Рождённый летать теперь должен ползать?
Глава 1. Какая гадость!
Острые приступы посттравматических болей. Одиночество, нарушаемое чаще всего не теми, кого хотелось бы видеть. Самый надоедливый среди «не тех» дед Федот. Любит выпить, а выпив, пофилософствовать.
Давай примем по стопочке, Игорёк.
Не хочется.
А ты себя перебори! Ты же всегда был сильным!
От водки ослабевали и физические страдания, и нравственные переживания. Запасы крепкого зелья исправно пополнялись заботами назойливого деда Федота. После его посещений в голове оставалось эхо от его философских жужжаний. От этих раздражающих звуков перед глазами начинами видеться мухи с рыхлыми и сизыми от неумеренного пьянства носами.
Какая гадость эти мухи, эта водка и этот дед Федот с его примитивными суждениями, с его рыхлым и сизым носом!
Глава 2. До приступов белой горячки
С годами Игорь начинает бояться весенних и осенних полнолуний. В ясные весенние и осенние полнолунные ночи он стал страдать бессонницей, перевозбуждением мыслей и эмоций, болезненными нарушениями сенсорики. Наступивший весенний день выдался празднично ясным. Ясной обещала быть и предстоящая полнолунная ночь. Это вселяло страх. Всего несколько лет назад он был крепким молодым человеком, с острым и пытливым умом, с духом воина без страха и упрёка. Его судьба мощно и уверенно шла на набор высоты, но вот содрогнулась, зависла, поймала отрицательный тангаж и свалилась в листовой штопор.
Сегодня шёл уже пятый день, как Игорь следовал своему решению порвать с обуявшей его зависимостью от алкоголя. Давалось это с большим трудом. Его колотила противная внутренняя дрожь, у него сбивался ритм сердцебиений, он обливался холодным потом. Временами Игорь начинал видеть отвратительных потусторонних сущностей и слышать их глумливые реплики в свой адрес. В прямой контакт с ним эти твари не входили, но в разговорах между собою они, то намекали на него, то прямо указывали на Игоря своими мохнатыми лапами. От них остро пахло карбидом, серой и гнилью. От этих их выходок у Игоря начинались головные боли, повышалась температура тела, появлялись судороги.
Глава 3. Орава невидимых преследователей
Все четыре предшествующие ночи бессонница чередовалась с путаницей сознания, с полубредом, с пугающими кошмарными снами. В этих кошмарных снах Игорь пытался убежать от оравы невидимых преследователей с тяжёлой поступью, сотрясающей всю землю, и издающей такой грозный рык, что сердце охватывали судороги.
Надо было как-то пережить этот день, промучиться до наступления ночи.
«Пусть бесконечно длится этот токсичный день, лишь бы никогда не наступила предстоящая ночь!»
Взгляд Игоря опасливо заметался по сторонам и, наконец, обречённо упёрся в пол.
На полу тень от оконной рамы. В прямоугольниках света, проходящего сквозь оконные стёкла лёгкие полутени от струящихся потоков горячего воздуха. Но при взгляде на окно струи горячего воздуха не видны.
Взгляд на окно взгляд на прямоугольники света на полу.
В окне только яркий свет. В прямоугольниках света на полу полутени струящихся потоков горячего воздуха.
А чего ещё не видят его глаза ни в окне, ни в прямоугольниках света на полу?
Они не видят того ужаса, который уже сейчас заглядывает в его окно, прожигая Игоря своим взглядом, полыхающим огненной ненавистью, и обещающим смерть!
Ночью мир изменяется, наполняется мистической жутью. Дневной мир тоже полон мистики, но днём она светится добротой, а ночью в наш мир вползают злодеи тонкого потустороннего мира.
Невидимые метки
Юрий и Аркадий Видинеевы
© Юрий и Аркадий Видинеевы, 2022
На новом месте
«На новом месте
Приснись жених невесте»,
тихо прошелестело в голове у Таисии за мгновение до её короткого падения в темноту, в безвременье, в сон.
Не ходи к заброшенному полю, строго глянула на Таисию бабка Сарпиониха и превратилась в чёрную собаку.
Таисия в страхе выскочила из избы и оказалась не во дворе, а на опасно качающейся кочке среди большого болота. Неожиданно какая-то маленькая, но очень крепкая ручонка схватила Таисию сзади за лодыжку и потянула вниз, в болотную жуть. Вопль ужаса застрял у Таисии в горле.
«Только не оборачиваться, чтобы не встретиться взглядами с тем, кто держит за ногу и тянет на погибель!», Таисия зажмурилась и заполошно замахала откуда-то взявшимися у неё крыльями, почувствовав себя сильной птицей. Поразившись этому чувству, Таисия открыла глаза и сразу стала падать. Это было подобно тому, как ученик Иисуса Христа, доверившись слову учителя, пошёл по воде, как посуху, но, едва усомнился, как тут же, начал тонуть.
Таисия плюхнулась в мерзкую болотную жижу у самого берега. Попытавшись опереться на ноги, Таисия увязла в болотном месиве, начавшем со степенной неотвратимостью всасывать её в своё ненасытное чрево.
Помогите!!! обречённо зашлась Таисия в предсмертном крике.
Держись за мою руку! услышала Таисия надсадно жёсткий голос, увидела глаза, метнувшие на неё командным всполохом яркие синие молнии, и проснулась.
Пошто так кричишь, голубушка? Жениха во сне увидела и испугалась? заглянула в спаленку Таисии Сарпиониха.
За чаем Сарпиониха стала напоминать Таисии о том, куда здесь лучше ходить по грибы, по ягоды, а куда не следует заходить.
Почему же не следует? хмыкнула Таисия.
А там всякое бывает, опасливо перекрестилась Сарпиониха.
Опасливость собеседницы перекинулась на Таисию, и она зябко поёжилась. Не ходи к заброшенному полю, опять, как в только что устрашившем её
кошмаре, строго глянула на Таисию бабка Сарпиониха, и перед Таисией вдруг
появилась чёрная собака.
*Чёрная собака ткнулась носом в Таисины колени, выпрашивая ласки.
Пумка! Марш во двор! Кто тебя в хату звал?! напустилась на собаку с
притворной строгостью Сарпиониха, но собака угадала притворство в голосе хозяйки, и
Таисии почудилась озорная усмешка в собачьем взгляде. Она вывела собаку во двор, в
радостную утреннюю свежесть и решила прогуляться.
Хатка, в которой с прошлого вечера квартировала Таисия у вдовой и бездетной
Сарпионихи, располагалась на отшибе села. Просёлочная дорога вела в райцентр, а справа
от нее привольно и загадочно раскинулась широкая степь. Таисия легко и бездумно устремилась в степное раздолье, в душистое разнотравье с мелкими и блеклыми цветочками.
«Какие все они тихенькие, застенчивые милашки!», умиленно качнулась душа Таисии, залюбовавшаяся степными цветочками.
Утреннее солнце, лёгкий, как дыхание младенца, ветерок, терпкий аромат разнотравья наполняли сердце покоем и предчувствием счастья. Изредка набегали на сердце отголоски ночного кошмара, царапали его своими острыми коготками, призывая к осмотрительности, но глупое и своенравное сердце отгоняло их прочь. Беззаботная лёгкость влекла Таисию к пропасти, притаившейся в другом измерении, не осязаемом нашими телами, но свободно проникающем в наши души.
Неожиданно, будто бы в невидимую стену упёрлось тело Таисии, будто бы в болотную топь провалились её ноги.
Назад! тревожно вскинулась Душа Таисии.
Вперёд!! отшвыривая от себя вещий страх, заартачилось её глупое и своенравное сердце.
И ноги пошли вперёд, туда, где зияла пропасть потустороннего мира.
ПрОпасть от слова пропАсть
Тому, кто попал в её пасть.
*На пути Таисии стали попадаться едва заметные холмики, напоминающие могилки.
«Заброшенное кладбище! Что там говорила о нём Сарпиониха? Что это самый ужасный центр жуткого заброшенного поля, где всякое случается».
Таисия вспомнила, как боязливо перекрестилась Сарпиониха при одном лишь упоминании этого нехорошего места, и замораживающая оторопь, как рябь по водной глади, пробежала у неё по спине. Вопреки её воинствующему неверию в тёмные потусторонние силы в её сердце скользкой змеёй проник доисторический ужас.