийское шерстяное сукно, фламандские полотна и флорентийские настенные ковры, рейнские металлы и нормандские канаты, металлы и порох, бумагу и кружево, чтобы, тоже по-быстрому, обменять их оптом у местных на хлеб, воск, мёд, пушнину, щетину, рогожи, дёготь и, прокрутившись, забрать тут же в обмен у восточных торговцев пряности и благовония, восточные курения и целительные зелья, шёлк и хлопок, молодильные ягоды гумми, розовое масло, ковры, лошадей и, конечно же, невольников. Последний товар был доступен не всем. Прошли в Европе Средневековые времена. Права на покупку людей держали лишь отдельные вельможи. Брали на это особые кредиты у еврейских ростовщиков. Что же до Руси, тёмной для мира и бесправной, здесь отношение к торговле пленными было в разных местах своё. В южных землях рабов продавали и меняли без особой укоризны, а вот свободолюбивые псковичи и новгородцы даже не ставили для этих нужд рядов. Однако любой из приплывших торговых людей знал, что за звон золота и серебра в трюмах всегда есть крепкие белозубые магометане, которые буду хорошо служить при любом дворе.
Замешкавшись с разгрузкой бочек с португальским ромом, молдаванин упустил из виду распорядителя. Тот, наоборот, времени не терял и уже отвечал на приветствие Стефана.
Ты почём, мужик, знаешь, как зовут правителей разных стран? Для простого портового управца больно ты умён.
Дуракам стоять нъдлежит в коровнике, вельможный гъсподарь, отвечал мужик с важностью, но учтиво: А моё место полагает знать кого чтить и за чьё здравие кричать.
Так за чьё мне крикнешь? прищурился молдаванин. Русский, гаркнув грузчикам, чтобы брали бочки и на плечах спускали на берег, а то, неровен час, упадёт какая с дорогим зельем, душу из него вытрясут, ответил Стефану без затеи:
Ты пъшто спрашивашь? Не ваш ли Пътр Стефанович не так давно засылал гънцов к нашему царю Ивану Васильевичу и матушке его Елене мир просить и зъщиту от османцев?
Твоя правда, так и есть, проскрипел Стефан сквозь зубы и тихо добавил: Но меня от господарнего благоволения для Рареша уж избавь. Я здесь хоть и по его наставлению, а торгую сам по себе. Понял?
Мужик пристально поглядел на молдаванина и ответил также тихо да без намёка на шутку:
Шьтоб пънимать есть на то Дума бъярская и братья гъсударевы. Поди у Мърозовых, Въронцовых, Шуйских да Бельских ума поболе мъво, шьтоб решать кому что кричать. Так что, ежли ты с миром проходи, а коли за смутой пришёл, нам её и своей вдосталь от дядек царёвых. Понял?
Стефан глаза выпучил, дивясь такому слогу:
Тебя как зовут?
Вот с этого ты бъ и начинал, пътому как имя для каждого чъловека роднее родины. Николаем мъня кличут. А тебя как величать?
Стефан, гость приложил ладонь к сердцу, кланяясь и каясь: Прости, Николай, за неучтивость. Толковать с тобой мне приятно, но в трюмах моих лежит нежный товар. Боюсь, до вечера он не достоит.
Понял я тебя, господарь, но лишь напъловину.
Полную разгадку я тебе обещаю, если поможешь в моём деле.
Отчего не помочь? Для того здесь и стою. Пъкажи мне, где твой корабль? Гони его к верфи у во-о-он того причала за рукавом, и скъжи, что я приказал. Так и скъжи: «Николай, портовый распърядитель, велел принять швартовы». А как туда пъдплывёшь, проси брата мово Владимира, да скъжи, что уключины у тебя сломаны. Он дальше объяснит, что делать.
А как признаю я брата твоего, Николай? Не спутать бы да не оплошать. Потеряю очередь в строю, потом вовсе не вклиниться мне в ряд. Глупо у вас тут всё организовано. Смотри как плотно стоят корабли один к другому. Упаси господи пожар, так займётся вся река, и огонь на другой берег по палубам и мачтам в два счёта перекинется.
А как признаю я брата твоего, Николай? Не спутать бы да не оплошать. Потеряю очередь в строю, потом вовсе не вклиниться мне в ряд. Глупо у вас тут всё организовано. Смотри как плотно стоят корабли один к другому. Упаси господи пожар, так займётся вся река, и огонь на другой берег по палубам и мачтам в два счёта перекинется.
Твоя правда, Стефан, не знъю как тебя по батюшке.
Романович.
Твоя правда Стефан Ръманыч. Тълько кто меня здесь пъслушает, да ещё сей час? Кверху тормашками земля и небо. Но ты не тушуй. Река не так широка, шьтоб по-иному дело править. Да и морозы наши не способствуют тому. С ноября по март торги встанут. А нъсчёт брата маво не ошибёшься, так как на меня он совсем не похож: крепок, молод, волосами и кожей светел, ликом приятен, умом богат. Говорит он мало, но дельно. Не тушуйся обмана, для нас слово дороже денег. К тому же ты не из простых приближённых, так ведь? Чую, в родстве ты был каком с тем, чьё имя носишь, и кто прославился Великим.
Умён ты всё же, Николай. Ладно, верю тебе на слово. А благодарность принесу тебе, куда скажешь.
Брат всё скажет. Иди! Некода больше толковать, разозлился вдруг Николай. Но уже когда Стефан прыгнул обратно в свою лодку, нашёл миг, чтобы махнуть ему издалека.
4 Русь. 1534. Опочка. Кузнец Владимир
Вечером того же дня Стефан пришёл в гости к братьям в кузницу. Она стояла на берегу Великой у того самого причала за рукавом, на который Николай указал утром. Он попросил молдаванина никому не говорить куда идёт, объясняя по-простому:
Неча нам тереться, господарь, на постоялом дворе. Народ у нас сметливый, быстро сведёт швартовы с канатами, чтобы догадаться, почему твои товары появились на торгах раньше прочих.
Просторная кузница оказалась с дверью и без окон. Стол из широкого сруба был поставлен в дальнем углу от мехов и наковальни. Сесть предлагалось на такие же срубы, диаметром меньше и отёсанные. Ещё в одном углу стояла печь, в ней горел огонь, на котором навесу, как на рельсах, был прикреплён глиняный горшок, закрытый плотной крышкой. Из горшка пахло пряным. Посреди стола караульным выставили широкий кувшин, накрыв его тряпицей. С собой гость принёс плетёную корзину, откуда с разрешения русских вытащил на стол сначала орехи. С корявой кожей, крупные, каких в этих местах редко когда видели, они вызвали у хозяев недоумение.
На каменья похожи. Или на снаряды для маленькой пушки, Владимир, разговаривая степенно, не как брат, за которым будто кто гонится, подошёл рассмотреть дар поближе. Николай остался подальше.
Ты, никак, гость дърогой, решил нас сухими бараньими какахами накормить? спросил он с лёгкой неприязнью на лице. Молдаванин взял два ореха, сжал в руке. Кожура лопнула, и на ладони мужчины появились бледные сердцевины:
Орех македонский. Прошу! мужчина протянул руку, но хозяева не торопились угощаться. Тогда молдаванин положил кусок ореха себе в рот и медленно стал жевать, объясняя: Такие орехи тепло любят. В Тавриде и у нас в приморской зоне их растёт много. Полезны они для силы мужской и для хорошей крови. Покупают их для королей заморских. А ханы и султаны без орехов и дня не живут. Пробуйте! Ваши жёны мне потом спасибо скажут.
Шутка понравилась Николаю. Он отважился взять краешек плода. Жевал его как кусок мяса, мощно работая челюстями, а проглотив, скривился:
Горькая твоя еда, Стефан. Но есть можно. Принимаю твой гостинец. Но угъщать тебя буду пищей простой, уж не обессудь. Каша из гречихи на подходе, а пока можно разговеться овсяным киселём. Хлеба и мяса, увы, нет.
Поправимо, ответил Стефан и снова полез в корзину. На стол легли краюха и большой свиной окорок. Вяленое мясо пахло через кожу. Гость попросил нож побольше и, смахнув лезвием с копчёности слой, следующий стесал ещё тоньше. Разделив длинный и широкий срез на несколько частей, он протянул по одной Николаю и Владимиру. Здесь уж радость мужчин была непритворная. Распробовав деликатес, оба тут же смекнули, что кашу мясом не испортить. Горшок из печи перекочевал на стол. От прикосновения с горячим мясо стало пахнуть ещё сильнее. Николай поторопился закрыть горшок. А ещё убрал со стола краюху, вроде как за ненадобностью.
Чесночный дух сейчас прибьёт к нам пъловину Опочки. Но что это в твоей хрюшке так пахнет ещё? Не могу угадать, старался он замылить свою хитрость, заметив во взгляде гостя вопрос по поводу хлеба.