Тот матч против США был важным моментом в моей карьере, сказал мне Федерер много позже. Он помог мне поверить в себя.
Это событие действительно было знаменательным. Мы увидели слезы Федерера, услышали его пресс-конференцию на трех языках. Волосы Роджера тогда были длинными, лицо сохранило подростковые черты, а выдающийся нос больше всего подходил боксеру. На интервью он шел с ритмичной грацией пантеры, но выглядел застенчивым, как будто все еще приспосабливался к пристальному вниманию толпы.
В американской команде также были две будущие звезды Роддик и Джеймс Блейк, которые в предстоящие годы неоднократно пострадают от ловкой игры Федерера.
Роддик, сообразительный и мощный, дебютировал в Кубке Дэвиса в так называемой мертвой резине, победив Джорджа Бастла в финальном одиночном матче в воскресенье, уже после того, как Федерер одержал победу над швейцарской командой, победив Яна-Михаэля Гэмбилла.
Роддик и Федерер впервые поговорили той ночью, когда две команды пересеклись в баре в Базеле.
Всегда любопытно посмотреть, как кто-то справляется в своем родном городе на Кубке Дэвиса, и я наблюдал, как он просто победил всю нашу команду, сказал мне недавно Роддик. Я думаю, что вопрос, будет ли этот парень действительно хорошим, не стоял, это было само собой разумеющимся. Вопрос был в том, будет ли он Роджером или, в самом положительном смысле, будет ли он Ричардом Гаске, который был действительно хорош? Я считаю, что если кто-то скажет, что может заметить разницу на этом этапе, то он, вероятно, лжет вам, потому что разница, если она и есть, сокрыта внутри. Я думаю, что всем стало понятно, что Роджер собирался войти в топ-10, попасть в топ-5, но между этим и первой ракеткой, чемпионом, все-таки есть разница. Тогда никто определенно не думал на двадцать лет вперед.
Блейк, который покинул Гарвард, чтобы полностью посвятить себя теннису, спарринговал в Базеле, а это означало, что он провел некоторое время и с Мишелем Краточвилем, спарринг-партнером швейцарской команды.
Мы так гордились Энди, сказал мне Блейк. Мы подумали: «Этот ребенок так хорош, ребята, подождите, и он станет потрясающим, он проведет в нашей команде долгие годы». Я разговаривал с Краточвилем, и он ответил: «Гм, может быть, но посмотрите и на нашего парня. Он тоже будет особенным».
Блейк долго присматривался к Федереру. Его первая мысль заключалась в том, что как только Федерер находит точку удара, становится огромной проблемой перевести мяч под менее опасный бэкхенд. Роджер был таким быстрым.
Он двигается так, что, если он получит форхенд, вы не сможете вынудить его ударить бэкхенд, сказал Блейк. Как только ударяет справа, точка полностью под его контролем. Это просто невероятно.
Была и вторая мысль.
Мы все наблюдали за ним, и было похоже, что он не вспотел, сказал Блейк. Было похоже, что его пульс не поднимался выше тридцати. Такое ощущение, что на него ничего не могло повлиять, никакие брейк-поинты и эмоции толпы не могли заставить его понервничать.
Блейк не подозревал, что Федереру пришлось вырасти над собой, над своими юношескими приступами самоуничижения и швыряния ракетки на корт.
Просто казалось, что именно к этому он был готов, что он может справиться с любой возникшей ситуацией, продолжал Блейк. А потом, уже после матча, было действительно круто увидеть его настоящие эмоции, насколько он действительно переживал, участвуя в Кубке Дэвиса в своем родном городе.
Американцы вскоре отправились домой, и я написал свою колонку в International Herald Tribune. У меня не хватило смелости предсказать Федереру титул многократного чемпиона Уимблдона на бумаге.
* * *Федерер особенный игрок, уравновешенный и цельный, способный прогрессировать под давлением и делать практически все плавно.
Он может подавать. Он может играть в защите и внезапно атаковать. Он может бесконечно держать мяч и отражать виннеры. Он может диктовать игру своим форхендом и срезать одноручный бэкхенд, что заставит менее ловких противников пыхтеть и метаться в поисках быстро вращающегося мяча.
Тем не менее невозможно было знать наверняка, воспользуется ли он своими многочисленными талантами, чтобы стать чемпионом. Деньги, лесть и травмы могут притупить самые большие амбиции и смазать самые резкие удары. Конечно, по прошествии последних двух недель не могло быть никаких сомнений в том, что среди швейцарцев появился еще один потенциальный чемпион. И, в отличие от Мартины Хингис, Федерер проводил больше времени на родине, чем во Флориде.
Теннис Федерера действительно made in Switzerland. Роджер появился на свет 8 августа 1981 года в университетской больнице Базеля младший сын Линетт и Роберта Федерера, теннисистов среднего уровня, которые начали играть относительно поздно.
Будущий чемпион начал тренироваться в самом Базеле, а затем оттачивал свою игру и в других швейцарских городах. Его обучение проходило в стране с четырьмя официальными языками, и Роджер подвергался влиянию иностранцев с самих ранних лет своей жизни.
Линетт была родом из Южной Африки, она познакомилась с Робертом в восемнадцать лет недалеко от Йоханнесбурга, где они оба работали в швейцарской химической компании Ciba-Geigy. Первым языком Линетт был африкаанс, но по настоянию отца она училась в англоязычной школе.
Линетт с Робертом переехали в Швейцарию и создали семью. С Роджером и его старшей сестрой Дианой мать говорила по-английски.
Англоязычный период длился первые несколько лет, рассказала мне Линетт Федерер в интервью еще в самом начале карьеры своего сына. Затем я перешла на швейцарский немецкий. Так как я учила его в самой Швейцарии, мне он дался очень легко. Мы с Роджером по-прежнему много говорим по-английски. Все зависит от темы, которую мы обсуждаем.
Линетт и Роберт выбрали имя Роджер, потому что им понравилось его сочетание с фамилией Федерер (у теннисиста нет второго имени). Вдобавок они учли, что это имя легко произносить по-английски. Тем не менее их сын в ранние годы тратил много времени, напоминая людям, что его имя не стоит произносить как «Ро-ЖЕ» (на французский манер).
Первым серьезным тренером Федерера по теннису был Адольф Качовски, иммигрировавший из Чехии в Швейцарию. Наибольшее влияние на чемпиона оказал австралийиский тренер Питер Картер. На протяжении многих лет теннисиста тренировали шведы, американцы и хорват-космополит, бывший военный беженец Иван Любичич.
Но Федерер, несмотря ни на что, по-прежнему причисляет себя к игрокам Швейцарской федерации тенниса. Это его в какой-то мере отличает от других лучших теннисистов Швейцарии: от Хингис, которая опередила его и стала первой ракеткой как в одиночном, так и в и парном разряде, и от Стэна Вавринки, ставшего вторым лучшим швейцарским игроком в истории.
Только Роджер добился успеха благодаря федерации, считает Марк Россе, олимпийский чемпион 1992 года из Швейцарии.
История Федерера началась в Базеле: город-космополит, расположенный на берегу Рейна по соседству с Германией и Францией.
Когда Роджер был маленьким, я ходила за покупками за границу, вспоминает Линетт Федерер.
По мнению Россе, который сам родился в Женеве, Роджеру повезло родиться Швейцарии.
Пять километров в любом другом направлении, и он мог быть немцем или, что еще хуже, французом. Вы можете себе представить его французом? Это было бы слишком.
Федерер был очень активным ребенком, «почти гиперактивным», по словам самого теннисиста. Чемпион вырос на тихой улице с домами среднего класса в пригороде Базеля, Мюнхенштайне. Маленький Роджер проявлял гораздо больше страсти к спорту, чем к учебе.
Я не очень любил школу, признался он. Моим родителям приходилось меня заставлять учиться.
На одной из фотографий Роджер держит ракетку для настольного тенниса, хотя он еще едва достает до края стола. Его первая теннисная ракетка была сделана из дерева. Вероятно, Федерера можно считать последним великим игроком, который начинал с такой ракеткой. Роджер с трехлетнего возраста тренировался со стенами, гаражными дверями и шкафами.
Бум, бум, бум, описывает Роберт Федерер шум в доме в документальном фильме 2008 года «Роджер Федерер: Дух чемпиона». Роберт часами стоял у стены.
«Бум» довольно точно отражает звуки тенниса в то время. 1980-е были временем повального увлечения этим видом спорта в Германии, которое было вызвано победой семнадцатилетнего Бориса Бум-бум Беккера на Уимблдоне в 1985 году и первым Золотым шлемом Штеффи Граф, выигравшей в 1988 году все четыре титула Большого шлема и Олимпиаду.
За границей Германии, в немецкоязычном Базеле молодой Федерер и его друзья тоже поддались этому увлечению. Беккера можно считать первым теннисным кумиром Роджера.
Федерер начал играть на красном грунте в клубе Ciba, который принадлежал работодателю его родителей и располагался в пригороде Альшвиль.
На том раннем этапе теннис был лишь одним из многих занятий Роджера. Он играл еще и в бадминтон, сквош, баскетбол и футбол.