Было б чем восторгаться? Правда, чем выше летаешь, тем больнее падать. Так и я, мордой об асфальт, и надо ж было отвергнуть положительных и состоятельных и вляпаться по самые помидоры с Михаилом.
Да ладно тебе прибедняться, отозвалась Снежана, Мишка нормальный еще, у него ж нет на стороне сына одногодки с твоим Олегом, как у моего Дэна. Ты слишком многого от него хочешь, правда, помнится, ревновал он тебя по страшному, ну так это от того, скорее всего, что любит, сделала она вывод.
Не чувствуя я ни его любви, ни его ревности. Ну во всяком случае, я как-то представляю себе любовь немного иначе, вздохнула Анна, ладно, кто идет к «сеньору Помидору»?
Ты и идешь, хором произнесли Жанна и Снежка и сами засмеялись от этого.
Анна покачала головой:
Что вы вечно всего боитесь? Да, он хозяин гостиницы, но он простой человек. И потом, надо же не соблазнить его, а спросить, как лучше добраться до Венеции.
И она ушла на «переговоры».
Только за ней закрылась дверь, как Снежана выпалила:
Это ж надо так критически относиться ко всему вокруг, включая саму себя. Она что реально не видит, что мужики смотрят на нее и слюной исходят?
А что ты удивляешься, так всегда было, спокойно ответила Жанна, разливая «Шардоне» по бокалам, думаю это из-за ее близорукости. Я ж всегда ее глазами была. Она ж очки когда стала носить? Лет 25 ей было, а до этого, как слепая курица ничего и никого не видела. Идет, задрав голову, по сторонам не смотрит, а что смотреть, если ни хрена не видишь, она засмеялась, скорее всего из-за этого и сложилось общественное мнение, что Анька ого-го, гордая и непреступная. А еще это вечное «спасибо за вечер».
В смысле? непоняла Снежана.
Ну каждый раз, когда ее кто-то провожал, она всегда говорила: «Спасибо за вечер, было приятно». Парень у нее: «Ну так дай телефончик, завтра встретимся». Ха-ха, не тут-то было, знаешь, что она говорила? «Зачем начинать, если нет будущего». Вот и вся «любовь». А вообще она простая, только об этом знают ну очень близкие люди, сделала заключение Жанна.
«Простая» Анна шла к апартаментам сеньора Розарио, расположенные на втором этаже отеля. Ей вспомнилась встреча с президентом страны во время его посещения университета, как все тогда обомлели и были в шоке от того, как она так спокойно, словно старые приятели вела беседу с главой государства. «Ну а что пресмыкаться и вытягиваться по струнке?! Обычный мужик только немного удачливее других» усмехнулась она.
Дверь открыла какая-то без возрастная «латинос» и на плохом итальянском сказала, что сеньор Розарио работает в кабинете. Анна вошла в комнату. Хозяин явно был фанатом стиля «ар-нуво». В интерьере не было ничего стандартного, только уникальность и буйство фантазии дизайнера, много пространства и ощущение простора. Ей казалось, что она попала в одну большую живописную картину, в которой гармонично сочетаются все детали. Комната воспринималась, как единое целое.
Она рассматривала одну из картин на стене. Художник создал чувственный и утонченный женский образ, украшенный сложными узорами и позолотой.
Это Густав Климт. Оригинал, услышала она у себя за спиной.
Женщина повернулась, «сеньор Помидор» стоял слишком близко, она даже могла слышать его дыхание.
«Как это он так неслышно подошел?», мысленно удивилась она и посмотрела на его ноги. Он был в домашних войлочных тапочках и красивых шелковых в клетчатом узоре ланч-брюках, на шее был повязан шелковый платок, руки были в карманах мягкого роскошного кардигана.
Он не был типичным итальянцев: не был смуглый, кареглазый и темноволосый. Сеньор Розарио был итальянец с севера с лишь немого тёмными глазам и с более бледной и прозрачной кожей. На вид ему было лет 55, удлиненные седеющие вьющиеся волосы красиво спадали до плеч, он был гладко выбрит, элегантен и окружён едва уловимым приятным ароматом.
Я не сколько не сомневаюсь, сеньор Розарио, что это оригинал, Анна когда-то в университете изучала итальянский и сейчас была довольна представившемуся шансу попрактиковаться.
Сеньора Анна разбирается в искусстве?! У меня в кабинете есть еще несколько полотен современных художников-модернистов, его голос был бархатистый, немного эротичный, с какими-то сексуальными нотками, что придавало и без того мелодичному итальянскому языку своеобразную томность, не хотели бы взглянуть?
Его похотливый, многообещающий взгляд раздевал ее, наверное, так смотрел Дон Жуан или Казанова на своих женщин.
Сеньора Анна разбирается в искусстве?! У меня в кабинете есть еще несколько полотен современных художников-модернистов, его голос был бархатистый, немного эротичный, с какими-то сексуальными нотками, что придавало и без того мелодичному итальянскому языку своеобразную томность, не хотели бы взглянуть?
Его похотливый, многообещающий взгляд раздевал ее, наверное, так смотрел Дон Жуан или Казанова на своих женщин.
Анне стало забавно, в голове всплыл разговор с подругами: «Интересно, это он так смотрит на меня «на меня» или он так бы смотрел на любую боле-мнее приличную «клюшку»?! А еще говорят французы-ловеласы, по сравнению с «итальяшками», они мальчики в коротких штанишках».
Я здесь не за этим, сеньор Розарио, Анна тоже томно взглянула на него, но, с удовольствием посмотрю. Где еще в частных коллекциях я увижу современных модернистовв оригинале?!
Ей стало даже интересно, как далеко решится зайти «сеньор Помидор».
Скорее, я бы назвал их постмодернистами.
Анна почувствовала мягкое прикосновение мужской руки на своей талии, другой Розарио показывал на картины:
Это направление в искусстве, отражающее поиски современными художниками новых смыслов, сеньора Анна. Эти поиски ответ на кризис классической культуры, понимаете, он крепче обнял талию женщины, что мы видим вокруг, пошатнулся религиозный фундамент, возник кризис гуманистических идейУ вас приятный парфюм, сеньора, вдруг сказал он не к месту. Это «Опиум»?! утверждающе спросили он и совсем близко приблизил свой большой итальянский нос к ее уху. Да, я узнаю этот глубокий, мощный, насыщенный запах ванильного кофе в сочетании с апельсином, но смешиваясь с вашей кожей, у него появились какие-то особые нотки.
Да что вы говорите?! она явно дразнила его своим бархатисто-проникновенным голосом, ее забавлял этот флирт. Она коснулась его руки, и давно вы коллекционируете живопись?
В спальне у меня еще есть кое-что из классики, взгляд «сеньора Помидора» поплыл от предвкушения плотских удовольствий.
И вдруг учительский менторский тон Анны ввел его в ступор:
Спальня слишком сакральное место, чтобы туда приглашать посторонних, властно-механический голос женщины был словно ведро холодной воды, вылитое на разгоряченное тело мужчины.
Роковой обольститель сделал несколько шагов от Анны и смотрел на нее, моргая своими длинными черными ресницами. Он не понимал, что происходит, для него, художника по своему внутреннему содержанию, процесс обольщения представлялся абсолютно естественным, как дыхание; погружаясь во флирт, итальянец в очередной раз влюблялся, и не именно в эту женщину, он влюблялся во все прекрасное, в природу и он был абсолютно уверен, что она чувствует то же самое.
В комнату вошла «латинос» и доложила о приходе сеньора Жиромо, который не замедлил тут же войти и прямиком со словами «чао, бамбино» направился к Розарио, обнял его и страстно поцеловав, осведомился о женщине. Анна, видя незадачливый вид хозяина, ответила сама за себя:
Я одна из постояльцев отеля, пришла узнать, как добраться до Венеции? она давилась от смеха.
Все очень просто, сеньора, и Жиромо, как типичный итальянец со всей открытостью, темпераментом и активной жестикуляцией стал объяснять, как доехать до Жемчужины Адриатики.
Анна возвращалась к подругам в странном состоянии. Сеньор Розарио явно оказывал ей знаки внимания несмотря на то, что он обладал феноменом человеческой сексуальности, который Анна принимала, но не могла постичь, но дело было даже не в этом.
«Ну это же был не флирт, думала она, это мое нормальное поведение. Но он то подумал, что я с ним заигрываю. Зачем я так? Ради чего? стучало в голове, ведь мне не надо было от него ничего, но он то подумал, что я хочу его. Блин, а если бы это видел Мишка? Может Снежка права, и он действительно меня все время ревнует. Я знаю, что ничего нет, но он то этого не знает. Лучше вообще разговаривать с мужиками, как просто с какой-то мебелью, по-деловому. Так будет спокойнее.»
Вечером Анна вернулась домой, подушка еще пахла незнакомым мужчиной. Она сменила пастельное белье, чтоб ничего даже не напоминало о одноразовой встречи.
Далеко за полночь ночную тишину пронзил телефонный звонок. Анна открыла глаза и сначала не могла понять это наяву или она все еще во власти Морфея. Звонок настойчиво требовал ответа. Женщина нащупала телефон на ночном столике, сдвинула кнопку и услышала вызывающее: