Мужчина в зеленом длинном до пят одеянии, c вышитой золотыми нитями каймой, и косым крестом на груди ступал по воде. Он посохом поиграл c рыбами, добродушно хмыкая в густую белую бородищу, и исчез в серебряной дымке фьорда. Горбатая Вёльва обернулась, зашипела, высунув раздвоенный язык, ладно уж, Сигурд! Радуйся, живи, есть еще время.
C моря надвигался шторм
Студень
На улице трещал мороз, заставляя людей частенько подкидывать поленья в очаги. И белесые густые дымы из-под крыш небольшого селения, что приютилось в устье Плескавы, дружно поднимались к небу
Сварог жизнь родящий и свет дарующий, да ниспошли нам сегодня день хороший! кузнец Оланка собирался в лес, Ненагляда! Матушка моя любезная, я по дрова!
Оделся тепло. На голову напялил колпак войлочный, отороченный беличьим мехом. На кафтан накинул шубу. Подпоясался кожаным ремнем c серебряными заклепками.
Гнилье-то собирать? Фи! Ненагляда замешивала тесто для пирогов, ловко орудуя красивыми руками.
Чего, гнилье-то?! Там, по тропинке, у ручья, хорошая валяется. Давно на нее смотрю.
Ну, ну! Иди, иди! Может, князь тебя и изловит! В клеть, что ты и ковал сам, да и посадит!
Не посадит! Оланка присел на дорожку, он же разрешил сухие деревья брать. И в кузне ему нужен я. Кто косы, да серпы будет чинить?!
Ага! Сами-то разбойничают, потом купцами прикидываются! А нам пни трухлявые нате вам! «Разрешил» он, «благодетель»!!! А где он был, когда на вересень нас урмане грабили?!
Ох, и остра же ты на язык, женщина! И как я c тобой живу?! Оланка встал c табуретки, ласково чмокнул жену в щечку, пойду, прогуляюсь, заодно распилю
К обести кузнец тащил к дому на плече длинную жердину. Приостанавливался передохнуть. Громко втягивал ноздрями морозный воздух. Чему-то улыбался
Дотянулся через сугроб, сорвал ветку рябины c горько-сладкими крупными ягодами
Морозная зима будет, вслух разговаривал сам c собой Оланка, да! Надо бы колесья снять c телеги, в амбар сложить. А весной на цветень
Кузнец не договорил. Увидел, вернее, сначала почувствовал, как позади поперек тропы шел по лесу человек.
В иноземном одеянии мужчина ступал по сугробам, на удивление не проваливаясь
Может, заблудился? Или волки загнали Так окрикнул бы его, позвал б на помощь? Но тот шагал уверенно в сторону березняка, пока не скрылся из виду за толстыми мшистыми стволами деревьев. А может, кто из княжьих людей, псов Цедрига?!
Оланка скинул на землю жердину и проворненько зашагал к дому
Быстро ты, Ненагляда ставила на огонь вторую порцию пирогов, садись, поешь
Ага, это можно!
Чего такой точно, сыч нахохлившийся? Случилось чего?!
Да! Я тут подумал ну их эти жерди, хворост! За работу и буду дровами плату брать.
На следующее утро Оланка не утерпел. Сходил в лес. И кроме своих следов на снегу других не нашел
Цедригу, князю Изборскому было не до бревен.
Уж c насти в стылой избе за большим столом восседал. Царапал густую бородищу, и обдумывал c вечера, доставленные письменные требования от князя Новогородского.
Ловко вертел в пальцах серебряную монетку, щедрую награду тому, кто отважится, хоть бы и исподтишка, подло, прибить двух злыдней. Те двое, что и привезли берестяную грамоту, требовали от князя старый должок.
Назюзюкавшись позавчера привезенной c собой пахучей дряни, буянили, сквернословили, тщетно пытаясь отыскать спрятавшегося в слободе Цедрига для «сурьезного» разговора. Но только разломали крыльцо у амбара, насилу их отговорили от поджога конюшни
Об этих двух лиходеях, пожалуй, наслышано все побережье Варанежского моря! Душегубы, не брезговали пограбить и обозы, не раз обижали и местных, отнимая пушнину, а уж сколько табунов лошадей угнали из Полоцка сбились со счету. И все их боялись. И князь побаивался, ходят слухи, сам по молодости c ними промышлял разбоем
Цедриг! заглянул в приоткрытую дверь Абсей, в крепости-то два покойника!!!
Час от часу не легче! И кто ж?!
Никишка c Добраном!
Слава тебе всемогущий Велес!!! крякнул, не без удовольствия, Цедриг, избавил Ты меня от упырей, супостатов!!!
Слава тебе всемогущий Велес!!! крякнул, не без удовольствия, Цедриг, избавил Ты меня от упырей, супостатов!!!
Монетку быстро спрятал глубоко в карман
Еще под вечер в трапезную ввалились два дружка. Оба пьяные: небольшого росточка Никишка размахивал франкским самострелом, здоровенный Добран c огромным тесаком за поясом
Щас мы вам тута устроим! Выучим, как долги отдавать! Никишка потрясая самострелом, разложил на бочке острые болты. Долго возился, сильно шатаясь на кривых ножонках, и силясь зарядить арбалет маленькими ручонками.
Воцарилась тишина. Дюжина мужичков, примостившихся на лавках, c ужасом наблюдали за действиями нежданных гостей
Щас, щас! Погодь, пог не договорил Никишка. Неловко оступился на чем-то склизком. Стал падать, зацепился булавкой случайно за курок. В упор подстрелил дружка.
Добран, схватившись за живот, простоял недвижно мгновение, c выпученными удивленными глазищами, и рухнул на стрелка всем туловом, вонзив по инерции кончик торчащего тесака прямо ему в горло
Абсей один сидел за столом, угрюмо подбоченившись. Все ушли, разбрелись кто куда. Не дослушав его смешную историю про мужика c бабой
Подошла Смеяна. Протерла тряпкой липкий стол, смахнув огрызки пареной тыквы на такие же грязные, клейкие половицы, знатно ж, «насвинячили», дружки твои, осторожно отобрала у Абсея полный ковш меда