Джихад на севере
Подполье Волги, Урала и Сибири 19992020
Денис Колчин
© Денис Колчин, 2022
От автора
За последние три десятилетия мы привыкли к новостям с фронта. К новостям о боях, терактах, обстрелах, подрывах. Постсоветское пространство оказалось богато на подобные вещи Северный Кавказ, Абхазия, Южная Осетия, Карабах, Приднестровье, Украина, Таджикистан, Киргизия, Казахстан. Война стала фоном, на который не обращают внимания. Где-то далеко и не с нами. А следовало бы обратить.
В январе или феврале 2014-го я пришел на собеседование в одно из екатеринбургских информационных агентств. Главный редактор, нервно поправляя прическу, спросил, какая тема меня интересует. «Кавказ и терроризм». После такого ответа его движения стали еще более нервными. Видимо, он ожидал услышать «Происшествия и криминал Свердловской области». Увы. «Про терроризм мы станем писать тогда, когда у нас под окном будет греметь». На тот момент на Урале периодически гремело уже семь лет. Но откуда об этом знать тому, кто не интересуется вопросом?
На работу в то агентство я не попал. Сам написал им, что нам, видимо, не по пути. И не жалею. Впереди были репортерские поездки на Украину, Северный и Южный Кавказ. Из российских региональных тем интересовала только одна местный джихадизм. Основные события по теме, конечно, разворачивались в СКФО (о чем, на данный момент, написал уже две книги). Но к началу 2020-х Поволжье, Урал и Сибирь обрели свою довольно обширную новейшую подпольную историю. О ней и пойдет речь.
А рассказать, действительно, есть о чем. Нападения на объекты инфраструктуры, убийства силовиков, экспроприации, боестолкновения. И запуски самодельных ракет такого даже в Чечне не было.
К сожалению, все случившееся оказалось за линией горизонта общественного сознания. Чего уж говорить о группах, бегавших по татарстанским и башкирским лесам, если времена Афгана в нашей памяти давно стали белым шумом, о Чечне, зачастую, не знают ничего, коме того, что там у власти Кадыров-младший, а летописи дагестанского, ингушского и кабардинского фронтов подернуты густым туманом, сквозь пелену которого изредка доносится эхо то ли взрывов, то ли чьих-то возгласов не разобрать.
С другой стороны, про татарстанские и башкирские леса не придумано ведь. Значит, надо разбираться. Да, сюжет явно далек от завершения. Но чего ждать? Кое-что можно расписать, кое-какие итоги подвести. Почему бы и нет? Попробуем.
Поволжье
Пожалуй, у Поволжья самая богатая террористическая история среди прочих российских регионов на промежутке, охватывающем последние 2025 лет. Разумеется, после Северного Кавказа. Еще в 2006 лидер подпольного «Имарата Кавказ» (здесь и далее террористическая организация, запрещенная на территории РФ) Доку Умаров объявил о создании Поволжского фронта. Но, на самом деле, все началось гораздо раньше.
Первую вылазку на Волге джихадисты совершили аж в 1999-м и с тех пор чего только там ни случалось. В общем, да, Поволжье окраина мирового джихада, но это не значит, что происходившее и происходящее на просторах от Кирова и Нижнего Новгорода до Астрахани надо игнорировать. Наоборот.
Поволжье продемонстрировало война, пожирающая СКФО, может нагрянуть не только в столицу государства. Вспомним, взрывы домов в 1999-м, захват театрального центра на Дубровке в 2002-м и многие другие московские теракты. Однако под ударом регулярно оказывались и прочие регионы. На юге противостояние постепенно накрыло Чечню, Ингушетию, Дагестан, Северную Осетию, Кабардино-Балкарию, Карачаево-Черкесию и Ставропольский край. Параллельно периодически прорывало на севере. Порой на самых неожиданных участках.
Первая ласточка
Уральцы умеют начинать войны. Кавказскую войну 18-19-го веков в 1708-м году начал именно уралец. Башкир Марат Кучуков, искавший помощи для восставших соплеменников, приехал в Чечню и спровоцировал восстание среди местных жителей. К тому времени горцы были доведены торговыми ограничениями, введенными представителями российских властей, и слова Марата упали на благодатную почву. Полыхало почти два века.
В 1991-м опять Урал. На фоне распада Советского Союза и «парада суверенитетов» о независимости заявила Чечня-Ичкерия, выбравшая себе в руководители генерала от авиации Джохара Дудаева. Одновременно фактически возобновилась практика набегов. В ноябре в аэропорту Минеральных Вод молодой боевик Шамиль Басаев со товарищи взял в заложники пассажиров самолета компании «Аэрофлот», который должен был следовать в Екатеринбург. Басаев перенаправил лайнер в Турцию, там устроил пресс-конференцию, а затем вернулся в Грозный, где заложников пересадили на другой борт и отправили по изначальному маршруту. Дальше больше. Полыхает до сих пор.
В конце 1990-х Поволжье оказалось на пути еще одного уральца. Его имя Рамазан Ишкильдин. Он родился в 1976-м в башкирском селе Старый Сибай, расположенном около города Сибай, у подножия горы Айсувак. Это Баймакский район. На юг и восток уже простираются степи. Иными словами, окраина империи.
К 23-м годам Рамазан оказался в Чечне. Жизнь в российской глубинке и сейчас не сахар, а во времена позднего Ельцина и подавно. Кроме того, парень увлекся джихадистскими идеями. У него имелся наглядный пример Ичкерия, которая, к тому времени, защитила свою независимость от Москвы. Приехав на Кавказ, юноша «поступил» в один из учебных лагерей моджахедов, что в ауле Сержень-Юрт. Изучал там ислам, стрелковое оружие, единоборства, методы ориентирования и подрывное дело. В августе 1999-го ичкерийцы вторглись в соседний Дагестан, боевые действия, после трехлетнего набегового периода, вспыхнули с новой силой.
Рамазана в тот поход не взяли. По поводу происходившего потом есть две версии либо он сам решил начать личную кампанию, либо ему дали соответствующее поручение. Тут, например, вспоминается, как на Кубе после победы революции занимались подготовкой диверсантов, которых затем забрасывали в прочие страны Латинской Америки с разной степенью успешности.
Покинув Чечню, Ишкильдин обосновался в татарстанском поселке Кукмор, находящемся на границе с Кировской областью. Постепенно собрал группу из 12 человек. В отряд, кроме него, входили татарстанцы Айрат Гильмутдинов, Марат Замалиев, Рифат Ахмадуллин, Ильфат Абдуллин, Альфред Гильмуллин, Рустам Маняпов, Раис Закиров, Айдар Зарипов, Ильшат Хамидуллин, Нуриман Саитбатталов из Башкирии и Олег Бабушкин из Вятских Полян.
Ставку решили сделать на «индустриальный джихад» теракты на объектах инфраструктуры. Видимо, не хотели проливать кровь. А тактика испытанная. В том же Дагестане подпольщики неоднократно взрывали газопроводы. Первую попытку кукморские моджахеды предприняли в ноябре. Неудачно. Банально не сумели докопаться до трубы не знали, что ветка пролегает на полутораметровой глубине, а потому, вырыв метровую яму, бросили работу. Зато второй заход был успешнее.
30 ноября они заминировали газопроводы «Уренгой Ужгород», «Пермь Казань Горький-1» и «Пермь Казань Горький-2». Утром 1 декабря прогремели три взрыва. В итоге, окрестные населенные пункты на несколько дней остались без отопления.
Эта операция единственная вылазка «джамаата Ишкильдина». Силовики довольно быстро отреагировали на внезапную вооруженную активность. В ближайшее время всех участников команды, кроме самого Рамазана и Гильмутдинова, задержали. Айрат метнулся в Таджикистан, но там его «приняли» и выдали в Россию. В январе 2001-го задержанных судили и впаяли им от 12 до 14 лет лишения свободы, а Гильмутдинова признали невменяемым и поместили в психиатрическую лечебницу.
Рамазан скрывался в соседних регионах. Затем перебрался в Дагестан. В июне 2002-го попробовал пересечь границу с Азербайджаном. Азербайджанские силовики его повязали, а в июле экстрадировали на родину. В ноябре того же года суд выписал ему 15 лет колонии строгого режима.
Камазисты
Прошло три года. О «джамаате Ишкильдина» никто уже не вспоминал. Но в 2002-м в соседней Ульяновской области возникла новая группа. У ее истоков стоял 32-летний житель Астрахани, уроженец Дагестана Абдулхалим Абдулкаримов. По версии следствия, он ранее изучал ислам в Пакистане и Египте. Приехав в Ульяновск, дагестанец обосновался в мечети поселка Вырыпаевка, что в южной части города. Правда, вскоре у Абдулхалима возникли проблемы с прихожанами и другими здешними мусульманскими деятелями и проповедник покинул «объект».
Приютил Абдулкаримова 30-летний чувашский бизнесмен Валерий Ильмендеев, ранее принявший ислам и устроивший в своей квартире на улице Отрадной подпольный молельный дом. Сам Виталий после службы в армии занимался рэкетом, а затем легализовался, открыв фирму «Баярд» и назначив себя ее гендиректором.
Чуть погодя товарищи задались вопросом: а что же дальше? Решили выходить на джихад. Но как? Ни у того, ни у другого соответствующего опыта не имелось. Диверсионную науку в лагерях кавказских моджахедов они, в отличие от Ишкильдина, не постигали. Хорошенько подумав, Ильмендеев обратился к своему старому знакомому-одногодку Сергею Сандрыкину (другой вариант Сандркин).