Время цвета апельсина - Андрей Макаров 10 стр.

 Жалко их,  говорил Валерий Иванович, вываливая консервы на металлическую плиту,  ничего не смогу с собой поделать.

Кошки ели торопливо, словно кто-нибудь может у них отобрать еду.

 Вы уж тут как-нибудь с ними поаккуратнее,  попросил Валерий Иванович, и ушёл к себе в кабинет. А я постоял рядом какое-то время, дождался того, что кошки доедят, и после этого вернулся к Апельсинке. Она вышла из здания проходной на улицу, и прохаживалась взад-вперёд, сладко потягиваясь.

 Всех покормили?  заботливо спросила она, когда подошёл поближе.

 Ага, теперь нам надо каждую свою смену смотреть за ними, чтобы всегда у них была еда, и вода.

 Вот ты этим и займёшься,  глаза у Апельсинки смеялись,  тебе Валерий Иванович поручил, так что выполняй.

 Почему это только я,  вступил я в спор не ради того, чтобы Апельсинку убедить, а ради самого разговора,  тебе разве их не жалко.

 Жалко, но я не могу взять их к себе. У меня и так живёт кошка Тигра, и и пёс Грин.

 Вот как! Так вы втроём живёте?

 Неа, вчетвером.

 А кто ещё с вами?

 Мой бывший,  взгляд Апельсинки был прямой, и открытый.

Мне конечно, очень захотелось расспросить её о бывшем, но сейчас, пожалуй, рано было это делать. Апельсинка пошла на обход, а я вернулся на своё рабочее место, пытаясь написать что-нибудь. Но понял, что все мысли начинают крутиться вокруг моей напарницы. Чем-то она меня зацепила. Чуть позже, я понял чем именно,  мне с ней было интересно.

Остаток смены прошёл как-то незаметно, что для дежурства в выходные дни нормальное явление. Если возле главной проходной работает магазин, и всё время есть какое-то движение, то на транспортной проходной тишина стоит, как на кладбище. В этом есть свои плюсы и минусы. Впрочем, я в любой ситуации всегда ищу положительные моменты.

Первым по графику на транспортной проходной должен идти спать мужчина, но и Апельсинка, и Надя всегда шли спать первыми, оставляя мне шанс выспаться. Мне досидеть до трёх часов ночи проще, чем в три проснуться. Опять же, было время для творчества. Мне ведь, чтобы творить, достаточно ручки и бумаги. Вдохновение всегда было моей постоянной спутницей, да и сейчас оно со мной.

Сменили нас, как и положено, после половины восьмого утра. Передав следующей смене журнал, и подробные инструкции, мы пошли на главную проходную переодеваться. По дороге я спросил Апельсинку, где она живёт.

 Недалеко от Зоопарка, а что, хочешь проводить?  лукаво улыбнулась одна.

 Сейчас нет,  ответил я честно,  я просто спросил.

 А ты где живёшь?  мне показалось, что Апельсинка спросила меня не только из вежливости.

 На юго-западе, от метро Проспект Ветеранов ещё восемь остановок, а что, можешь подвести?

 Ага, сейчас! Я домой, в душ, и спать!  как отрезала, произнесла Апельминка, и, войдя в коридор соединяющий выход во внутренний дворик с главной проходной, она зашла в комнату, где переодевались женщины. Переоделась она довольно быстро, и, помахав всем остальным рукой, выскочила на улицу. Там она подошла к «двойке» выпуска начала семидесятых годов, села за руль, и уехала. Мне это показалось забавным. Дело в том, что у моего дяди была «копейка» 1971 года выпуска. Она до сих пор жива, хотя время её не пощадило. Нам она досталась по наследству, после смерти дяди. Я не люблю сидеть за рулём, хотя вожу машину неплохо. А вот Апельсинка, судя, по всему, любила поездки в качестве водителя. У нас было много времени впереди, и я не сомневался, что ещё спрошу Апельсинку об этом.

Домой после смены мы ехали на метро вместе с Никитиным. Он выходил на Балтийском вокзале. По дороге он рассказывал о своей прежней работе, и о том, где он работает ещё. Я его слушал не внимательно, мне это было не интересно, а ему просто хотелось похвастаться своим послужным списком. Я  то относился к себе, как к охраннику, с глубоким чувством иронии, а для него это было всё. Вся жизнь в охране. Что делать? Такие люди нужны государству.

Через три дня мы снова встретились с Апельсинкой, но уже на главном посту. День был будний, и приходилось много стоять, и постоянно кого-то пропускать через проходную магнитным пропуском. Самое трудное для меня было отключить мозг, и сдать себя в аренду. Словно это не я стою на проходной, а кто-то другой. В кармане куртки у меня лежала записная книжка, где я писал стихи. Но воспользоваться ей днём на главной проходной было невозможно. Только после восьми вечера, когда закрывался магазин, и сразу же закрывались главные двери на ключ. Вот тут можно было расслабиться немного, и позволить себе творить, стараясь не попадаться старшему на глаза. Хотя, Валерий Иванович вряд ли бы мне высказал что-нибудь грозное. Он вообще не поднимал голос. Никогда.

Апельсинка первым дело побежала в магазин. Ей что-то захотелось съесть вкусненькое. По графику у неё был обход, но потому, как она деловито сказала, что идёт за продуктами старшему, я понял, что это не запрещается. С другой стороны, Валерий Иванович, и сам ходил за кормом для кошек, так что всё выглядело логично. Я попросил Апельсинку купить мне минеральной воды. Она тут же попросила выдать ей денег. Деньги я ей дал, и она ушла. Мне надо было сидеть два часа на главном посту и, чтобы не заскучать, я попробовал что-нибудь написать. Но ничего в голову не лезло. Просидев с открытым блокнотом полчаса, я отложил эту затею. Встал со своего места, и походил взад-вперёд по вестибюлю. Тут вернулась Апельсинка, и сказала, что воды минеральной без газа нет, и вернула мне деньги.

 А что ты не купила что-нибудь другого?  спросил я.

 Откуда я знаю, что ты выбрал бы ещё?  просто ответила Апельсинка.

 Вот если бы ты знала номер моего телефона, ты позвонила бы?  попытался я выяснить ситуацию до конца.

 Конечно. Какой у тебя номер?  Апельсинка вынула из сумки мобильный телефон, и приготовилась набирать цифры.

Я продиктовал. Апельсинка нажала вызов, и через пару секунд у меня в кармане раздался звонок. Я вынул телефон из кармана и увидел незнакомый мне номер.

 Этой мой,  подтвердила Апельсинка, когда я показал его ей.

 Ты что сейчас собираешься делать?  вопрос был глупым, потому как наши планы были чётко расписаны в графике.

 Пойду поем пред сном,  ответила Апельсинка,  ты хочешь что-то предложить?

 Да, ты можешь сказать первую строчку стихотворения?

 Зачем?

 Ну, вот мне никак не приходит в голову, с чего бы начать стихотворение, а ты можешь помочь.

 И ты, что, пока я буду спать, напишешь?

 Конечно, я быстро пишу.

Апельсинка задумалась на несколько секунд, а потом сказала:  Вот тебе фраза,  Любовь приходит и уходит.

 Хорошо,  я тут же записал её в свою книжку,  как проснёшься, я дам тебе её прочитать.

 Не думаю, что у меня будет такое желание,  сказала Апельсинка,  я пошла есть.

Наступило девять часов, моё время для сна. Я проследовал в комнату для отдыха, и почти тут же заснул. Через два с половиной часа меня сменила Апельсинка, а я, совершенно не выспавшийся, вышел на ночное дежурство.

Сочинять стихи сразу не было никакого желания. Я спал, сидя на стуле. Валерий Иванович мне тонко намекнул, что не стоит этого больше делать. И я большим удовольствием вышел на обход.

На улице было прохладно. Меня это освежило, и я с удовольствием размял ноги. Походив по маршруту, я дошёл до того места, где можно было присесть под светом ночного фонаря, достал записную книжку, и стал писать. Когда не думаешь о том, что будешь делать и как делать, слова приходят намного быстрее. До конца я сразу не дописал, но был уверен, что вернувшись на пост, когда Валерий Иванович сам уйдёт отдыхать, я спокойно допишу стихотворение. Так и произошло. Приставать к Апельсинке с просьбой его прочитать я не стал. Она не выспалась ещё больше, чем я. Ничего страшного, начитается ещё.

До того, как мы с Апельсинкой снова дежурили на одном посту, прошло не одно дежурство. Мы встречались утром на построении, мы могли перекинуться несколькими словами, когда я в качестве патрульного подменял напарника Апельсинки, но чтобы просто посидеть и поболтать свободного времени у нас не было. И вот, когда оно наступило, и мы могли спокойно сесть рядом и поговорить, я достал свою записную книжку.

 Ну что, готова слушать?  задал я ей вопрос.

 Что-то новое написал?  Апельсинка отложила в сторону свою книгу, которую читала.

 Ну как же! Я просил тебя сказать первую строчку, и вот написал стихотворение.

 Слушай, я уже и забыла.

 И даже не помнишь, какую строчку мне предложила обыграть?

 Напомни.

 Любовь приходит и уходит.

 А, точно! Ну прочитай, что у тебя получилось.

Я придвинулся к Апельсинке поближе, и стал с выражением читать. У меня не самый красивый почерк, и это ещё мягко сказано. Так что иногда и сам не понимаю, что написал.

 Ну, как, понравилось?  спросил я после небольшой паузы, которую я выдержал после того, как закончил читать.