Огненные шары, следуя за взмахом руки взмыли вверх, увеличиваясь в размерах, пока не стали похожи на три вращающихся солнца. Яркий оранжевый свет тут же растопил скопившуюся тьму, а жар огня испарил гнилой, затхлый запах, отдававший тленом.
Похоже, вы не ошиблись, сдавленно сказала Алисия. Глаза расширились от удивления, горло онемело, и по телу прошла странная слабость.
Трупы, огромное количество трупов. Как минимум две сотни, как показалось Алисии. Вложены странными спиралями, сужающимися к центру. Алисия прикрыла глаза, не в силах справиться с дрожью и подкатывающей тошнотой. В центре располагалась пирамида из отрубленных голов. Мужчины, женщины, она заметила и несколько детских лиц.
О, Светлейший! Горло перехватил сдавленный крик. Как же можно сотворить такое? спросила она в пустоту, не ожидая ответа.
Демоны, с яростным хрипом выдохнул Патриарх. Перед его глазами снова огнём вспыхнули воспоминания той давней ночи, полной крови, агонии и отчаяния. Мы все для них всего лишь куски мяса. Не больше и не меньше.
Он решительно двинулся к центру пещеры, Алисия поспешила за ним. Патриарх медленно поднял руку перед собой, ладонью вперёд. Перед ними сплелась стена из призрачного света. Два заклинания в одном: защитное и поисковое. Нельзя было допустить срабатывания каких-либо остаточных плетений или закладок для уничтожения непрошенных гостей.
Но через несколько мгновений Патриарх опустил руку, призрачный свет угас.
Ничего активного нет, сказал он. Следуйте за мной и не отходите. Здесь всё равно могут быть обрывки заклинаний или тлеющие потоки энергии. Так с ходу их не обнаружить. Слишком много помех.
Помех? спросила Алисия, осторожно переставляя ноги, она пыталась идти точно след в след за мужчиной. Хоть его шаги и были раза в полтора больше, чем у неё.
Следы магии, жизненной энергии, эмоций. Патриарх кивнул на круги из тел. Слишком много энергии смерти. Они умерли не легко.
Их пытали? с горечью спросила Алисия.
Можно и так сказать. Патриарх приблизился к ближайшему от них телу, склонился над ним. Мужчина. Лет тридцать, в самом расцвете сил. На лице застыла гримаса боли. Патриарх коснулся его лба указательным и средним пальцами правой руки. Из них извлекли всю кровь и жизненные силы вместе с ней. Он встал и замолчал в задумчивости. Алисия не смела нарушать его размышления. Странная смесь магий. Чувствуется магия демонов, но она странная, искажённая, с привкусом крови, но крови не жертв. Кто-то из магов использовал свою кровь, чтобы смешать её с демонической магией. Странное сочетание.
Алисия замерла на мгновение. О таком сочетании она уже слышала.
Как в артефакте, который нашёл Роумел, прошептала она.
Патриарх повернулся к ней.
Именно. Остаётся понять, чего они хотели добиться таким странным ритуалом, и почему мы не обнаружили изменения магического фона? Всплески такой силы, он обвёл взглядом десятки трупов, застывших в искажённым позах, с лицами полными отчаяния, нельзя скрыть. Считалось, что нельзя скрыть, поправил он себя.
Значит, есть ещё такие места, Алисия содрогнулась от одной такой мысли.
По всей Империи исчезло несколько тысяч людей, мрачно сказал Патриарх. Теперь мы знаем, куда они пропали.
Нужно предупредить Генриха, Алисия не могла спокойно стоять. Тело то и дело порывалась сорваться с места, хотелось сжечь, уничтожить это место, стереть его из памяти. Понимание, что с Роумелом могло произойти что-то подобное, заставляло сердце обливаться ледяной кровью.
Внезапно она замерла.
А что, если им требуется тот самый артефакт для проведения этих ритуалов? трясущимся голосом спросила Алисия. Он же сейчас у Изабеллы. Поэтому они охотились за ней?
С вашей племянницей ничего не случиться, уверенно сказал Патриарх. Его тёмные глаза отражали огненный свет. Казалось, что в них кружатся три пламенных шара. Она под защитой моего сына. Пока он жив, ей ничего не грозит. Тем более в центре столицы, под боком у Генриха.
Вот это-то меня и беспокоит, сказала Алисия, но сердце перестало стучать так оглушительно.
Осмотрим всё внимательнее. Патриарх обратил свой взгляд на пирамиду из отрубленных голов. Пока наше подкрепление в пути.
***
Тьму рассекали потоки лавы, стекающие по стенам, собирающиеся в углубления, пробитые сотнями лет упорного труда природы, которая и создала подобный мозаичный пол: часть его была плотной застывшей лавой, которая перемежалась с лужами жидкого пламени, уходившими к огненному сердцу бездны. От жара в воздухе постоянно висел смог, и он не позволял оценить истинные размеры пещеры, казалось, что ей нет конца.
***
Тьму рассекали потоки лавы, стекающие по стенам, собирающиеся в углубления, пробитые сотнями лет упорного труда природы, которая и создала подобный мозаичный пол: часть его была плотной застывшей лавой, которая перемежалась с лужами жидкого пламени, уходившими к огненному сердцу бездны. От жара в воздухе постоянно висел смог, и он не позволял оценить истинные размеры пещеры, казалось, что ей нет конца.
У одной из стен, обтёсанной и выложенной грубым камнем пылал конус пламени размером в два человеческих роста. Багровый огонь клубился и сплетался в пугающие своими формами образы. В один момент он походил на странное растение с гибкими отростками, в другой был похож на готового к броску невиданного зверя, но в следующее мгновение он замирал, подобно каменному изваянию, как будто пламя пытается найти свою форму, но у него это так и не выходит, и оно вынуждено изменяться и снова искать себя.
Перед огнём собрались три фигуры. Фигура в центре почтенно преклонила колени, касаясь головой пола. Две фигуры по бокам стояли, опустив головы, одна массивная, дикая, закованная в стальную броню, вторая невозмутимая и спокойная, скрытая плащом с капюшоном.
Ты знаешь свою задачу, по пещере разнёсся глухой голос, он будто исходил со всех сторон, но собравшиеся знали, что его обладатель находится в потоке огня, вернее он и был им.
Да, Хозяин, склонившаяся фигура подняла голову, всматриваясь в пылающий огонь.
Мужчина двадцати лет, закутанный в просторную серую мантию. Бледное лицо змеями пересекали пугающие чёрные вены. Тёмные глаза лихорадочно блестели. Он выхватил из складок мантии изогнутый кинжал.
Ваш дар, Хозяин, в надёжных руках, как одержимый, сказал мужчина. Я не подведу. Клянусь. Он снова ударился лбом в пол.
Хорошо. Ярко блеснул огненный столп, собравшимся представилось, что тот доволен. Ступай, выполни волю своего Повелителя.
С очередным ударом об пол мужчина с кинжалом вскочил и, смотря на клинок, как на несказанное сокровище, со всех ног бросился прочь из пещеры. Выполнить приказ Хозяина, и он будет несказанно вознаграждён, но важнее всего доказать свою преданность. Только она и ценна. Выполнять волю Хозяина вот высшее из благ.
Молись, чтобы твой план удался, человек, голос из пламени обратился к фигуре, скрытой плащом. В нём сквозило презрение и насмешка.
Я молюсь, Хозяин. Фигура склонилась в подобострастном поклоне. Молюсь, чтобы он удался. Молюсь каждый день, холодно прошептал он.
***
Экипаж Изабеллы остановился прямо перед воротами Собора. Дверь отворилась, и она подала руку, которую принял Джером, вот уже три дня тенью следовавший за ней, с того самого момента, как она вернулась в особняк после Осеннего бала. Видимо, делал он это по приказу своего господина. Только вот того самого господина что-то и видно не было. Сколько бы она ни пыталась найти его, выследить всё безуспешно. Его Светлость постоянно ускользал от неё. Изабелла сначала пыталась уговорами повлиять на Джерома, чтобы тот раскрыл, куда же пропал герцог, но каждый раз он с неизменной невозмутимостью отвечал, что не знает и сам. Хозяин, видите ли, перед ним не отчитывается. Приказал охранять леди Изабеллу, вот он и охраняет. Даже угрозы отправиться прямиком к Императору, пожаловаться Императрице ни к чему не приводили. Так что на третий день Изабелла смирилась. Смирилась, но не простила.
Она опёрлась о поданную руку и невесомо выпорхнула из экипажа. Перед ней снова во всём величии стоял Главный собор. Стряхнув чувство благоговения, подошла к служителям у ворот, ответственным за приём гостей и прихожан. Среди них были и люди в летах, от пронзительных взглядов которых у Изабеллы пробегали мурашки по коже, были и совсем молодые, недавно ещё дети, теперь они своими весёлыми беззаботными голосами создавали непринуждённую атмосферу. Но стоило беззаботному смеху превысить какую-то незримую грань, как тут же следовал строгий взгляд старших служителей и младшие немедля замолкали и с видом, который они, очевидно, считали самым серьёзным и суровым, следовали примеру взрослых: чинно раскланивались, приветствовали прихожан и благодарили их за то, что те веруют искренне. Изабелла и сама не заметила, как от такого зрелища на губах заиграла улыбка.
Она подошла к миловидной девушке чуть старше её, одетой в коричневую робу послушницы, и с, как показалось, наиболее доброжелательным выражением лица.