Да-да, это мне известно, прервал журналиста Беркович. Ювелирные украшения экспортируют в шесть европейских стран в том числе Бельгию и Францию. Ежегодный доход достигает миллиона шекелей это я, кстати, из вашего материала почерпнул, а коллеги из отдела по экономическим преступлениям подтвердили.
Значит, вы знаете не меньше меня!
Об этом да. Но вы можете рассказать об отношениях между
Понимаю, задумчиво сказал журналист. Вы ищете человека, у которого был мотив
Именно. И у кого же он был?
У председателя Лещинского. Это во-первых. Бокштейн держал в руках финансы, а у Лещинского недавно возникли проблемы он брал в банке ссуды, не смог выплачивать, срочно нужны были деньги, я знаю, что он обращался за помощью к Нет, не скажу, этот человек к землячеству отношения не имеет, не стану я его подставлять.
Вы хотите сказать, что первым делом Лещинский стал бы искать деньги не у постороннего человека, а внутри землячества
Конечно, он наверняка обращался к Бокштейну. А может, даже просто взял деньги со счета, ведь председатель имеет право подписи наряду с казначеем. Вот вам мотив, а?
Возможно, уклончиво сказал Беркович. У Бокштейна были другие враги?
Саша Зильберман, подумав, назвал имя журналист. Но это другая история. Романтическая. Не знаю, имею ли я право
Господин Брук, усмехнулся Беркович, о том, что Бокштейн пытался увести у Зильбермана любимую жену, я читал в вашей статье от инспектор заглянул в лежавшее перед ним досье, от двенадцатого марта. Это было в рубрике «Сплетни от Амоса Берна». Амос Берн ваш псевдоним, вы не станете отрицать?
Мой. Значит, вы и это знаете.
От вас. С госпожой Зильберман я еще не беседовал. А ее муж утверждает, что в тот вечер и близко не приближался к Бокштейну.
Не приближался, подтвердил Брук. А причина понятна: боялся, что, если Бокштейн с ним заговорит, то драка окажется неизбежной.
Драка не убийство, заметил старший инспектор.
Я не утверждаю, что Зильберман хотел Бокштейна убить, пожал плечами журналист. Да и не мог он этого сделать при всем желании. Ходил весь вечер по залу с сумочкой через плечо А вот Познер
Что Познер? переспросил Беркович минуту спустя, потому что журналист неожиданно замолчал.
Нет, это, пожалуй, слишком, сказал Брук, покачав головой. Еще привлечет меня к суду за клевету. Познер такой, с него станется
Я не стану использовать полученные от вас сведения, объяснил инспектор, если они не имеют отношения к убийству.
Ну, если так Понимаете, я слышал не стану называть источник, что Познер купил в Москве квартиру в центре, а денег у него нет, он ведь не работает, живет на пособие от Института национального страхования. Так на какие шиши? И почему в Москве, а не в Тель-Авиве?
Думаете, тоже позарился на кассу землячества? Но ведь у него, в отличие от председателя, не было права подписи? Как он мог заполучить нужную сумму?
Элементарно! Попросил Бокштейна дать взаймы насколько я знаю, в землячестве это практикуется. Краткосрочные ссуды. Бокштейн деньги выдал, а вернуть их Познер не мог. А может, и не собирался.
И решил убить Бокштейна, чтобы списать долг? с сомнением сказал Беркович. Не убедительно.
Я и не утверждаю, насупился журналист. Просто вы спросили
Да, я понимаю. Давайте вернемся в тот вечер. Вспомните, что делал Бокштейн после того, как вы закончили разговор.
По словам журналиста, Бокштейн перешел к группе своих бывших земляков, стоявшей у столика с закусками. В отличие от Брука, эти люди оказались куда менее наблюдательными. Их было четверо, и Беркович вызвал к себе всех. Мог и не вызывать толка от их показаний оказалось немного. Один утверждал, что Исак пил из бокала, другой что Исак из бокала не пил, третий что Исак взял со стола бутерброд и съел, четвертый что Исак стоял к столу спиной и ничего на столе не трогал.
Мог кто-то из четверых бросить в бокал яд? Нет, не мог уж это было бы замечено. И к тому же, не было в бокале яда в нужной концентрации! Заколдованный круг.
После трагедии пошли вторые сутки, допросы свидетелей Беркович закончил, но ему хотелось еще раз поговорить с официантами, и он отправился в «Шератон». Оба Гилад и Орен работали, обслуживали встречу болельщиков «Маккаби», проходившую в банкетном зале, огромном, как футбольное поле, на котором игроки тель-авивской команды показывали свое мастерство. Людей здесь было раз в десять больше, чем на вчерашней вечеринке. Работали восемь официантов, и Берковичу удалось отловить Гилада с Ореном, когда они начали разносить салаты.
Мог кто-то из четверых бросить в бокал яд? Нет, не мог уж это было бы замечено. И к тому же, не было в бокале яда в нужной концентрации! Заколдованный круг.
После трагедии пошли вторые сутки, допросы свидетелей Беркович закончил, но ему хотелось еще раз поговорить с официантами, и он отправился в «Шератон». Оба Гилад и Орен работали, обслуживали встречу болельщиков «Маккаби», проходившую в банкетном зале, огромном, как футбольное поле, на котором игроки тель-авивской команды показывали свое мастерство. Людей здесь было раз в десять больше, чем на вчерашней вечеринке. Работали восемь официантов, и Берковичу удалось отловить Гилада с Ореном, когда они начали разносить салаты.
Извините, старший инспектор, сказал Гилад, вы видите, у нас совершенно нет времени разговаривать.
Я вас надолго не задержу, торопливо сказал Беркович. Я прекрасно знаю, что официанты люди наблюдательные, любое происшествие будет замечено.
Спасибо за комплимент, сказал Орен. Но обо всем, что видел, я рассказал еще вчера.
Да, конечно. Но все-таки Важна любая мелочь. Представьте, как это происходило, вспомните Гилад, вы разносили закуски и могли видеть, как Бокштейн брал бокал с подноса вашего коллеги.
Нет, не видел, огорченно сказал Гилад. И вчера я об этом уже говорил.
А потом? Может, потом Бокштейн попадал в поле вашего зрения?
Может быть, нетерпеливо сказал Гилад, но я же не знал, что он скоро умрет, и за ним нужно следить. Я просто не обращал внимания.
И вы, Игаль?
Знаете, инспектор, задумчиво сказал Орен, со вчерашнего вечера мне не дает покоя Я действительно обратил внимание на одну мелочь. Немного странную
Какую?
Не помню, в том-то и дело! Мелькнуло что-то, я тогда подумал: «Вот странно». И тут же забыл, работы было много. Потом, уже после разговора с вами, пытался вспомнить и без толку. Знаете, как это бывает
Знаю, вздохнул Беркович. Давайте попробуем вместе. Что-то связанное с Бокштейном?
Нет, на Бокштейна я тогда не обращал внимания как и Гилад. Всех ведь не упомнишь. Нет, что-то другое
Что-то с коктейлями?
Нет, пожалуй, не с коктейлями. Я держал поднос и прекрасно видел бокалы и руки, которые к ним тянулись. Нет, другое. Может, все это на самом деле ерунда и не имеет никакого отношения
Какой-то человек делал что-то странное?
Человек? Нет Не помню.
Вот номер моего телефона, сказал Беркович. Если что-нибудь вспомните, сразу звоните, хорошо?
Да, кивнули оба официанта.
В лобби сейчас кто-нибудь собирается? спросил старший инспектор. Я бы хотел посмотреть
Там какие-то политики, сказал Орен. У них и официанты свои.
Беркович спустился на первый этаж в лобби оказалось не так уж много народа, он узнал двух-трех членов Кнессета, но популярные политики отсутствовали, должно быть, встреча была не из важных. Два официанта разносили напитки и закуски. На столах, как вчера, стояли тарелочки с маленькими бутербродами, салаты лежали в больших блюдах, а еще здесь были сосуды с соками и кока-колой, хрустальная чаша с кубиками льда, одноразовые стаканчики, вилочки
Постояв несколько минут и посмотрев, как общаются народные избранники, Беркович отправился в управление полиции, но, не проехав и половины пути, остановил машину у тротуара и достал из кармана телефон. Председатель Лещинский ответил после первого же звонка.
Вы, видимо, лучше других знали Бокштейна, сказал Беркович.
Считайте, что да, согласился председатель, а в чем дело?
Он пил коктейли теплыми или со льдом?
Со льдом, не задумываясь, ответил Лещинский. Всегда со льдом. Когда он бывал у меня, я готовил для него кубики по его рецепту.
Обычные кубики?
Странно, что вы это спросили, старший инспектор! Исак обычно добавлял в воду разные пряности и потом сосал эти кубики, а не клал их в бокал. Сосал и запивал коктейлем. А в чем дело?
Спасибо, сказал Беркович и отключил связь.
В отель он вернулся, когда веселье в банкетном зале было в самом разгаре. Орена нашел с трудом и с еще большим трудом заставил официанта остановиться.
Ваза со льдом, сказал Беркович. Она все время была в вашем поле зрения?
Орен посмотрел на старшего инспектора невидящим взглядом.
Черт! воскликнул он. Вспомнил! Именно! Ледяные кубики! В какой-то момент, когда я проходил мимо, мне показалось, что один из кубиков необычного зеленого цвета. Но я сразу об этом забыл, а вы напомнили