Если мировое сообщество устранит экономические препятствия, с которыми сталкиваются женщины, настанет эра мира и процветания, равной которой не было в истории. В последнее десятилетие зародилось движение за расширение женских экономических возможностей, которое ставит своей целью именно это убрать барьеры. Пусть пока и немногочисленное, оно уже достигло глобальных масштабов и начало сотрудничать с самыми влиятельными мировыми институтами: национальными правительствами, международными агентствами, крупными фондами, благотворительными и религиозными организациями, многонациональными корпорациями.
Я стояла у самых истоков этого движения. Начинала с исследований возможных подходов к предоставлению женщинам финансовой независимости. Сначала я работала в сельской местности, в частности в Африке, и тестировала как собственные, так и чужие идеи. У меня была возможность напрямую взаимодействовать с женщинами в разных странах и при разных обстоятельствах. Помимо этого, я проводила Power Shift Forum for Women in World Economy ежегодное мероприятие для специалистов по расширению экономических возможностей женщин, где можно было поделиться своими наработками. В 2015 году я сместила акценты. Как и раньше, я провожу исследования в отдаленных районах, но теперь еще приезжаю и в мировые столицы, где участвую в политических дискуссиях о внедрении глобальных реформ.
То, что я вижу, зачастую приводит меня в отчаяние. Министры финансов, те, кто стоит у руля мировой экономики, склонны относиться к борцам за права женщин как к женским приспешникам, сводя их усилия на нет. Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество (АТЭС) и «Большая двадцатка» (G20) могут устроить какую-нибудь женскую неделю, создать рабочую группу и даже вставить фразу про женщин в коммюнике, но в их программах не найдется места для нужд половины их собственных сограждан. Они предпочитают отмахиваться, не желая знать, почему исключение женщин вредно для экономики и как учет их интересов при формировании национального бюджета может привести к тому самому росту, которого они так отчаянно желают. Они задвигают женскую экономику на второй план лишь из-за собственных предубеждений и ничего более за этим не стоит.
Именно поэтому нам нужны вы. Работая над этой книгой, я надеялась привлечь к делу расширения экономических прав и возможностей женщин множество новых голосов, рук и умов. Действия, которые я предлагаю, конкретны, разумны и эффективны. Я приглашаю вас к сотрудничеству вне зависимости от вашей сексуальной и гендерной принадлежности, расы и происхождения, от того, работаете вы на заводе, в офисе, на ферме, дома или в интернете. Каждый раз, когда я буду писать «Мы должны это сделать» или «Мы можем сделать вывод, что», я имею в виду всех нас.
Почему же мы обратились к изучению такого рода теневой экономики только сейчас? И тут мы сталкиваемся с двумя препятствиями: отсутствие данных и стереотипы в восприятии систем обмена. Измерения в экономике сосредоточены на денежном обмене, однако женский экономический вклад например, домашнее производство и крестьянский труд в значительной мере не связан с денежной компенсацией. Кроме того, минимальной единицей, на уровне которой обычно регистрируют данные, являются домохозяйства, а там доходы женщин, как правило, приписывают мужчине главе семейства. Уже этих двух причин вполне достаточно, чтобы наши системы не выявляли женскую экономическую активность.
Но еще хуже то, что различные институты от университетов до правительств как правило, не собирают и не анализируют данные с разбивкой по полу. Во времена движения за права женщин в 1970-х годах в науке работали главным образом мужчины, и в результате фактор женского участия не становился проблемой ни одной из дисциплин. Однако за последние пятьдесят лет число женщин-ученых выросло, они стали заметнее, и одна дисциплина за другой история, антропология, психология, социобиология, археология, медицина, биология и еще очень многие преобразились благодаря простому вопросу: «А как насчет женщин?» Тем не менее целый ряд областей эта волна интеллектуальных изменений не затронула, и экономика одна из них. Этого пока не произошло во многом из-за отсутствия последовательных гендерных данных: невозможно систематически сравнивать благополучие не только здесь и там, но даже сейчас и тогда.
Однако самое большое препятствие глубокое презрение экономистов к женщинам. Именно оно мешает им взяться за этот вопрос. Тех, кто управляет шестеренками национальных экономик, готовили по программам PhD на экономических кафедрах университетов и учили воспринимать экономику как бесстрастную машину, работающую намного выше уровня, на котором возникают проблемы вроде гендерного исключения. В тех же университетах экономисты научаются преуменьшать роль женщин как класса.
Предубеждение экономистов-мужчин в отношении женщин недавно стало темой эссе, опубликованных в The New York Times, The Washington Post, Financial Times и The Economist. Внимание прессы привлекло исследование, которое выявило и описало с шокирующими подробностями, как экономисты говорят о женщинах в частных беседах. Авторы проанализировали миллионы постов в одной дискуссионной группе в интернете, где студенты и преподаватели экономики сплетничали о своих коллегах, и сравнили, как они высказываются о мужчинах и женщинах, когда их никто не контролирует. Оказалось, что в отношении коллег-женщин самыми частотными были слова «горячая», «лесбиянка», «сексизм», «сиськи», «анал», «жениться», «феминаци», «шлюха», «секси», «влагалище», «буфера», «беременная», «беременность», «милашка», «свадьба», «мастурбация», «шикарная», «похотливая», «влюбиться», «красавица», «секретарша», «бросить», «шопинг», «свидание», «благотворительность», «намерения», «сексуальная», «старомодная» и «проститутка». В отношении мужчин звучали слова «математик», «ставки», «советник», «учебник», «мотивированный», «Уортонская школа бизнеса», «цели», «Нобелевская премия» и «философ». Женщины-экономисты в разговорах с журналистами подтверждали, что эта выборка вполне отражает то пренебрежение, которое более старшие экономисты прививают своим более молодым коллегам[1].
В университетах по всему миру экономика как наука область с выраженным преобладанием мужчин. Причем более значительным, чем в естественных науках, технологиях, инженерии и математике. Хотя в науке в целом количество женщин растет и в некоторых странах например, в США они уже получают больше половины степеней PhD, в экономике докторантов женского пола менее трети[2]. Ситуация не меняется десятилетиями, и экономисты не видят проблем в гендерном составе своих рядов. «В большинстве дисциплин принято считать, что разнообразие хорошо само по себе, поясняет экономист Шелли Лундберг. Экономический мейнстрим склонен отвергать такой подход, это отражает веру этих людей в то, что отсутствие разнообразия порождение эффективного рынка. Экономисты гораздо чаще считают, что если в какой-то области женщин мало, то дело наверняка в том, что они не слишком в ней заинтересованы или не очень продуктивны»[3].
Этическая культура экономических кафедр, однако, подталкивает к совсем другому объяснению. Сорок восемь процентов женщин-профессоров экономики признаются, что испытывают на работе дискриминацию по половому признаку. Существует всепроникающая атмосфера травли. Очень показательны в этом отношении презентации по результатам экономических исследований, которые должны проводить новые сотрудники, молодые преподаватели и докторанты: на них коллеги-мужчины пытаются «пригвоздить выступающего к доске» недружелюбным анализом. Сорок шесть процентов женщин признаются, что на конференциях стараются избегать ответов на вопросы и изложения собственных идей из опасений, что к ним отнесутся предвзято. В 2018 году Американская экономическая ассоциация признала, что мизогиния в этой сфере привела к «неприемлемому поведению, которое продолжается из-за молчаливой терпимости». Лиа Бустан, экономист из Принстона, говорит, что преподаватели экономики воспринимают женщин как низший класс и считают их приход в эту дисциплину угрозой для своего статуса. Эти ученые запугивают коллег-женщин в надежде, что те уйдут, а их собственный престиж не пострадает[4].
Экономика как дисциплина оказывает огромное влияние на общество, поскольку к ней за экспертной оценкой обращаются правительства. «Если системные гендерные предрассудки искажают восприятие в этой области, писал The Economist, это отражается на лицах, принимающих решения, и любых других людях, которые обращаются к ученым-экономистам за анализом, советом и, в сущности, за мудростью»[5]. Предрассудки профессуры по отношению к реальным женщинам выливаются в негативное отношение к теме женщин в экономике, из-за чего женской экономике становится сложно завоевать себе место в глобальной повестке.