«Спят все, что ли?» вяло подумал Сусанин и трудом повернулся на бок. И удивился, не увидел рядом палатки. Сел. Огляделся. Лагеря не было. Только пятна примятой травы там, где стояли палатки. Сусанин потянулся к рюкзаку и увидел лист бумаги, засунутый в карман рюкзака.
«Уважаемый Иван! Поскольку Вы не явились утром на работу, а все наши попытки Вас разбудить не увенчались успехом, вынуждена сообщить, что Вы уволены за неявку на рабочее место, за невыполнение договорных обязательств, и таким образом наш контракт считается разорванным. Всего Вам хорошего! Панова.»
«Ах ты, зараза белобрысая! ругнулся Сусанин. Панночка, едрит твою!»
Чем же, интересно, напоил его топ-менеджер? Во рту было сухо, и время от времени глаза закрывались и Сусанин шёл чисто по инерции, на силе воли, понимая, что нельзя ему здесь одному в джунглях оставаться. Зато он шёл один и без поклажи. Но всё равно не мог понять, неужели караван его бывших товарищей двигается так быстро? Да и не видно было по тропинкам, что здесь недавно кто-то прошёл. Как протопали несколько дней назад здесь люди, так вот следы в одну сторону и остались. Где же тогда все, куда они ушли?
Вспомнил тогда Сусанин, что слышал сквозь сон какое-то гудение, как вертолёт висел над лесом. Вот он балда! Надо же было осмотреть окрестности лагеря! Ведь если вертолёт садился где-то неподалёку, должны были быть следы! Но возвращаться было поздно, да и какой толк в этом?
Приходилось ещё искать себе еду, отвлекаться не хотелось, но силы двигаться вперёд были нужны. Сбоку Сусанин приметил большое дерево с плодами, напоминающими груши. И он потопал прямиком к дереву. Нарвал жёлтых красивых плодов, откусил. Вкусно! С удовольствием снял берцы, сложил их в рюкзак и решил идти босиком. Земля здесь мягкая, змею он увидит, если что, а ноги хоть не так устают.
Доел груши, рассовал их по карманам и смело шагнул прочь. И тут же заорал от неожиданности. Во все стороны из под его ног шарахнулось множество многоножек. Две из них пробежали по босой ноге Сусанина и тот почувствовал, как ногу будто огнём опалило на коже осталась цепочка мелких красных следов.
Суснин озадаченно нахмурился. Ну точно, это же цавки жучки-многоножки, их лохматые ламки покрыты какой-то ядовитой дрянью, от которой тело чешется неделю, а то и больше. Надо срочно найти любой пруд, в котором растёт местная разновидность чакана, только илом из под корней этого растения можно исцелить эту напасть.
Ругаясь сквозь зубы и шипя от боли, Сусанин брёл по зарослям, ища хоть маленький прудик. Он должен быть где-то здесь, почва под ногами была сырая, значит, вода близко. А вот и он, и, слава бог, растёт и чакан.
Сусанин с наслаждением зашёл в прохладную воду. Боль в ноге немного ослабла, но кожа всё равно ныла.
Сусанин вздохнул несколько раз, а затем наклонился и достал о дна зелёную вонючую массу. Да, ил вообще-т штука не слишком пахучая. Но зато вполне себе целебная. И Сусанин, выйдя на берег, щедро намазал кожу ноги зеленоватым месивом.
И опять помянул недобрым словом Панночку, по милости которой он тут оказался. И тут его осенило.
«Иван! Живой! обрадовался Юрий, увидев Сусанина. А нам Панночка такого о тебе наговорила! Но я знаю, что ты в огне не горишь, в воде не тонешь!»
Сусанин хмыкнул и пошёл в знакомый кабинет.
Панночка встретила его довольно холодно. Чего и следовало ожидать. И, конечно же, наотрез отказалась заплатить за работу. И напрочь отрицала свою сопричастность к тому. Что произошло с Сусаниным.
Впрочем, Сусанин и не рассчитывал, что дело так легко образуется. Но пока он выслушивал обвинения Панночки в безответственности, разгильдяйстве и прочих грехах, которые за собой не чувствовал, он незаметно открыл коробку с многоножками и вытряхнул их прямо под стол Панночке. Уходя, оглянулся на ей голые ноги, обутые в тонкие босоножки. Цавки наверняка рано или поздно доберутся до них. Очень уж проворные твари.
Сусанин уже два часа сидел в кафе под открытым небом рядом с особняком Панночки, когда тишину улицы прорезал отчаянный женский визг.
Сусанин со своего места увидел, как забегали по двору охранники, завыла сирена, к особняку подъехали одна за одной машины «Скорой помоши», «Пожрная», «Полицейская».
«Ты представляешь, Иван, ей же ничего не помогает! Пятый день! Никакие светила науки! Каких только специалистов не вызывали! Какие только обследования она не проходила и что только на ней не испытывали! Но всё нипочём! Жалко бабу. Хоть и зараза, между нами говоря!»
«Ты представляешь, Иван, ей же ничего не помогает! Пятый день! Никакие светила науки! Каких только специалистов не вызывали! Какие только обследования она не проходила и что только на ней не испытывали! Но всё нипочём! Жалко бабу. Хоть и зараза, между нами говоря!»
Сусанин слушал и кивал головой.
На следующий день он выкрасил волосы и бороду, отросшую за время его путешествия по джунглям хной, надел полосатый узбекский халат и мягкие узорчатые туфли с загнутыми носами. Голову повязал чалмой. Глянул в зеркало, забавляясь сам собой. И ещё раз прочитал объявление в газете:
«Знаменитый врач из Дели Абу-Абдурахман-ибн-Гасан исчеляет неисцелимые заболевания древним индийским способом, основанном на сочетании характера человека, кармы и даты его рождения.» Ниже был напечатан номер его телефона. Сусанин, когда заходил к Юрку утром, «забыл» газету у него на столе.
В то, что ему позвонят, он ни капельки не сомневался. И всё-таки вздрогнул, когда наконец-то раздался звонок.
Договорились, что водитель заберёт его по указанному адресу, и Сусанин бегом кинулся туда. Зачем водителю знать его настоящее местонахождение?
К счастью Сусанина, Юрка у ворот не оказалось Там стоял другой охранник. Который не узнал Сусанина и тот преспокойно вместе с секретарём прошёл в покои Панночки. Та сидела в кресле, красные, воспалённые ноги стояли на скамеечке, и молодая медсестра без конца поливала их холодной водой.
Сусанин с умным видом осмотрел кожу ног, про себя отметив, что у него все эти волдыри были гораздо меньше. Девушку было по человечески жаль. Но за всё надо платить.
Он повернулся к присутствующим:
«Могу я попросить оставить нас наедине с леди?»
Панночки сделала движение рукой и все вышли из кабинета. Сусанин поплотнее прикрыл за ними дверь.
«Прошу вас, госпожа, расскажите же мне о том, что предшествовало заболеванию?»
Панночка страдальчески сморщилась:
«Я не знаю. Я сидела, писала, внезапно по ноге что-то поползло. И стало чесаться. Я хотела стряхнуть, а там там Она прижала руки к щекам. там такое страшилище. Я хотела его согнат, а оно прыгнуло на другую ногу, а это нога как заболит, и потом другая»
«Я спрашиваю, что было до этого?» мягко перебил ей Сусанин.
«До этого? Панночка удивлённо взглянула на него. До этого я сидела и просматривала документы.»
Сусанин глубокомысленно вздохнул.
«Скажи мне госпожа, только правду не обидела ли ты кого накануне?»
«Я? возмутилась Панночка. Да я неделю, даже больше, из дома не выходила! Столько дела накопилось! Нет, ну может и накричала на кого, чего ж в процессе работы не случится? Но вообще то я сдержанная, и эмоции наружу не выплёскиваю.»
«А до того? не унимался Сусанин. Всегда ли платила по счетам, выполняла обязательства, никого не подводила? Не бросала в трудных ситуациях?»
Панночка покраснела и отвела взгляд.
«Какое это имеет значение?» пробормотала она.
Сусанин поднял вверх руки:
«Слыхала ли ты о карме? А знаешь ли что такое психосоматика? А ведаешь ли о том, как наши поступки сказываются на нашем здоровье?»
«Слушай, лекарь! подозрительно сощурилась Панночка. Что-то мне твой голос больно знаком. И походка мне кого-то напоминает. Тот ли ты, за кого себя выдаёшь?»
Сусанин скинул чалму и халат.
«Ладно, уговорила. Заканчиваем балаган. Но не вздумай звать на помощь, предупредил он ей, заметив как Панночка протянула руку к телефону. Всё равно кроме меня тебе никто не поможет. И, честное слово, так мне хочется уйти, и оставить тебя так»
«Иван, помоги, пожалуйста!» в голове Панночки зазвучали слёзы.
Сусанину и жалко было девушку, но и помнил он её характер. Он подошёл, взял со стола бумагу и ручку:
«На, пиши приказ! Пусть мне оплатят мою работу проводником, как договаривались. И работу лекаря, поскольку зелье, которым я тебя буду лечить, мне очень дорого стоило.» И он усмехнулся.
Когда приказ был составлен и подписан, Сусанин достал вед1рко, наполненное вонючей жижей. Панночка поморщилась:
«Ты собираешься мазать меня этой дрянью?»
«Увы! ответил Сусанин. Другого средства от этой напасти не существует.»
Панночка подозрительно на него посмотрела:
«Уж не ты ли меня этой напастью наградил?»
Сусанин молча размазывал тину но ногам Панночки. Потом поднял на неё глаза: