Когда с чулками было покончено, она долго возилась с блестящими босоножками на высоком каблуке, сплошь состоящими из тоненьких ремешков. Учитывая, что трусики Снежана одеть «забыла», перед затаившим дыхание Александром Сергеевичем то и дело мелькала влажная красная расщелина в обрамлении черных кудряшек, что привело его в полную боевую готовность.
Наконец, Снежана взялась за платье. Уложила его на полу, переступила через край материала в середину круга, и начала поднимать его на себя, пока не одела на плечи. Поправила чашечки на груди, расправила невидимые складочки на талии и рукавах. Затем распустила хвост на голове, выпустив свои пушистые волосы на свободу, и тряхнула ими, чуть отклонив голову назад. А потом развернулась к Александру Сергеевичу спиной, открытой его взору до самой талии благодаря глубокому треугольному вырезу, убрала волосы одной рукой, оголив свою длинную трогательно-беззащитную шею с завитками волос, и сказала елейным голосом:
Дорогой, ты мне поможешь застегнуть тут кнопочку?
Для Александра Сергеевича эта фраза стала спусковым крючком. Какая к чёрту кнопочка!!!! Он подскочил в Снежане и одним махом сорвал с неё так скрупулёзно одетое платье
11
Но возвращаться в Москву всё-таки пришлось. Какое-то время у Александра Сергеевича ушло на поиски небрежно закинутого в угол ключа от номера (Снежана не принимала в этом участия, иначе понятно, чем бы всё это закончилось). Но, всё-таки, после энного количества чертыханий, ключ был найден, и они, наконец-то, уже в одиннадцатом часу ночи выехали на шоссе, ведущее к Москве.
В машине царило молчание. Во-первых, они оба очень устали, а, во-вторых, каждый углубился в себя слишком быстро и стремительно всё происходило. Ещё вчера они были совершенно чужими друг другу людьми, а сегодня уже кажется, что и часа не могут прожить друг без друга. Да какой там час! Минута кажется вечностью!
Снежана осторожно мизинчиком прикоснулась к руке Александра Сергеевича, лежащей на рычаге коробки передач (как многие мужчины, он презирал машины с «автоматом» и предпочитал ездить на «механике»), и машина резко вильнула. Хорошо, что шоссе было почти пустым, в аварию не попали.
Никогда так не делай, когда я за рулём! довольно грубо сказал Александр Сергеевич, когда справился с управлением.
Снежана обиделась на его тон и отвернулась к окну, прикрыв веки. Так, в тишине, они и доехали до её дома. Она, конечно, понимала, что он прав, но мог бы отреагировать и поспокойнее. Да, а ведь, по сути, они совсем не знают друг друга. И сколько ещё камней и подводных течений окажется у каждого в характере? Может, не с того они начали общение? Но теперь уже поздно пить боржоми.
А в данный момент Снежана не знала, как закончить сегодняшний день. Молча выйти из машины, продолжая дуться? Поцеловать и попрощаться до завтра? Пригласить к себе? И, слава богу, что мужчина решил это за неё: помог выйти из машины, подхватил её чемодан и, как ни в чём не бывало, зашёл в квартиру. Похоже, он давно уже выкинул из головы инцидент в машине, ну, тогда и она не будет о нём вспоминать. А воспитание хороших манер отложит на потом.
Давай сегодня переночуем у тебя! (Почему-то вопросительное по сути предложение прозвучало в его устах как приказ. «Вот мы уже и командуем, да, Александр Сергеевич?»). Нет сил куда-то двигаться («А это уже весомый аргумент!»). Только ты сейчас собери необходимые вещи, чтобы утром не возиться, а в выходные тогда уже перевезём остальное.
«Вот так-так!», опешила Снежана. Оказывается, за неё решили не только что делать сегодняшней ночью, но и в перспективе тоже, по крайней мере, в ближайшей. Но спорить не стала. Беготня по квартирам сильно выматывала. Разумнее было жить совместно и вряд ли её однокомнатная квартирка подходящее для этого место. Так что к чему возражать и сопротивляться?
Александр Сергеевич устроился в углу дивана, с наслаждением вытянул свои гудящие ноги и начал наблюдать, как Снежана носится по квартире, сгребая в чемодан самые необходимые, по её мнению, вещи. Он-то думал, что всё ограничится парой-тройкой трусиков и блузок, но не тут-то было
Снежана и сама понимала, что совершает кучу лишних телодвижений, но остановиться не могла. Почему-то её ужасно раздражали спокойствие и вальяжная поза Александра Сергеевича (пиджак он уже снял, руки раскинул по спинкам углового дивана, а ноги вытянул и закинул одна другую). Ишь, развалился тут, как падишах, какой! Хотелось подскочить и пнуть его ногой. Почему-то Ну, ничего, сейчас твоё спокойствие быстренько закончится.
Снежана заскочила в ванную и вернулась в комнату уже в миленьком домашнем халатике. Деловито уселась на ноги мужчины, расстегнула пояс и молнию брюк и осторожно достала внушительных размеров даже пока ещё в невозбуждённом состоянии пенис. Она внимательно его разглядывала, как археолог, выудивший из развалин редкий артефакт, гладила, осторожно проводила пальчиком по проступающим бугристым ленточкам кровеносных сосудов, а потом даже слизнула маленькую блестящую капельку, появившуюся на самой его вершинке. Александр Сергеевич застонал и дёрнулся, потянувшись к Снежане, но она прижала его одной рукой обратно к дивану, а другой повторила его жест, которым он останавливал её несколько часов назад:
Т-с-с-с
И Александр Сергеевич понял, что это месть, и его ожидает та же сладостная мука, которой он подверг Снежану в «Березках». А она, между тем, начала медленно и сосредоточено расстёгивать пуговки его рубахи, наклоняясь после каждой вниз и легонько касаясь языком его восставшей плоти. Когда все пуговицы были расстёгнуты и полы рубашки откинуты в стороны, подробнейшему изучению ладонями и языком была подвергнута его грудь. В сочетании с картиной, какую являла перед ним Снежана полы её халата разъехались в стороны, ещё чуть-чуть и полная грудь покажется во всей красе, и в этом «чуть-чуть», которое никак не переходило в совершившийся факт, было самое соблазнительное и возбуждающее, а между раздвинутыми ногами темнело и восхитительно пахло, но было прикрыто концами завязанного узлом пояска, что тоже безумно возбуждало своей незавершённостью, терпения Александра Сергеевича хватило на гораздо меньшее время, чем выдержала в своё время Снежана.
Его ноги уже давно напряглись вместе с поднявшимся вожделением, а руки судорожно вцепились в спинку дивана (что не ускользнуло от внимания Снежаны, и чем она осталась чрезвычайно довольна). Но последней каплей для Александра Сергеевича стало, когда Снежана опять почти поцеловала его, нежно подув на его губы, вместо того, чтобы слиться с ним. Он резко накрыл её вместе с покрывалом дивана, которое потащили за собой вцепившиеся в него руки, и они кубарем скатились на пол в ворохе тяжёлого материала, оказавшись в нём, как в коконе. И никакая сила в мире не смогла бы их отсоединить друг от друга в этот момент
12
Александр Сергеевич пребывал в нирване. Снежана так легко и естественно вошла в его жизнь, так прочно там обосновалась, как будто была и будет там всегда.
Они с ней были настолько на одной волне, что у них даже мысли сходились. Иногда она даже успевала их высказать до того, как Александр Сергеевич открывал рот. Конечно, они время от времени спорили, для того и вводится должность помощника руководителя, чтобы был человек с альтернативной точкой зрения. Но, если уж руководитель принимал решение, то грести нужно было именно в этом направлении. Именно так всегда поступала Снежана. Но Александру Сергеевичу почему-то было важно во всех случаях добиваться того, чтобы именно она вняла его аргументам и согласилась с его точкой зрения. Когда этого не происходило, он злился, начинал дёргать её по пустякам каждые 10 минут, заваливая мелкими поручениями, и называл на «Вы» и Снежана Степановна
А повелось это с первого дня выхода на работу после новогодних каникул. Александр Сергеевич никак не мог прийти в себя от бурного начала их романа, заскучал по Снежане, ему стало мало того, что он пялится на неё через экран видеокамеры, и он вызвал её к себе в кабинет. А когда она зашла, попытался поцеловать. Но Снежана не позволила ему это сделать резво отскочила на безопасное расстояние и холодно спросила:
Александр Сергеевич, если у Вас больше нет ко мне вопросов по работе, я могу идти?
Идите, Снежана Степановна! ответил скорее озадаченный, чем раздосадованный начальник.
А потом, вспоминая, как изменилось лицо Снежаны, и каким тоном она его осадила, даже развеселился: «А ты у меня та ещё штучка, Снежана Степановна! Вот, значит, какие у нас будут правила на работе? Ну-ну, это мы ещё посмотрим!» Дома они этот момент не обсуждали (некогда было, так изголодались друг по другу). Снежана решила, что мужчина понял и принял правило чёткого разделения их взаимоотношений дома и на работе. Но не тут-то было! Александр Сергеевич просто поменял тактику. Теперь он незаметно для окружающих, и как бы нечаянно, при каждом удобном случае, которые иногда сам же и создавал (как, например, на совещаниях, когда вместо того, чтобы сидеть за своим столом, пересаживался за общий стол, и всегда рядом со Снежаной), старался прикоснуться к ней, мимолётно погладить Снежана в долгу не оставалась: то стреляла в него таким взглядом, от которого у него мгновенно потели ладони и теплело в паху, то выгибалась кошечкой так, что никакая строгая офисная одежда не могла скрыть высокую полную грудь. А с совещаний, на которых Александр Сергеевич мучил её своими невесомыми ласками, уходила последняя, чтобы шутовски пригрозить ему кулачком, чем ужасно его веселила. Это была такая игра: кто кого. И первой сдалась Снежана. Она умоляла Александра Сергеевича прекратить её мучить. Она и так с трудом заставляет себя погружаться в работу, поскольку думает о нём каждую минуту! Мужчина был чрезвычайно доволен таким признанием