Своим природным мужским инстинктом Чуб с ранних лет предполагал в большинстве женщин, что они мечтают присосаться, как болотные пиявки, к первому встречному, дабы вытянуть из него до последней капли весь жизненный сок. Не говоря уже о деньгах и материальных ценностях, если таковые имеются у несчастного кандидата. Однако ценностей в сколько-нибудь заметном выражении у Чуба не предвиделось. А жизненный сок из него давно высосали армия и пьянка, так что в этом плане и жалеть казалось нечего.
«Да и фиг ли я теперь могу поделать? помыслил он, полунеприятливо-полуутешительно ощупывая в памяти округлые телесные очертания Машки. Ни шиша не могу, наверное: хоть крута гора, да миновать нельзя. С виду-то моя невеста вроде ничего себе, личиком беленькая. Хоть умом и простецкая, а просочилась чин чином, без скандалов и драк: вроде бы не хитро, да больно кстати. Значит, практической сообразительностью обладает. С другой стороны, откуда мне знать с точностью, чем она ещё обладает? Может, у неё куча отрицательных качеств и других недостатков, не успевших при дневном свете проявиться в полный рост? С первого взгляда ведь многого не определишь, перестраховкой со всех сторон не огородишься куда натянешь, там и крыто. Вот же я попал, как ворона в суп Ладно, хватит себя накручивать и растрёпывать нервы почём зря. Поживу пока. А со временем станет виднее, в какую сторону разгребаться».
Дальнейших раздумий не хотелось. Никогда занятие умокопанием не помогало ему в борьбе с внешними обстоятельствами. В жизни всё равно заранее хватало ясности: встал на рельсы и дуй вперёд, сколь достанет терпения. А куда ей не надо, чтобы ты попал она всё равно не попустит. Или её не попустят, чтоб она тебя попустила. Вот как сейчас, с Марией, получается Однако же ловкая пролаза! С матерью гляди, как лихо поладила. И к нему, вон, без мыла в зад старается влезть: всё Коленька да Коленька, ласковая, аж дальше некуда.
Охренеть можно от этакого анекдота. Чистый сюрприз. Не каждое сердце выдержит, да ещё спросонья! Нет, прежде его линия судьбы не допускала настолько крутых разворотов. Кому расскажешь не поверят.
Чуб бросил на пол чинарик; сплюнул на него, прицеливаясь затушить. Не попал. Снова, склонившись пониже, сплюнул и снова промахнулся. Чинарик медленно потух сам по себе, на прощание выпустив вверх тонкий сизоватый дымок, словно не сумев удержать желающую поскорее попасть в рай сигаретную душу. А Чуб поднялся на ноги и, пройдя в соседнюю комнату, приостановился возле стола. Взмахнул над ним рукой, чтобы согнать со скатерти жирную зелёную муху, которая, сердито зажужжав, перелетела на край кастрюли. Отодвинул стул и сел.
Вынашивать сколько-нибудь членораздельные планы на ближайшую жизнь казалось бессмысленным, да и взять силы на это было неоткуда. Лишь одно представлялось ясным: неминуемое не перебороть, сколь ни тужься. Не биться же ему теперь головой о стенку. Чем пускать возмущённые пузыри, пытаясь выгрести против течения событий, правильнее остановиться и, оглядевшись вокруг своего места в жизни, постараться взять себя в руки. Потому что существовать со спокойными нервами не только легче, но и для здоровья приятнее. А там, глядишь, и всё остальное наладится само собой.
«Как знать: может, мне будет и лучше с этой Машкой-то, подумал Чуб устало, не переставая испытывать желание потерять память. В конце концов, нет такой девки, чтобы не пригодилась ко времени. Да и какие мне ещё предлагаются варианты? Никаких. Попался в тиски, так пищи не пищи лучше уж состроить перед окружающими спокойную фигуру общего вида. Всё равно пришлось бы рано или поздно поднимать вопрос о женитьбе, не в одиночку же свой век прокуковывать. Каждому человеку нужен кто-нибудь для души и тела».
И, устроившись поудобнее на скрипучем стуле, пробормотал в неподвижный воздух:
Так уж и быть. Не очень-то охотлив медведь плясать, да как не запляшешь, когда губу теребят.
Помолчал недолго и добавил, точно разъясняя самому себе:
Пусть остаётся, чёрт с ней. Как бы всё дальше ни развернулось, лучше верить концу, чем началу.
С этим решением он обрёл предчувствие готового вернуться покоя. Отчего желая подстегнуть пробуксовывавшую развязку направил лицо в сторону кухни и крикнул:
Завтракать-то мы сегодня будем или нет?
И положил локти на стол в нетерпеливом ожидании.
А потом, поколебавшись, с затихающим раздражением взял с тарелки ещё один солёный огурец.
Глава вторая
Жизнь как коробка шоколадных конфет: никогда не знаешь, какая начинка попадётся.
(Художественный фильм «ФОРРЕСТ ГАМП»).
Это ещё что? Откуда она взялась? За моей спиной сговорились?
Да ты что, Илья? Да вот те крест! А вообще баба в походе всегда пригодится. Ну, я имею в виду, поесть приготовить или постирать: у меня, вон, рукава грязные
(Мультипликационный фильм «ИЛЬЯ МУРОМЕЦ И СОЛОВЕЙ-РАЗБОЙНИК»).
Жизнь всегда налаживается. Правда, не у каждого в лучшую сторону. Да и на самых светлых стёжках-дорожках редкому счастливцу удаётся обминуть все скрытые закорючины и шершавые края неблагоприятных настроений. В этом Чуб вскоре убедился на собственном примере.
Сходив с Марией в ЗАГС и подав заявление, он попытался заикнуться бате, что не грех обмыть событие, ведь такое случается один раз в жизни в крайнем случае два или три раза, но это уже с малой вероятностью. Результат получился обидный, ибо в ответ на своё предложение Чуб получил презрительный взгляд и не лишённые прозрачности намёки на то, что, воротясь из армии, он уже четверо суток беспробудно жрёт самогонку на иждивении у престарелых родителей и воспринимает себя в отрыве от реальности, а если б имел совесть, то без лишних слов сию же минуту побежал бы устраиваться на работу.
А я разве отказываюсь? попытался сгладить остроугольность момента Чуб. Хоть завтра пойду искать подходящее место.
У меня твои завтраки уже вот где сидят, маловерящим жестом отец ткнул себя полусогнутыми пальцами в кадык. Как был ты всегда неважнецким явлением, так и остаёшься в этой пониженной позиции без стыда и совести. Ишь, подходящее место ему подавай. Хлебал бы молоко, ан рыло коротко! Да разве я такую позицию имел в молодости? Совсем не такую! За всё подряд хватался, и всё у меня проворилось, любое дело в руках огнём горело, только щепки летели!
Ты требуешь от меня слишком скорого результата, батя. Даже сокол быстрее ветра не летает. Мало ли за что ты хватался в свою доисторическую эпоху и что там у тебя проворилось. Сейчас капитализм рулит, а в твоё время всё было по-другому.
Так тем более, что капитализм! И вообще я тебе скажу, это от времени в малозависимом касательстве. Хоть при социализме, хоть при капитализме всегда только так и надо: брать каждое желательное дело за рога и доводить его до конца. А если тебе не нравится жить по установленным правилам, то мнение твоё ни для кого не имеет значения. Существовать спустя рукава будешь, когда выйдешь на пенсию, а пока и не мечтай. Пенсию её дают не за красивые глаза и язык без костей, а за трудовой стаж. По-другому всё равно не получится, хоть лопни на три части! Потому лучше не трать времени, не прохлаждайся, берись за ум без дураков. Иначе останешься валяться на обочине несолоно хлебамши, как многие другие остаются.
Не останусь я валяться на обочине. Но спешку устраивать зачем же? Тише едешь дальше будешь, а заторопка рядом со спотычкой живёт. Работа дело непростое. Надо обмозговаться, прицениться, обсмотреть все возможности.
Да ты хоть одну возможность обсмотрел-то, лоботряс? Каждодневно до самого обеда валяешься, как зажиревший тюлень, только кровать зазря пролёживаешь. Бьёшь байдыки и в ус не дуешь. Кто без труда существует, у того всегда тридцать три причины, чтобы зря небо коптить! Ну-ка, скажи по правде: об каких перспективах ты обмозговывался и среди каких возможностей обсматривался?
Ну
Вот тебе и ну! Ни шиша ты не обсматривался и не обмозговывался. А надо бы! Надо! Зафиксируй этот вопрос и не снимай его с повестки, не ищи разных поводов и вероятностей. Приспело твоё время человеком становиться! Приспело и переспело, понял или нет? Не-е-ет, не понял, я тебя вижу насквозь: работать ты не хочешь, вот и всё! Потому что не уважаешь трудовых ценностей! Давно пора бы уже и стыд знать, а ты не знаешь! Ни единого благопорядочного устремления в твоей голове не обосновывается, лентяй тугоподъёмный!
Да ладно, ладно, совсем я не лентяй. Просто ты устарел, батя, отстал от жизни. Мы с разными мерками подходим к этому вопросу.
И то верно, что с разными: я с правильной, а ты с неправильной, сурово оскалился отец. Экий же ты гусь крапчатый, будто и не от моего семени произрос. Вот же наказал меня господь таким сыном! Хорошо, что я в бога не верующий Экая молодёжь прошла: лишь бы ни к чему не прикладывать рук по нормальному, а только удовольствия получать.