У Машки с характером всё в порядке, ничего запредельного в ней нет, сказал Чуб. И с желаниями у нас обходится без запинок. К тому же она домовитая, каких мало.
Да ну?
Натурально тебе говорю. Баба не лодырная, руками-ногами шевелить умеет не хуже других.
Может, прикидывается?
Уж я бы различил. Хозяйство вести не задом трясти.
Это неплохая фигура, если Машка домовитая, а не прикидывается, чтобы понравиться, полуодобрительно дёрнул плечами Дятлов. Девка-то она как есть налитая, кровь с молоком: сам бы ел, кабы другие не понадкусывали со всех сторон.
Дело прошлое, приспустил брови Чуб. Обнулёвываться надо уметь памятью и всем остальным.
Тоже верно, не стал углубляться в мораль Микола. Всё-таки иметь под боком справную жинку веселее, чем холостяковать до старости, когда соберёшься в могилу, и некому будет даже кивнуть в знак прощания. Хотя нам-то о престарелом возрасте ещё рано думать, какие наши годы, а всё одно думается Я вот раньше представлял, что обязательно возьму себе в жёны недотронутую дивчину такую, чтобы в постели была ещё никем не обученная. А недавно у меня переменилось мнение. Нет, оно, конечно, мало приятного, когда люди показывают пальцами на твою супружницу, пусть не в открытую, пусть за твоей спиной, всё равно досада. Но теперь я понимаю: пустая байда об этом беспокоиться. Потому что девственность формальная фикция, её сегодня легко подделывают.
Ну, подделаться можно только для неопытного мужика, прохладисто возразил Чуб, рассматривая свои ногти. А кто уже баб достаточное количество повидал, тот сразу распознает притворство.
Да я тебе не о притворстве толкую, дурень, а о врачебной операции.
Что за операция?
А ты разве не знаешь? удивился Микола.
Не-а, признался Чуб.
Ха! Ну ты и тёмный, братан. Да сейчас девчат перед свадьбой зашивают в больнице как с добрым утром. Лишь бы деньги имелись в кармане: заштопают и хоть десять раз выходи замуж целкой, понятно?
Та ладно тебе. Как можно заштопать, это же тебе не прохудившийся мешок.
Сейчас такое очень просто делается. Я попервоначалу тоже не очень-то верил: думал, брешут мужики. А потом мне и баба рассказала Ну, была у меня одна, малёхо постарше возрастом, чем я. Так она самолично после того как нагулялась от души выходила замуж, зашившись. Обнулёванная дальше некуда. Потом, правда, развелась, так что зря старалась, деньги на ветер.
Надо же, до чего наука умудрилась докатиться, огорчённо покачал головой Чуб. Прямо чудеса творит.
И не говори, согласился Микола. Бабы и характером-то очень хорошо умеют перелицовываться на время: каждая, если ей надо, станет перед твоими глазами овечкой и цацей драгоценной. Иная так прикинется фиг отличишь золото от подделки А теперь, выходит, девкам можно окончательно распоясаться. Ведь не проконтролируешь никаким способом их прошлую недотронутость. С другой стороны, раз такое дело, то нам и переживать нечего, да?
Ага, бесполезно переживать, в свою очередь согласился Чуб. Кто кого сможет, тот того и гложет Хотя обидно. Раньше мы над бабьим полом смеялись, а скоро они, наверное, научатся пользоваться ещё какими-нибудь медицинскими изобретениями и станут изгаляться над нами как захотят.
Вот-вот, посмеялись над ними, теперь наплачемся над собой.
А фиг им всем. Лично я не стану загружаться лишними огорчениями, буду жить как жил.
Да и я тоже. Тем более что такое женщина? Удобное бытовое явление, не бог весть какая штука.
Это явление иногда может доставить немалую приятность.
Что да, то да.
Без них не обойтись, как ни пыжься. Тем более женщина ведь готова сродниться не с каждым из тех, кого она пропускает между ног.
Ага, и не только между ног.
Хотя, конечно, все они шалавы, если разобраться.
Шалавы и прошмандовки.
А разве это не одно и то же?
Думаю, нет. Ну сам подумай, если б это было одно и то же, тогда зачем придумали два разных слова?
Хм Не знаю, совсем ты меня запутал этой словесностью, Микола. Не вижу разницы между шалавой и прошмандовкой. Хоть убей, ни с какого боку не просматриваю.
Ты-то, может, и не просматриваешь. Да и я, если по правде, тоже не прос не вижу, короче. Но она наверняка есть, разница-то. Знаешь, если по мне, тикать надо и от тех, и от других, если чуешь неладное. Каков товар, такова и цена: обидно продешевить, обкрутившись вокруг бабьего пальца.
Всё-таки, думаю, иногда среди общей массы попадаются и добропристойные девки. В порядке исключения.
Тебе, что ли, попадались?
Не, как-то не попадались.
Вот видишь. А так-то оно, конечно, спорить не стану: где-то есть и добропристойные. Только непростое дело их отыскать, когда вокруг тебя сплошные прошмандовки.
Ага, и шалавы.
И подстёги.
И любодейки.
И профуры.
И шалашовки.
И лярвы.
И дешёвые оторвы.
И охотные шмоньки.
И общественные давалки.
И мокрощели бесстыжие.
И сучонки распутные.
И греховодницы загульные.
И лоханки ненасытные.
И повалюхи непотребные.
И кошёлки дырявые.
И шалабольницы потаскушные.
И подстилки стервозные
В таком духе Чуб и Микола Дятлов долго занимались перечислением, недалеко отклонившись от первоначальной темы разговора. Тут-то спорить было уже не о чем, и они просто мололи языками от нечего делать до самых сумерек. Лишь иногда прерывались, чтобы поржать.
В общем, напрасные тёрки-перетёрки получились, игра словами и никакого проку. Да и какой может быть прок от подобной трепотни? Пустые слова что орехи без ядер. Зато и без перекосов, и без упадка взаимного расположения, нормально. Небось лошади убивают скуку ржанием, кошки мяуканьем, а люди раз уж у них имеется такая способность разговорами.
Правда, после того как Дятлов удалился, Чуб ещё минут двадцать молча ходил по двору, скованному лунным светом: курил сигареты одну за другой, хмурился и жевал губы. Хорошего настроения как не бывало.
Многое трудно объяснить в людях, особенно в женщинах. Однако и не пытаться объяснить тоже невозможно, вот ведь загвоздка.
Сложить бы неудобоваримое минувшее в какой-нибудь старый чемодан а если не поместится, то в два или три чемодана, да задвинуть на самую дальнюю полку в кладовке или вообще снести к бате в сарай. А ещё лучше на помойку
***
Как это обыкновенно бывает в подобных случаях, Чубу оказалось нетрудно приободриться духом и воротиться к среднепрочному согласию с самим собой. Не считая откровенных перемолвок с Миколой Дятловым, более никто не приносил ему неблагоприятных слухов о Марии то ли не имея уверенности в правде, то ли просто желая уберечь его в состоянии равновесия. А может, просто опасались получить по зубам, чужих мыслей ведь не прочитаешь, куда уж тут угадать.
Таким образом, всё шло сдержанно и в общих чертах прямолинейно, без неожиданных помех и инцидентов. Теперь Чуб нетерпеливо ждал каждого вечера. И с большой охотой удалялся в спальню, где всегда (и как только умудрялась опередить?) уже ждала Мария в свежей, хрусткой от крахмала постели. Позабытое за долгий срок армейской службы удовольствие от обладания трезвой свежевымытой женщиной казалось настолько фантастическим и даже в некоторой степени незаслуженным, что все остальные мысли и боковые соображения быстрым темпом теряли цвет и объём и в конце концов совершенно поблекли, отступили в сумрак смехотворной незначительности, уравнявшись размером с прочими общепривычными пустяками. С такими, например, как еженощная мышиная беготня на чердаке. К которой тоже ведь можно относиться по-разному: либо напрягать слух, вникая в то, как наверху с нахальным шуршанием хозяйничают эти неугомонки, и раздражаться от их многоголосого тонкого посвиста, наполненного сумасшедшее прожорливыми фантазиями, либо попросту плюнуть и растереть, оставив себе для внимания действительный момент текущей жизни без посторонних мелочей.
Нет, окончательного ума на женской почве Чуб, конечно, не лишился. В сущности, он представлял для себя возможной в постели любую симпатичную кандидатуру, коей захотелось бы идти с ним вперёд по жизни рука об руку, если не душа в душу. И уж подавно он не стал бы возражать против нескольких кандидатур одновременно. Но ум способен мечтать о чём угодно, а поддаваться желаниям без разбора не стоит, они должны иметь границы здравого понимания. К чему просить у судьбы лишнего, раздраконивая теорию вероятностей выше необходимости? Ни к чему, от этого все несчастья вокруг. Вот если б люди росли как цветы, из земли, тогда каждому для существования требовался бы только личный глиняный или пластмассовый горшок, и на этом конец фантазиям. Цветку ведь не требуется двух или трёх горшков с землёй, одного вдосыть, чтобы ощущать под собой твёрдую почву и высасывать из неё питательную влагу.