Я, конечно, изменился Нажми на тормоз, он указывает ладонью вниз. Мира, пора приходить в себя. Тормоз.
Я запоздало делаю, что надо, и внедорожник передними колесами утыкается в бордюр кармана.
В России по-прежнему плохо водят, смеется он, но гасит улыбку, замечая, что мне не до веселья. Значит, не узнаешь. А если так?
Он плавным жестом переносит ладонь с руля на мое запястье, обхватывая его длинными пальцами. Я вздрагиваю от горячего прикосновения, но не противлюсь, а завороженно наблюдаю, как Кирилл кладет мою руку на свою широкую грудь.
Что ты делаешь?
Ты не вырываешься, нагло комментирует он и тут же ослабляет хватку, стоит мне надавить.
Я отнимаю свою руку и возвращаю ее на руль. Кирилл же предусмотрительно поднимает ручник, словно не верит, что я не перепутаю педали в следующий раз.
Тебя никогда не интересовали лица, продолжает Кирилл. И девять лет большой срок. Хотя я помню В нашу первую встречу ты сама стянула с меня футболку и сказала, что против света я смотрюсь брутальнее и злее. Ты еще вымазала меня в масле. Весь торс и бедра.
Господи!
Ты не спрашивала моего имени и дразнила, зовя Кеном. Я потом догадался, что ты всех своих моделей так зовешь.
Кирилл
Вспоминаешь? Не путаешь меня ни с кем? он широко улыбается и подмигивает мне. Не хочу чужих воспоминаний, хочу, чтобы ты вспомнила именно меня.
Девять лет небольшой срок. Я всегда работала с мужской натурой, обнаженной и атлетичной, и у меня было много моделей для выставок или рекламных заказов. Но я помню именно его. Не лицо, тут Кирилл прав на мой счет, но я слишком увлеклась тогда, поддавшись его преступному обаянию, и позволила то, что не позволяла никогда в фотостудии.
Могу бросить еще одну подсказку. На четвертой встрече я взял тебя сзади. Нагнул через стол и заставил дрожать. Мы разбили дорогущий объектив, когда тебе захотелось глубже.
Я отворачиваюсь к своему окну.
Я знал тебя до Вадима. И я приехал именно из-за тебя, Мира.
Глава 3
Мне было девятнадцать, а ему двадцать три. Я действительно не помню его имени, в воспоминаниях Кирилл просто Он, вообще детали стерты и кажется, что не было ничего, кроме дикого разнузданного секса. Он тогда буквально подмял меня под себя, во всех смыслах, молодую и неопытную, возомнившую себя элитарным профессионалом, которую поцеловал сам Боженька, коль в столь юном возрасте у меня уже своя студия и запись заказов на год вперед.
Когда он пришел ко мне в первый раз, я со скепсисом оглядела его с ног до головы и уже хотела добавить телефон приятеля в черный список за то, что он посоветовал мне неподходящий материал. Материал Сейчас даже стыдно за свои мысли, впрочем Кирилл после отыгрался за каждое мое неосторожное слово и наглый взгляд. Он был ручным первое время и не обращал внимание на мои боссовские замашки, когда я мяла его как пластилин, раздевала и встраивала в нужный мне кадр.
Лепила из него то, что хотела. То, что захотят другие, взглянув на мои фотографии.
Его красоту я разглядела очень быстро. Стоило ему задвигаться и дать проснуться сминающей грации хищника, которая была скрыта в нем. Мне кажется, он и пришел за этим ко мне, хотя не нуждался в левом заработке, да тем более не самым очевидным для мужчины путем. Даже для чертовски привлекательного мужчины.
Но Кирилл, как я потом поняла, приходил, чтобы выпустить внутреннего демона. Дать ему воздуха и простора, когда в обычной жизни он офисной работник и должен строить карьеру, не сбиваясь на грязные истории, которые могут стоить репутации и светлого будущего. Я это поняла, когда мне пришлось спасаться от этого демона.
Без лица, произнес он тогда свое единственное требование, которое полностью совпадало с моим стилем. Могу полностью раздеться, но ничего выше подбородка.
Я не работаю с лицами. С вызывающей индивидуальностью Черты лица слишком личностны и неповторимы, а вот найти пленительную особенность в сплетении рук, напряженных жилах или мышцах торса сложнее и интереснее. Когда ко мне приходят старые модели, я обычно узнаю их по кистям. У меня даже память выстроена таким образом, что я всегда в первую очередь смотрю на руки, а не в глаза, когда хочу кого-то припомнить.
И руки Кирилла я узнаю. Как помню всё, что они делали со мной. В ярких деталях и сумрачных красках Я ни одному мужчине после не позволяла то, что он делал со мной. Не знаю каким чудом тогда вообще очнулась, как скинула с себя происходящее безумие и смогла оглядеться по сторонам. Он чуть не утянул меня на самое дно. Я была близко.
Как расплата за собственную слепую самоуверенность. Я слишком долго отрицала то, что встретила опасного человека, и то, что на самом деле он главный, хотя и позволяет мне отдавать приказы. До поры до времени. Он так глубоко залез мне под кожу, что, когда, наконец, показал свою лютую силу и перестал ломать комедию, я безвольно подчинилась и не смогла и слова произнести вслух.
Я задохнулась и отдалась его сильным рукам.
Это даже не было нежно или постепенно Нет, Он вдруг схватил меня за предплечья и повел к столу.
Ты девственница? спросил Он, разворачивая меня в своих руках и прижимаясь пахом к моей заднице.
Я вздрогнула, ощутив его возбуждение. Каменный стояк через плотную ткань джинс, Он завелся за мгновение.
Что, слова не шли, а голос шалил так, что я едва узнавала его.
Тебя трахали? Трогали? Что ты умеешь?
Глава 4
Кирилл не дождался ответа и нагнул меня, заставив лечь на стол, с которого полетели распечатанные проспекты.
Поэтому такая дерзкая? усмехнулся он, навалившись на меня всем весом. Только с ручными манекенами игралась, а настоящих мужиков не знаешь что они могут, как могут как глубоко и жестко
Мне трудно дышать.
Это потому что на мне нет рубашки.
Он был в одних джинсах и давил всей массой прорисованной мускулатуры. Я чувствовала тугие изгибы его плечей и каменный идеальный пресс, из-за которого моя тонкая майка липла к разгоряченному телу. Да, я горела под его жадными руками, они ходили туда-сюда и как будто искали для меня лучшую позу, помогая привыкать к острым душным ощущениям.
Слишком острым и слишком душным.
Он лапал меня, забираясь пальцами под одежду, но не заходил слишком далеко, измываясь над моим вдруг проснувшимся голодом и оттягивал момент. Или ждал, что я начну жалобно просить и елозить под ним, чтобы заострить его сумасшедшую близость и все ласки, которых мне становилось мало.
Хочешь узнать мужчину? Кирилл, наконец, толкнулся, и мое тело проехало по гладкой поверхности стола, эхом повторяя его уверенное резкое движение. Хочешь попробовать?
Ему не нужен был ответ, да и мое сведенное судорогой тело буквально кричало, что я хочу давно и прочно. Только себе не признавалась, а он, скорее всего, в первую же встречу понял, что я лягу под него. По моему строгому лицу нетронутой стервы и понял.
Хочешь, он улыбнулся мне в шею и выдохнул прямо в спутавшиеся прядки, сделав их влажными горячим дыханием.
Влажными стали не только волосы Я впервые чувствовала столь сильное желание, оно буквально разматывало меня и давило стеной. Я не знала, что так бывает, что можно провалиться так глубоко и так быстро, он ведь всего лишь нагнул меня и встал за спиной, примеряясь. И еще грязные слова, которые разжигали похоть сильнее смазанных прикосновений, он словно решил доказать мне, что балом правит не картинка, даже самая яркая и сочная, и что мое строго визуальное восприятие мира вот-вот пошатнется.
Ведь я скоро кончу. Хватит одних слов со сводящей с ума хрипотцой.
Или ты наркодилер? Кирилл рассмеялся и с силой обхватил мои бедра, натолкнув их на край стола, я выдохнула со стоном, угадав свое тело в жесткой безнадежной ловушке теперь парень держал меня со всех сторон. Продаешь кайф, а сама держишься в стороне.
Я фотограф, у меня оставались силы лишь на слова.
Порнограф, поправил Кирилл. Продаешь секс, а сама неприступная королева. Так точнее?
Я не понимала почему, он так уверен, что я никогда ни с кем не была. Что за чутье Или я как-то выдала себя?
Дашь без резинки? он произнес фразу, как хлесткую пощечину, и сделал это специально.
Кирилл ничего не делает просто так.
Но я все же ошалела от грубости вопроса и мотнула головой, сцепив челюсти. Разум пробился на секунду и я даже приготовилась биться и напрягла руки на всякий случай. Но парень разогнулся, дав мне выдохнуть, хотя оставил цепкие ладони на моей пояснице.
Я сделаю как надо. Во время.
Я не из-за этого
Думаешь, я трахаю шлюх? он полоснул злыми интонациями. Ты разве шлюха?
Он нащупал пояс моих спортивных брюк и потянул их вниз, медленно оголяя меня. Он не торопился, чувствуя, что я все равно не передумаю, никуда не денусь и сделаю все, что он захочет.
Я люблю таких, как ты, произнес он с подонковской оттяжкой, словно хотел задеть меня посильнее, дав ощутить все эмоции разом, и жажду и ярость, и безоговорочное подчинение инстинктам, и желание вырваться прочь, расцарапав его нахальное лицо. Люблю быть самым первым.