Слова Солнца - Северянин Игорь Васильевич 5 стр.

Распахните все рамы у меня на террасе,
    распахните все рамы 
Истомило предгрозье. Я совсем задыхаюсь.
    Я совсем изнемог.
Надоели мне лица. Надоели мне фразы.
    Надоели мне «драмы».
Уходите подальше, не тревожьте. Все двери
    я запру на замок.

Я весь день и весь вечер просижу на террасе,
    созерцая то море,
То особое море, нет которому равных
    во Вселенной нигде.
Помню Ялту и Дальний[48], и Баку с Таганрогом.
    На морях  я не спорю,
Но Балтийское море разве с теми сравнится
    при Полярной звезде?..

Это море  снегурка. Это море  трилистник.
    Это  вишень цветенье.
Это  призрак бесчертный. Эрик, принц светлоокий.
    Это море  Лилит[49].
Ежецветно. Капризно. Несказанно-больное.
    Все  порыв,
    Все  мгновенье.
Все влеченье и зовы. Венценосная Сканда.
    Умоляя  велит.

Оттого-то и дом мой  над отвесным обрывом
    у любимого моря.
Миновало предгрозье. Я дышу полной грудью.
    Отдыхаю. Живу.
О, сказанья про Ингрид! О, Норвегии берег!
    О, Эстляндские зори!
Лишь в Эстляндии светлой мне дано вас
    увидеть
        наяву! наяву!

Заалеют клены и залимонеют, будут ало-желты.
Побуреет в бурях море голубое, голубое небо,
Будет в зорях холод, в вечерах  угрозье, в полднях  хлаже золото.
Хочешь иль не хочешь  сердцем затоскуешь от немого гнева.

Ах, земле сочувствуй,  осудить опасно: после жатвы тяжко.
Надо же на отдых: хлеб свой оправдала труженица-матка,
Всех она кормила: и крестьян, и птичек, травку и барашка.
Смертно вы устали: ты, земля, и лошадь, рыжая лохматка.

Отдохните осень, отдохните зиму. Пробудитесь к марту.
С помощью Господней, помощью надежной, снова за работу.
Приходи, старуха в старой желтой кофте! вымечи-ка карту
На свою погибель, предсказавши солнцу к маю позолоту.

Наш почтальон, как друг прилежный,
Которому чего-то жаль,
Принес мне вашу carte postale
В лиловый влажный безмятежный
Июньский вечер. Друг мой нежный,
Он отемнил мою печаль 
Открытки вашей тон элежный.

Мы с вами оба у морей,
У парусов, у рыб, у гребли.
Вы в осонетенном Коктэбле,
А я у ревельских[50] камней,
Где, несмотря на знои дней,
Поля вполную не нахлебли,
Но с каждым днем поля сильней.

Скажи, простятся ль нам измены
Селу любезному? зачем
Я здесь вот, например? и с кем
Ты там, на юге? Что нам пены,
В конце концов?! что нам сирены?!
Я к нам хочу! и вот  я нем
У моря с запахом вервэны[51]

Как пахнет морем от вервэны
И устрицами, и луной!
Все клеточки твои, все вены
Кипят вервэновой волной.

Целую ли твои я веки,
Смотрюсь ли в зеркала очей,
Я вижу сон чаруйный некий,
В котором море все свежей.

Неистолимою прохладой
Туда, где крапчатый лосось,
Где чайка взреяла Элладой,
Влекусь я в моревую сквозь.

Но только подойду я к морю,
Чтоб тронуть шлюпки бичеву,
Со сном чаруйным впламь заспорю,
К тебе у моря воззову!

Повеет от волны вервэной,
Твоею блузкой и косой.
И, смутным зовам неизменный,
Я возвращусь к тебе с тоской.

Она мне принесла гвоздику,
Застенчива и молода.
Люблю лесную землянику
В брильянтовые холода!

Рассказывала о концерте
И о столичном том и сём;
Но видел поле в девьем сердце,
Ручьи меж лилий и овсом

Я знаю: вечером, за книгой,
Она так ласково взгрустнет,
Как векше[53], сердцу скажет:
«Прыгай!» И будет боль, и будет гнет

С улыбкою, сомкнув ресницы,
Припомнит ольхи и родник,
И впишет четкие страницы
В благоуханный свой дневник.

Они сражаются в полях,
Всё позабывшие в боях,
Не забывая лишь о том,
Что где-то есть родимый дом.
Что дома ждет тоскуя мать
И не устанет вечно ждать,
Что плачет милая жена,
В такие дни всегда верна,
И дети резвою гурьбой
Играют беззаботно «в бой»
Они сражаются в полях,
Сегодня  люди, завтра  прах,
Они отстаивают нас.
Но кто из них свой знает час?
А если б знать!.. А если б знать,
Тогда нельзя душой пылать:
Ужасно заряжать ружье,
Провидя близкое свое
Неумертвимые в мечтах,
Они сражаются в полях!

Еще не значит быть изменником 
Быть радостным и молодым,
Не причиняя боли пленникам
И не спеша в шрапнельный дым

Ходить в театр, в кинематографы,
Писать стихи, купить трюмо,
И много нежного и доброго
Вложить любимому в письмо

Пройтиться по Морской с шатенками,
Свивать венки из кризантем,
По-прежнему пить сливки с пенками
И кушать за десертом крэм 

Еще не значит Прочь уныние