Что? на этот раз я действительно удивился. Я-то предполагал, что Стадлер начнет задавать совсем другие вопросы. Нет, положительно, он оказался даже глупее, чем я думал. Точнее чем надеялся.
Мотив, повторил следователь, положив ногу на ногу и достав из кармана пачку «Мальборо». Курил, все-таки.
Сунув сигарету в рот и прикурив от зажигалки, Стадлер целую минуту, а то и больше пускал дым в потолок и смотрел на меня взглядом психиатра, обнаружившего у совершенно здорового, казалось бы, пациента явные признаки скрываемой душевной болезни. Хотел довести меня до нужной кондиции. Мотив. Хотел бы я знать, что он имел в виду.
Да, сказал, наконец, старший инспектор, так я о мотиве. Этот Гастальдон Он давно знаком с мисс Беляев?
Одинаковые вопросы задает, никакой фантазии.
Думаю, сказал я, соображая, в каком сезоне Тома и итальянец вместе пели в «Севильском цирюльнике», года три с половиной Мисс Беляев пригласили на фестиваль в Зальцбург, мистер Гастальдон пел Альмавиву.
Между ними были сугубо профессиональные отношения?
Естественно. Причем Тома не очень высоко оценивала вокальные данные Гастальдона (в этом мы с ней сходились, да и могло ли быть иначе? В «Травиате», к примеру, он очень напряженно проводил дуэт в последнем акте), но зато ценила его актерские способности партнер он действительно был внимательный и играл почти безупречно.
Сугубо профессиональные, повторил я и добавил, не удержавшись: А какими еще они могли быть, по-вашему?
Стадлер поднял на меня удивленный взгляд. Похоже, он хотел спросить: ты что, действительно не в курсе или притворяешься? У полицейских часто возникают странные фантазии, особенно когда речь идет о поисках мотива.