В одном из монастырей несколько юных монахов клеили из ракушек фигурки бабочек. Увидев меня, они приняли строгий отрешенный вид. Однако естество брало свое: шутки в разговоре вызывали заливистый смех куда только девалась напускная строгость! Мальчишки и в монастыре оставались мальчишками.
Большое количество монахов в Лаосе вызвано тем, что каждый гражданин мужского пола в возрасте от восьми лет должен некоторое время провести в монастыре, строго следуя 227 монашеским заповедям. Кто-то остается в обители на месяц-другой, а некоторые на всю жизнь. Несомненно, жизнь в буддистском монастыре оставляет свой отпечаток, формируя определенные черты характера лаосцев и, прежде всего, миролюбие.
Дагестанский энерджайзер
Под вечер раздался телефонный звонок. Звонили из Союза журналистов.
Евгений, у нас тут поездка намечается по культурной линии. Нужен журналист. Хотите съездить в Литву?
Хочу.
Я не раздумывал ни секунды, поскольку обожаю литовскую кухню. Воображение сразу нарисовало аппетитные цеппелины, смачные колбаски, рюмочку ароматной настойки.
Вот и хорошо. Поедете с танцевальным ансамблем. Запланировано несколько концертов в разных городах. Начнете с Зарасая. Записывайте телефон руководителя группы. Его зовут Нурмагомед.
Поскольку я туристский журналист, в гастрольные поездки мне ездить не приходилось. Впрочем, какая разница! Ведь впереди ждали цеппелины! Я набрал номер.
Группа собирается в восемь утра у памятника Грибоедову возле ТЮЗа, сообщил Нурмагомед. Не забудьте взять загранпаспорт.
Я приехал раньше назначенного времени и выписывал круги вокруг автора нетленной пьесы «Горе от ума». На парковке остановилась машина. Из нее вышла семейная пара с ребенком. Мамочка держала в руке вешалку с национальным костюмом. Подъехала вторая машина, и сцена повторилась. Было очевидно, что родители провожают своих детей. Интересно куда? У меня зародилось смутное подозрение. Оно полностью оправдалось, когда я вошел в автобус.
Салон был полон детей. Я оказался в составе участников зарубежных гастролей дагестанского детско-юношеского ансамбля «Имамат»! Самому младшему танцору было шесть лет. Большинство составляли дети десяти-двенадцати лет. Было с десяток студентов, в том числе девушки. Группу сопровождала молодая мамочка, которая опекала самых маленьких. За остальными присматривали студенты. Возглавлял группу Нурмагомед Гаджиев основатель и бессменный руководитель ансамбля. На вид ему было лет сорок.
Дорога до литовского Зарасая заняла около четырнадцати часов. Много времени ушло на пересечение границы. С детьми эта процедура нередко вызывает сложности, а с таким количеством детей, да еще и без родителей, тем более. Ребята вели себя дисциплинированно, но дети есть дети: кто-то не выдерживал, забывался и начинал задираться с соседом. Шалунов тут же приструнивали старшие ребята. Метод использовали армейский: лег, отжался. Этого хватало, чтобы задира пару часов вел себя тихо.
Тем не менее временами я ощущал себя внутри ядерного реактора. У детей было так много энергии, что она искрила, переливалась через край, заполняла окружающее пространство. Меня всегда удивляло, как умудряются сохранить душевное равновесие воспитатели и нянечки в детском саду. Видимо, с годами у них вырабатывается способность создавать защитный экран, который не пропускает энергетические импульсы. Мои предохранители такой накал выдерживали с трудом.
Зато появилась возможность с головой погрузиться в артистическую среду. Коллектив был танцевальный, но почти всю дорогу ребята пели, избавляясь от излишков энергии. Пели хорошо: слаженно, чисто, душевно. Кто-то начинал, и все дружно подхватывали с первых слов. Были даже вокальные партии чувствовалось, что коллектив спетый. Песни были разные: русские, дагестанские, чеченские. Пели все от мала до велика. Музыкальное сопровождение обеспечивал смартфон с колонками.
В Зарасай приехали после полуночи. Я наконец расслабился впереди маячила ночь в отеле. Наверняка в одноместном номере. Скоро приму душ, растянусь на мягкой постели и в полной тишине забудусь блаженным сном до самого утра. И тут выяснилось, что жить предстоит в школе! Во время каникул классы пустовали, поэтому их переоборудовали в спальни на десять человек. Для детей это было счастьем, для меня испытанием.
Горькую пилюлю подсластил великолепный ночной ужин в школьной столовой. Несмотря на позднее прибытие, повара дождались группу. Блюда были простые, но очень вкусные и большие. Сразу после ужина отправились устраиваться на ночлег. Попасть в единственную душевую комнату не представлялось возможным. Я сгоряча заселился в комнату с подростками, но быстро переметнулся к студентам.
Уже в первый день стало ясно мне сказочно повезло. Я попал в самое ядро национальной среды, что совершенно невозможно во время обычной туристической поездки. Мне приходилось раньше бывать в Дагестане, но подобный опыт был недоступен я всегда оставался сторонним наблюдателем. Здесь же я чувствовал себя исследователем-этнографом, который познает социум изнутри.
На Кавказе уважают возраст. Причем делают это совершенно искренне. В этом я убедился лично. В столовой ребята предлагали:
Евгений, проходите, пожалуйста, без очереди.
Я вежливо отказывался.
Но от привилегии первому выбрать кровать в спальне не отказался. И выбрал у окна. В классах не было никакой мебели, кроме кроватей, а окна имели широкий подоконник, на который можно было сложить вещи. Моим соседом стал Нурмагомед. Это было почетно, а впоследствии спасло мне жизнь.
Когда определились со спальными местами, произошло очередное этнографическое открытие. На кроватях лежали комплекты постельного белья: простыни, наволочки, одеяла. Часы показывали два ночи, и я принялся застилать постель. Однако мои соседи почему-то не спешили. Ребята молча сидели на кроватях и чего-то ждали. Наконец в дверях показались девушки-студентки:
Мальчики, быстро вышли из комнаты! Мы постели приготовим. Кому нужно костюмы погладить на завтра?
Ребята послушно потянулись в коридор. Вот как! Не мужское это дело постели расправлять да костюмы гладить.
А потом старшие ребята совершали намаз. Из коридора слышались молитвы. В этой поездке я понял, какое это непростое дело совершить обряд в иной религиозной среде. Чтобы не привлекать внимание, приходится искать уединенное место. Во время стоянок на трассе ребята уходили в лес. Перед молитвой необходимо совершить ритуальное омовение, а для этого носить с собой бутылку с водой.
Кто бывал в пионерском лагере, хорошо знает, что после отбоя жизнь только начинается. Поскольку я улегся в постель, свет в комнате погасили, но дверь оставили открытой. В школьном коридоре бурлило веселье когда еще удастся провести ночь с друзьями без присмотра родителей! В класс-спальню постоянно кто-то входил, искал в полумраке вещи и выходил. Юные артисты угомонились только под утро, поэтому сон был короток.
Утром ансамбль в полном составе проснулся словно по команде. Никого не пришлось тормошить или поливать водой, чтобы поднять с постели. Дети были полны энергии, будто не было долгой дороги и бессонной ночи. И так повторялось изо дня в день. Откуда они черпали столько энергии ума не приложу!
В первый день я попал на генеральную репетицию. Она прошла на сцене Зарасайского культурного центра. В репертуаре ансамбля было 16 позиций, включая различные варианты лезгинки, а также горский, осетинский, кумыкский и другие танцы. Я понял, насколько сложно танцевать коллективом. Если сцена окажется меньше привычного размера, танцевальная фигура может просто не вписаться в ее параметры. Сломается строй, собьется ритм. На незнакомой сцене обязательно нужно прогнать весь репертуар, чтобы заблаговременно внести поправки.
Ребята репетировали без костюмов, но это не уменьшило эффектность танцев. Поражали стремительность, слаженность и четкость. Дети преобразились. Во время танца они становились единым целым, где возраст никак не проявлялся и не имел никакого значения. Преобразился и Нурмагомед, спокойный и добродушный в обычной жизни. Это был настоящий демиург, который превращал движение человеческих тел в эмоции и настроение. Временами он был резок, но артисты повиновались беспрекословно. Они не боялись, они боготворили его.
Во второй половине дня на этой же сцене состоялся концерт для жителей Зарасая. Колоритные национальные костюмы многократно усилили эффектность танцев. Скорость и ритм были настолько велики, что разум отказывался верить, что это живые люди, а не компьютерная графика. Всем знакома энергия лезгинки. А теперь представьте, что этот танец длится час. Я вновь поразился неисчерпаемости энергии юных артистов.