Производство расширялось, и, соответственно, увеличивалось количество больных животных на ферме. Теперь его правильнее называть конвейером. Курицы, ранее жизнерадостные фрейлины-хохотушки, смахивали на зомби со стеклянными глазами: им обрезали клювы, чтобы в отчаянии они не нападали на соседок. Буренки от комбикорма превратились в толстух, еле стоявших на почему-то тощих ногах. Никто уже не хотел привычно беседовать с Хенриком, у них не было сил, они обратились в полностью других существ. А ветеран Юрген, напротив, сделался более приветливым в солидарность ко всем плененным жителям.
В прошлом на звероферме цвело и пахло зеленью, сейчас это грязное, кровавое место. Цыплята сотнями валяются в мусоре, точно ненужный отход. Как же тяжело Хенрику: душа болит, а сердце разрывается на мелкие кусочки. Одна отрада старые друзья Чистюля с Шейкой и общение с ними. Но их встречи, увы, становились все реже и реже.
Пролетали месяцы, размером с годы Щенок становился старше и черствее. Сам того не замечая, сторожила начал относиться к жителям фермы будто к товару. Хенрик лениво бродил по загонам и не обращал внимания на их непрестанные страдания. В одном из редких случаев ему удалось встретиться с Шейкой, тот был неузнаваем. Шея его покрылась страшными гематомами, не дававшими говорить без умолку, как раньше, при пересказах местных пересудов; и словно в бреду повторявшего лишь одно: «Фуа-гра, фуа-гра».
Недавно пришли бездушные работники хозяйства, схватили гуся за горло с намерением в очередной раз насильно покормить, тот кричал и судорожно размахивал крыльями. Пес с яростью набросился на работников. Заступника прогнали. После происшествия он никогда уже не видел Шейку. Именно в столь непростой момент коллегу поддержали старый Юрген и даже вредная Мурка. Они долго пытались утешить Хенрика, но тщетно. У горюна из мыслей не выходило перепуганное лицо бедного друга.
Когда встревоженный понурым видом Хенрика поросенок спросил, где их общий длинношеий дружище, четвероногий не знал, как реагировать. А ведь сам Чистюля давно стал толстым и хворым хряком. Нездоровым от того, что повседневно питался комбикормом и мочился под себя. Многострадальный замарашка подрос до нужных размеров и его отправили на убой. Он визжал и надрывал горло, звал на помощь единственного оставшегося в этой непосильной жизни собрата. Но что мог сделать барбос? Тот, отныне, просто-напросто пленник на ферме ужасов, сродни ее обитателям.
Мурка порадовала Юргена и Хенрика своими котятами. Они казались жутко нудными, но смешными, и даже тешили псов-товарищей, хотя им по натуре сие было несвойственно. Котики также бесследно исчезли через какую-то пору, испарились, словно прочее многозначимое в жизни Хенрика подобно прежнему пейзажу их старой фермы, рассеявшийся точно дым. Время пса исчезнуть с лица земли тоже придет, и вскоре на «свято место» прибудет новый невинный малыш. Повезет ли щенку найти здесь лучших друзей, как некогда повезло Хенрику? И можно ли назвать это везением, поскольку он потерял все, что ему было дорого
Рассказ 7
Символ Мира
Маленький Арно появился на белый свет на крыше старого дома в уютном переулке прекрасного города Парижа. Улицы и парки его почти во всякое время заполнены людьми, а рядом с ними голуби, когда угодно найдут пропитание. Арно родился лысым с огромным клювом и достаточно покладистым темпераментом, а вот первенец Брис проявил себя жутко непослушным. Он клевался и быстрее хотел покинуть гнездо. Родители желторотиков представляли собой пару, нашедшие друг друга раз и навсегда. У вольных голубей ввек так водилось, главное, отыскать свою вторую половинку, свить теплое гнездо и обзавестись замечательными птенцами.
Голуби символические птицы, ареал их обитания распространился по всему миру. Родители поведали птенцам про общих предков, один из прадедов которых служил почтовым голубем на фронте, поэтому, когда Брис подрастет, обязательно похвастает о нем многочисленным, связанных родством и дружбой, соседям.
Вылупки сидя в гнезде с нетерпением ждали родителей, непременно приносящих в клюве калорийные вкусности. Мама была на диво красивой голубкой, уже дважды дававшая потомство. Папа птенцов заметно прихрамывал на одну лапку, в прошлом ему благополучно удалось спастись после встречи с мальчишками, вооруженными рогатками. Старшие братья и сестры в предвкушении ожидали знакомства с недавно вылупившимися мальцами. Голубиная семья бесчисленна: родственники, друзья, соседи все они кружили над столицей, общались между собой, сплетничали. Повсюду стояла романтика, как и полагается в городе Париже.
Вылупки сидя в гнезде с нетерпением ждали родителей, непременно приносящих в клюве калорийные вкусности. Мама была на диво красивой голубкой, уже дважды дававшая потомство. Папа птенцов заметно прихрамывал на одну лапку, в прошлом ему благополучно удалось спастись после встречи с мальчишками, вооруженными рогатками. Старшие братья и сестры в предвкушении ожидали знакомства с недавно вылупившимися мальцами. Голубиная семья бесчисленна: родственники, друзья, соседи все они кружили над столицей, общались между собой, сплетничали. Повсюду стояла романтика, как и полагается в городе Париже.
Пришло время слеткам познавать мир, они оперились, стали вместе со старшими покорять городские скверы, аллеи и бульвары. Поклевав тут, пощипав там, несмотря ни на что возвращались домой. Даже любопытный Брис, улетая на далекие расстояния от города, неизменно ворочался обратно. Сизые без проблем определяют координаты собственных гнезд. Старшой считался ловеласом, хоть недостаточно созрел для создания пары, все равно щебетал голубкам комплименты. Ворковал направо и налево, важно раздувая пепельную с пурпурным отливом грудку. Арно, напротив, был стеснительным. На него особо никто не обращал внимания, его брат затмевал остальных несомненным обаянием.
В парках вообще шумно, птицы стаями кружат поверх голов людей, зная, чем и где можно поживиться, то ли милая добрая женщина, то ли мальчик-карапуз их покормит, все рады голубям. Раздольная жизнь несравненно восхитительна, сегодня побывал здесь, завтра попользовался по другому адресу.
Часто отец с матерью на широком выступе дома, прижавшись друг к другу, умиротворенно смотрели на огни большого города. Арно задумчиво глядел на них, представляя себе «ту самую, единственную». Когда у «волокиты» Бриса появилась голубка, мама приободряла мечтательного сына, говорила, что он рано или поздно тоже встретит свою любимую. Хотя на застенчивого Арно все-таки заглядывалась одна поклонница по имени Ирэн, неуклюжая и с косоватыми глазами. Неискушенный юнец деликатно пытался избегать ее, а та тут как тут появлялась рядом с ним; но у голубя, несомненно, очень добрый нрав, он не мог никому нагрубить.
Имелось среди молодежи занятное развлечение, о котором Арно только прослышал: на крыше некого дома подлетки обнаружили голубятню, состоящую из громоздких клеток, в каковых помещались птицы благородных пород и разных окрасок. Таких секций насчитывалось много, в каждой содержались крылатые абсолютно непохожих наружностей. Отдельные пестрые и с хохолками, иные просто белые или черные без вихорей, но со штанишками на лапках. Уличные сизые голуби из стаи Арно, сидя на карнизах, с умилением глазели через решетчатые железяки на эти прелестные создания. Над кем-то потешались, а кем-то, напротив, восхищались.
Едва Арно увидел «ее», все мгновенно замерло, будто остановилось время и сердце перестало биться. Красавица медленно и волнительно опускала и поднимала роскошные ресницы, выгодно оттеняющие обворожительные глаза, что походило на удивительный сон. У околдованного «отвисла челюсть» Незнакомка была белая, словно ангел, с павлиньим хвостом, а кончики его переливались нежно розовым оттенком. Никогда еще в своей жизни он не видел такой совершенной красы и грации. Она ходила статно, вытянув длинную шею с высоко поднятой головой.
Кузен Жак, любитель пошутить, толкнул завороженного крылом и прошептал, чтобы тот прикрыл клюв и не витал в облаках попусту, ведь экая раскрасавица не для него, обыкновенного сизого голубя. Но, несмотря на данное предостережение, у Арно появилась сокровенная цель, и почти все свободное время он стал проводить на карнизе заветного дома. Как очарованный смотрел на «заветную». Но при том влюбленный заметил, у нее нет ухажера, голубка свободна, по крайней мере, так казалось на тот момент. Набравшись смелости, а вернее с ее собственного позволения, он впервые попытался заговорить с ней. Его грудка настолько смешно надулась, что наружу вылезли выпученные глаза, и маленькие перышки разлетелись в разные стороны. Это рассмешило барышню, которая точно знала, ради кого забавный смельчак вертится здесь каждый день.
Голубку звали Адэль. Святые небеса, какое невероятно волшебное имя Адэль!
И уже очень скоро она с упоением расспрашивала воздыхателя о незнакомом мире вокруг. Каково это летать, куда глаза глядят? Вместе беспечные счастливчики, дразня, смеялись над котами, кои то и дело облизывались невдалеке от клеток. Он приносил подарки своей пассии в клювике: веточки сирени и разнообразные цветы.