Святитель Иоанн Златоуст говорил народу за богослужением в Четыредесятницу: «Настоящий пост доставляет нам немалое утешение. Уже то самое, что мы каждый день собираемся здесь, наслаждаемся слушанием Божественного Писания, видим друг друга, вместе скорбим, молимся, получаем благословение, это одно отнимает у нас большую половину скорби»[41]. «Но еще недостаточно ежедневно ходить в церковь, постоянно слушать поучения и поститься всю Четыредесятницу. Если мы не будем побеждать страсти и всякое зло, рождающееся в нас, то хотя бы мы ежедневно собирались сюда, постоянно слушали поучения и постились, какое для нас оправдание?»[42]
Блаженный Августин, внушая христианам слушать ежедневное чтение Писания в храме во время Четыредесятницы, советует также, чтобы «они перечитывали это Писание дома у себя, дабы как питается плоть наша, так оживлялась и душа наша словом Божиим, и чтобы человек всецело, внутренний и внешний, насыщался святой и спасительной трапезой. Если же только одна плоть питается, то значит, что насыщается служанка, а госпожа удручается голодом. Итак, с усердием должны вы читать и слушать Божественное Писание, чтобы и в жилищах своих, и всюду, где бы ни случилось быть вам, могли вы пересказывать его и другим и назидать их, чтобы слово Божие, как плоть чистых животных, непрестанным размышлением усвояя себе, могли вы из него извлечь для себя полезный сок, то есть духовное чувство, и для себя и других при помощи Божией».
Дни Великого поста преимущественно перед другими постами являются временем сокрушения о грехах и раскаяния. Потому Церковь в это время самим своим богослужением издревле особенно руководствует нас к спасительному сокрушению, по возможности удаляя в это время всякую торжественность и веселье. Богослужение в Великий пост, внушая нам сокрушение о грехах, должно начинаться, по установлению Церкви, особенными молитвами, «яже священник своим прихожанам в первый понедельник Великого поста или во иной день первыя постныя седмицы во храме чтет».
В этих молитвах Церковь говорит: «Боже, пронарекий дни сия постныя законом и пророки и евангелисты, сподоби всех в чистоте течение постное прейти. Даждь рабом Твоим сердечное сокрушение и болезнь о гресех, ими же Тебе, Творца своего, прогневаша, могущего их от грехов очистити. Даждь убо, Господи, им скончати без порока сей святый пост и в нем Твоя заповеди исполняти, яко да в чистой совести причаститися неосужденно Твоему Божественному Телу и Животворящей Крови» и так далее. От этой молитвы, может быть, произошло наименование первого дня Святой Четыредесятницы Чистым понедельником.
Богослужение в Четыредесятницу имеет немало обрядовых особенностей, с помощью которых Церковь старается затворить входы нашим страстям, отнять у нашей плоти и чувственности все, что сколько-нибудь могло бы поблажать и льстить ей, и возбудить в сердце нашем сокрушение о грехах.
Так как подвиг молитвенных великопостных стояний утомительнее, нежели в иное время, то в церковном уставе во время великопостного богослужения для иноков установлено: «Отныне учиненный монах начинает возбуждати братию во всю Святую Четыредестяницу: обходит же тихо и призирает на спящих и восставляет к слышанию»[43].
Зов к великопостному богослужению бывает коснее (медленнее) обыкновенного. Самое число звуков определено церковным уставом для различных случаев. Так, при начале чтения третьего часа «кандиловжигатель, взем благословение от настоятеля и сотворив поклон, изшед, ударяет в кампан (колокол) трижды», перед шестым часом «шесть крат», при начале девятого часа «изшед, ударяет девять крат», пред великим повечерием «биет в било двенадцать раз»[44].
В простые дни Великого поста, кроме литургии Преждеосвященных, церковный благовест всегда производится в один колокол средний, или простодневный. И можно заметить, что унылое, монотонное и протяжное стенание храмового колокола наводит на нашу душу, преданную страстям, смущение, невольно напоминая нам о последней архангельской трубе и вечности.
Заповедуя нам всегда приходить в храмы Божии с благоговением, Церковь старается усилить и возвысить эти священные чувства, особенно во дни Святой и Великой Четыредесятницы. Церковь предписывает, чтобы каждый христианин, особенно духовного чина, при вхождении и исхождении из храма полагал три поклона прямо напротив царских врат. «Собираемся в церковь, говорит церковное правило, и творяще прежде начала пения, кийждо от нас, прямо святых дверей поклоны три, глаголюще сице: Боже, очисти мя грешного и помилуй мя; такожде и исходяще из церкве. Сице творим по вся дни (кроме суббот и недель) и целуем святые иконы»[45].
Заповедуя нам всегда приходить в храмы Божии с благоговением, Церковь старается усилить и возвысить эти священные чувства, особенно во дни Святой и Великой Четыредесятницы. Церковь предписывает, чтобы каждый христианин, особенно духовного чина, при вхождении и исхождении из храма полагал три поклона прямо напротив царских врат. «Собираемся в церковь, говорит церковное правило, и творяще прежде начала пения, кийждо от нас, прямо святых дверей поклоны три, глаголюще сице: Боже, очисти мя грешного и помилуй мя; такожде и исходяще из церкве. Сице творим по вся дни (кроме суббот и недель) и целуем святые иконы»[45].
Еще большего благоговения, смиренного и молитвенного настроения духа Церковь требует от христиан во время присутствия в храме Господнем при богослужении. «Не имать кто власти, заповедует она, шепты творити, ниже плюнути или харкнути, но паче внимати от псаломщика глаголемым, руце имущее согбенны к персям, главы же преклонены и очи имущее долу, сердечныма очима зряще к востокам, молящеся о гресех наших, поминающе смерть и будущую муку и жизнь вечную».
Хотя это правило преимущественно касается слушания шестопсалмия, но дух его может и должен распространяться на все время пребывания нашего в храме, от начала и до конца того или другого богослужения. К этому необходимо прибавить, что благочестивым отшельникам заповедуется молчание, возбраняется шептать и разговаривать даже в то время, когда они из храма возвращаются в смиренные кельи или идут для исполнения каких-либо общежительных служений и потребностей. «По отпущении же исходяще из церкве, идем со всяким безмолвием в келии своя или на службу; и не подобает нам беседы творити друг со другом на монастыре, в пути; удержано бо (запрещено) сие от святых отцов»[46].
Было бы весьма полезно, если бы никто из христиан не исключал себя из этого мудрого правила, которое направлено к тому, чтобы смягчить наши души, ввести нас насколько можно глубже в самих себя и возбудить искреннее чувство раскаяния. Вместо напрасных слов и пустых разглагольствований Церковь советует постоянно заниматься чтением или слушанием душеспасительных книг, пением псалмов Давидовых, повторением церковных молитв.
Так, для отшельников она положила правило, чтобы после утрени и первого часа они оставались до известного времени в притворе церковном и слушали богомудрые огласительные поучения преподобного Феодора Студита: «По отпусте же (то есть по окончании первого часа) исходим в притвор, говорит Устав, и тамо глаголются обычные молитвы (то есть совершается лития) и читаются оглашения преподобного отца нашего Феодора Студита, чтутся же непременно во всякую среду и пяток Святыя Четыредесятницы от настоятеля или екклисиарха; после сего уже бывает совершенный отпуст»[47].
По окончании великого повечерия не только отшельники, но и каждый христианин, идя из храма Божия в свой дом, должен мысленно возноситься к Богу и читать про себя трогательную прощальную молитву церковную: «Ненавидящих нас прости, Господи Человеколюбче». «Отходим в келии наши, предписывает правило Устава, глаголюще молитву сию, яже и от всякого человека глаголется: Ненавидящих и обидящих нас. Сей чин бывает во всю Святую Четыредесятницу в повечериях»[48].
Если бы от богослужения и необходимых безгрешных занятий житейских оставалось у нас еще свободное время, в таком случае Церковь, кроме храмового, указывает на домашнее чтение Псалтири. В образец для нас она приводит палестинских отшельников, говоря: «Прияхом же в Палестине и в своих келиях коемуждо пети Псалтирь; и могущий убо совершают ю дненощно, овии же трижды в седмице, овии же дважды»[49].
Имея попечение о спасении душ наших, Святая Церковь всеми мерами и правилами желает привести нас в такое положение, чтобы мысль наша, хотя бы один раз в году, вся была постоянно устремлена внутрь себя и возносилась горб, к Богу, Спасителю нашему.
Церковь, руководствуя нас благоговейно стоять в храме Господнем, с древности внушает нам во время Великого поста соединять богослужение с коленопреклонениями. Так, Тертуллиан (II-III вв. по P. X.) писал: «Во дни поста и бдения мы не иначе молимся, как с коленопреклонением, стараясь всячески изъявлять наше смирение. Тогда мы не только молимся, но и просим о прощении грехов, совершаем дело покаяния»[50].