Павлих Мария Ч
Фуршет в эпицентре рая
Глава I
I
Центральный проспект Великого Восточного Братства проступал сквозь утреннюю тьму яркими инфосливными бачками, как суицидальный порез опасной бритвой на шее мрачного психопата.
Каждый слинфобак, размером с футбольные ворота, показывал одно и тоже изображение, на четвероногом роботе, похожем на обезглавленного, вставшего на дыбы коня, сидел измождённый старик. Спокойный, и слегка насмешливый взгляд выражал полное равнодушие к окружающим. Расстёгнутый мундир, расшитый золотом, оголял истощённое тело и впалую иссохшую грудь. Каракулевая треуголка с желто-чёрным верхом украшала голову, с клочками редких седых волос. Мизинец правой руки круто оттопыривался и указывал далеко за горизонт. Над изображением, жирным плакатным шрифтом "Победа" переливался праздничный лозунг: "Главнокомыслящий призывает в рай".
Пропаганда работала на полную катушку уже с раннего утра. Ничего удивительного, приближались две недели святой троицы, подписание договора о неприменении квантового оружия, празднование Судьбоносного Дня Победы и десятидневные выборы с последующим нейронным голосованием.
Жаркие дни августа ядовитой шрапнелью летели на спящую Поп Державу, как выгорающий метеоритный рой. Сон работника извоза "От брата к брату" прорвался как гнойный нарыв двенадцатого августа две тысячи восемьдесят четвёртого года. Сон преследовал водителя уже месяц, но трусливо ускользал перед пробуждением, как юркий таракан в проёмах скользкого подсознания. Электронашейник совершал над мозгом лоботомию, сверлящий звуковой сигнал фиксировал заказ из района биохимического геттополиса.
Район называли "хлопушкой", рейды Элит-Кавалерии, налёты религиозного картеля Папатриарха и исчезновения малолетних давно стали здесь частыми незваными гостями. Поездка не сулила заработка, закон, принятый два года назад, утверждал бесплатные выезды в районы научных и промышленных предприятий. Отказ от вызова считался уголовно наказуемым деянием и грозил длительным лишением свободы с конфискацией личного транспорта.
Водитель поднялся, как по тревоге, через пять минут он уже ехал по центральной дороге к месту клиента. Едкий запах химических реактивов проникал в кабину, даже сквозь плотно закрытые двери машины. Трассы пустовали в столь ранний час, но расслабляться не стоило, едкие веществе образовали в дороге проруби глубиной до полуметра и часто преподносили предсказуемый сюрприз. Водитель полностью концентрировался на дороге, но не различить плакатную надпись "Каждому по способностям" на уродливом здании биохимического завода было невозможно.
До клиента оставалось уже меньше километра, когда заказ неожиданно отменили. Водитель мысленно чертыхнулся и справедливость тут же восторжествовала, с правой стороны появился силуэт человека в зелёной армейской куртке. Служивый отчаянно ловил попутки и по-звериному озирался по сторонам. Солдаты часто возвращались с военных баз Братства в такое время и не скупились на комфортную поездку, лишь бы скорее почувствовать непричастность к военной истерии.
Водитель притормозил и осторожно приоткрыл окно. К предсказуемой вони биохимических отходов примешался запах металла, песка и нехарактерный для этих мест аромат восточных пряностей. Солдат резко открыл дверь и юркнул на заднее сиденье, словно раненый зверь в спасительное укрытие.
Это был первый тревожный сигнал, служивые садились рядом и охотно делились убогими подробностями военной службы. Их дурно пахнущий словесный поток было невыносимо слушать и невозможно остановить. Странный пассажир появился ниоткуда и забился в угол кресла, словно пытался скрыться от хитрых глаз, наблюдающих за ним из слинфобачка. Зелёная армейская куртка теперь раздулась неестественным образом, стальные пуговицы доставали до переднего кресла.
Кафе Барро, рыкнул солдат.
Из за сильного экзотического акцента фраза прозвучала как приказ. Это было дорогое, но популярное место. Заведение считалось элитным, попасть туда было непросто. Интеллект насиловала сама мысль о появлении там солдата в военной куртке, с грязным песком в карманах и едкими масляными пятнами на воротнике.
Водитель решил, что ему нет никакого дела до этого странного обстоятельства, и медленно тронулся с места, но пытливый мозг уже запустил поиск решения головоломки. Измученные бойцы неслись домой сломя голову, как только вырывались с базы свидание с подругой означало принятие душа и наличие чистой одежды. Уталить чувство голода в геттополисе не составляло труда, дешёвые забегаловки с недорогой выпивкой, которую против правил продавали и в такой ранний час, зазывали посетителей через каждые сто метров дороги. Мчаться на такси в элитарное кафе, чтобы наскоро проглотить изысканное блюдо, вперемешку с грязью и порохом, среди высокомерных управленцев, казалось по меньшей мере чудачеством.
Водитель посмотрел в переднее зеркало, чтобы как следует рассмотреть незнакомца. Остроконечный капюшон надёжно скрывал голову, солдат набросил его, как только оказался в машине. Он намеренно прятал глаза, но всё же бросил взгляд на переднее зеркало. Этого мгновения хватило, чтобы прочитать в мутных зрачках озлобленного молодого человека отсутствие малейшего желания вступать в разговор.
Водитель оторопел, рука неожиданно соскочила с руля, по спине пробежал колющий электрический разряд. Пот выступил на лбу, разъедал глаза и ручьём застилал дорогу коричневой липкой плёнкой. Машина проскочила перекрёсток на жёлтый сигнал светофора. Водитель вспомнил, что уже видел эту картину перед пробуждением, утреннюю поездку с чужеродным пассажиром в военной форме, зловещее молчание и звериный оскал, запах стали вперемешку с карамелью, словно гадкое послевкусие от ночного кошмара.
Он посмотрел в боковое зеркало, чтобы на этот раз не встретиться взглядом с, похожим на затравленного зверя, пассажиром. По спине пробежал повторный заряд электричества неизмеримо большей силы чем первый, из под зелёной куртки вывалился тонкий провод с толстым слоем изоленты. На солдате не было никаких отметок армейской части и рода войск.
Водителю захотелось проснуться и отмахнуться от этого утра, как от навязчивого сна. Сон ударил мельчайшими деталями в голову как инсульт, парализовал волю и сковал рассудок. Срок жизни водителя, ровно как и вещества вокруг пошёл на секунды. Ядовитые струи пота потекли по бледному, безвольному лбу, как токсичные черви.
Мозг бешено искал решение уже другой головоломки, где цена ошибки измерялась судьбами неизвестных людей: резко остановить, перевернуть машину крутым поворотом руля, врезаться в столб, в мчащуюся встречную машину, бросить управление и вцепиться в солдата на полном ходу. Водитель попробовал вытереть лоб рукой но не оторвал от руля даже пальцы. Мозг отключился от центральной нервной системы, тело саботировало команды, как сбежавший с военной базы дезертир.
Водитель приближался к месту назначения, инстинкт самосохранения оставил единственно возможное решение и отверг остальные. Потусторонняя тишина проникала в поры, как угарный газ. Пять минут до кафе, уже видна вывеска и первые посетители. Солдат достал грязную засаленную купюру, положил между передними сиденьями и открыл дверь. Водитель не отреагировал, рабский страх намертво придавил безвольное тело к креслу. Время свернулось, как сгусток крови, пространство сжалось до жёлтого слепого пятна на зрительном нерве. Звон металлической двери вывел водителя из комы, солдат пропал внезапно, как и появился.
II
К Кафе Барро приближался человек в грязной армейской куртке. Его звали Башир, сын Ваджиха. Мысли путались с каждым шагом, хотя цель освещала дорогу, как месяц, в родной стране Агонии. Странная мысль не давала покоя в ночь перед вознесением: успеет ли услышать звук взрыва, прежде чем металлический осколок пройдёт сквозь череп, а двадцать килограмм тротила разорвут на куски всё живое в радиусе ста метров вместе с его жалкой плотью?
Младший брат уже ждал его на небесах. Год назад брат совершил вознесение, взорвал детскую дискотеку на другом конце города. Это показали по всем новостным каналам. Мир стал свидетелем безжалостно спланированного теракта, взрывной волной выбило тяжеловесные стёкла в пяти смежных зданиях, стеклянные осколки, как острые лезвия, отрезали голову семилетней девочке на глазах матери и убили ещё двенадцать человек.
Но, он, Башир, сын Ваджиха, не нажмёт на кнопку взрывателя сразу, как сделал его младший брат. Он успеет стать Богом уже в этом, худшем из миров, когда толпа посетителей покатится к выходу комом человеческих тел в безумной попытке просочиться сквозь дверные щели наружу. Он услышит мольбы о пощаде, крики помощи потерявших рассудок смертных, увидит как сходят с ума и падают в обморок от ужаса холёные посетители дорогого кафе, где одна чашка кофе стоила больше заработанных им при жизни денег.
И только потом расплавятся в воздухе стальные ножки столов, припаянные к бетонному полу, а железные шарики, терпеливо ждавшие своего часа под зелёной курткой, разорвут на куски тела завсегдатаев в дорогих одеждах. Наивысшее наслаждение последних минут земного бытия, хоть секунду увидеть это чудо перед переходом в иной, совершенный мир. Там уже томятся клоны-гурии, чьи лимфы ароматны как персик и рахат-лукум, а из чрева льётся гранатовый сок, который он будет по праву впитывать каждой клеткой.