Портов в этой части города нет. Короткие причалы отрезаны крепостью по периметру прибрежной византийской стеной, о которую разбиваются волны. Сошёл с воды и тебя сразу встречают торговцы. Весь восточный город это красочный и шумные базар. От него дворец султана отсекает ещё одна крепостная стена из камня. Оттолкнувшись от неё, улочки города стекают с Дворцового мыса прямо к бухте. Издалека жилища смотрятся, как уложенная на блюдо кисть винограда: крупные ягоды у лозы это дома богатых людей на вершине горы, а плотно сбитые мелкие жилища бедных внизу её.
На первый взгляд кажется, что вход в Топкапы, как ещё зовут дворец Сулеймана, только в одном месте. Но, как говорят знающие люди, для султана есть ещё один выход к морю, о местоположении которого лучше не ведать. Лишь великий визирь и валиде, мать турецкого правителя, обычно посвящены в эту тайну. Но Хафса-хатун умерла в марте прошлого 1534 года, унеся её с собой. Ещё поговаривают, что Хюррем, молодая наложница Сулеймана Великого, мать шестерых его детей, тоже знает о спасительном пути.
Не в первый раз прибыл в Константинополь молдавский господарь Стефан Романович. Но если раньше в бывшую столицу Византии, покорённую османами век назад, он приезжал по делам коммерческим, на этот раз у молдаванина другая нужда. Для её свершения ему необходима встреча с Сулейманом I, о чём последний уведомлён. Без его согласия попасть в Топкапы невозможно. Вместе с собой Стефан взял в далёкий путь Владимира, кузнеца из Опочки. Уговорил он его попытать своё счастье и, пав в ноги Великолепному, просить взять в ученики. С молдавского корабля двое путешественников и толмач Стефана пересели в юркий балук и, пройдя на нём вдоль восточного берега города, переплыли в самом узком месте Золотого Рога на берез западный к мысу. Высадившись на пристани, Стефан уверенно пошёл между кирпичными и глиняными домами. Здесь город был узким и удушающим. Но уже скоро путники поднялись в верхнюю часть Сарайбурну, где им открылись парки и дорогие дома. Вышагивая по каменным тротуарам, Владимир мог заранее оценить их полезность: в самый проливной дождь улицы оставались чистыми. А то, что город шёл в гору, позволяло воде утекать в море, не застаиваясь.
Ни луж, ни грязи. Уткам и поросям здесь не понежишься.
Про свиней говорить не смей, шикнул переводчик: Для мусульман они грязное животное, всю дорогу от Тавриды, где они встретились, мужчина из Яссы учил Владимира, как себя вести и с какими словами обращаться к султану, если придётся это сделать. Высокий и мускулистый кузнец из Опочки выглядел на фоне молдаван устрашающе, его одежды нарядно. Длинная рубаха из тонкого выбеленного холста, купленная по случаю, была перехвачена поясом, к которому крепились кожаный кошелёк и выкованный собственноручно гребень. Порты, обёрнутые внизу белыми чистыми онучами, зашнурованы поверх оборами. Это позволило всунуть стопы в кожаные туфли, купленные юноше Стефаном для дороги. Буйные русые волосы кузнеца, загнанные по кругу под плетёную чесучовую косицу, голое лицо, без усов и бороды, и до боли светлые глаза с пытливым взглядом выделяли северянина и среди иных путешественников. Вздохнув, рад ли султан будет такому гостю, толмач буркнул:
Смотри лучше по сторонам. Кузнеца учёный наемник считал ниже себя положением, потому тыкал ему без зазрения. Владимир, впрочем, улыбался любой выучке.
Чем ближе они подходили к Топкапы, тем лучше были прибраны сады. Толмач стал рассказывать путникам про дворец султана. Его делили на четыре части изолированные дворы.
Османцы называют их мейданы. Просителям можно попасть в первый двор или во второй. В третьем живёт Сулейман, и туда приглашают только великих гостей, произнёс мужчина, важно поправляя короткую, расшитую разноцветными нитями жилетку. От ходьбы он, полный и засидевшийся за книгами, устал и взмок. Белая рубаха смялась подмышками и на сгибах локтей, шёлковые штаны взмокли на поясе, кисточки на чёрных коротких сапожках торчали в разные стороны.
Надеюсь, нам повезёт, Стефан остановился и потрогал через одежды то, что нёс с собой. Хотя Владимиру ещё в Опочке было сказано, что едут они в Константинополь ради него, очень сомневался русич, что молдавский господарь станет тратить своё время на обычного мастерового. А ещё догадывался Владимир, что каким-то образом их поездка связана с тем заказом, что он должен исполнить для Стефана.
У ворот Повелителя путников остановили особые воины султана бостанжи в светлых джуббе длиной до лодыжек. Чтобы не путались при ходьбе, балахоны подпоясали ремнями. Сверху из запаха были видны белые полотняные рубашки. Снизу широчайшие шаровары. На ногах четырёх офицеров дворцовой охраны ловко сидели короткие красные ботинки из мягкой кожи с загнутыми кверху концами. Головы стражей венчали белые войлочные колпаки с длинными хвостами и золотыми кокардами. Янычары стояли перед воротами высокого портала по обе стороны. Знающим людям он напоминал вход в средневековый замок, с каждой стороны которого вырезали ниши по форме митры.
Чуть вглубь, вплоть до внутренней арки ворот с клеймом и золотой вязью, сгрудились ещё столько же воинов, один из которых был явно командующим. Лёгкие нательные рубахи янычар из белой бязи выпрастывались до пят. Поверх их рубах красовались длинные красные кафтаны. Третьим слоем они надели турецкие кафтаны джуббе, очень длинные ложные рукава которых, переброшенные через плечи каждый со своей стороны, продевались вперёд и были заткнуты за кушаки. Чёрный шёлк одного из кушаков выделял высокий ранг раба дворца. Юскюф с плюмажем на голове подтверждал важность кетюда-бея старшего офицера. Его красные шаровары заправлялись в высокие сапоги не красного цвета, как у остальных, а жёлтого, что тоже служило знаком отличия в ранге. Летняя жара не влияла на форму служивых. Зорко осматривая всех, кто приближался к воротам, глава янычар то и дело вскрикивал, и тогда подчинённые ему башчавуши, жестикулируя саблями, просили пришлых задрать полы одежды, штанов и даже снять головные уборы.
Уже в этой части османский дворец напомнил Владимиру Псковский Детинец также одна высокая крепостная стена, внутри которой живёт своей жизнью особая часть населения города во главе с правителем. Такой же единственный вход. Те же наружные и внутренние дворы. Только сторожевых башен в Псковском Кремле шесть, а не одна. И переходы в Детинце по перекинутым мосткам, а здесь из одной части в другую ходят исключительно по наземным внутренним улочкам.
После досмотра и объяснений с толмачом, что это гости султана, Стефана и Владимира пропустили во двор Янычар. Посреди просторного сада стояли большой фонтан, из которого те верховые, что были допущены сюда, спешились и поили коней. Рядом рос огромный плешивый платан. В самом конце, там, где высились новые ворота, был разбит ещё один фонтан, поменьше, и лежали два плоских белых валуна.
Это их лобное место, пояснил Стефан, указывая на камни: Здесь рубят голову осуждённым.
Не смотри так по сторонам, османцы этого не любят, снова предупредил толмач.
Если в первый двор наши друзья входили вместе с другими гостями, к следующим воротам они пошли втроём. Зубчатая стена над Орта Капы вратами Приветствия соединяла две мощные восьмиугольные башни с бойницами и остроконечными крышами. Снова опросив путников, янычары сразу проводили их в комнатку в стене внутри ворот. Здесь было прохладно, стояли мягкие топчаны и низкий столик. Рядовые охранники в одинаковых красных халатах, шароварах и кюляхах с выброшенной от затылка и падающей на спину белой тканью, с прикреплёнными к головному убору сбоку деревянными походными ложками, тут же принесли персиковую воду, пшеничные лепёшки, тёплое рубленное мясо, фрукты и восточные сладости. Вряд ли такое гостеприимство было предзнаменованием скорой встречи с Сулейманом.
Двое суток просидели наши гости в этой комнатке. Им исправно приносили еду и воду, пропускали по нужде, но при этом ничего не обещали. На третий день, утомлённые тяготящим бездельем, мужчины услышали выстрел из пушки.
Султан прибыл! обрадовался Стефан: Пушка всегда стреляет, когда хозяин возвращается домой, и никогда, если он его покидает. Потому как никому не должно знать, что дворец остался без падишаха.
Теперь можно надеяться, что нас отсюда выпустят, предположил Владимир.
Через несколько часов за гостями султана пришёл гонец и позволил им пройти во второй двор. Этот бирун все назвали Диван из-за здания здесь, в котором по нескольку раз в неделю заседал государственный совет во главе с главным визирем. Диван мейданы был усажен кипарисами. Лучами от Орта Капы шли по всей его территории укатанные дорожки, направленные к многочисленным зданиям. Главный путь, дорога Падишаха, был шире остальных, разделял двор на две части и заканчивался далеко у новой стены и новых ворот. Пустой внутри, по периметру бурун включал в себя много хозяйственных построек. Справа стояли дворцовые кухни. Слева конюшни.