Таким образом, социально-психологические исследования совместной деятельности объединяют две ведущие в истории социологии линии понимания природы социальной связи: субъективистскую (первоначально особенно характерную для культурной антропологии), подчеркивающую значение группового сознания, чувства солидарности, групповой идентичности, и объективистскую (восходящую к политической экономии и теории разделения труда), выдвигающую на передний план материальные и функциональные аспекты социального взаимодействия, систему объективных взаимозависимостей между индивидами, складывающуюся в процессе коллективной деятельности. Различные подходы к анализу совместной деятельности в социальной психологии сочетают в себе обе традиции, хотя в них прослеживается тяготение к первой или ко второй из названных. Так, примером нормативно-ценностного подхода могут служить исследования Т. Тайлера, посвященные групповой идентичности как важнейшей предпосылке кооперации [171]. Ярким примером структурно-функционального подхода являются исследования И. Стайнера, посвященные влиянию структуры задачи (аддитивной, компенсирующей, дизъюнктивной, конъюнктивной или дискреционной) на характер совместной деятельности [159].
В данной главе будут выделены основные научные парадигмы изучения совместной деятельности в зарубежной социальной психологии; будет показан переход от изучения групп как изолированных и статичных феноменов к исследованию совместной деятельности в ее динамике и социальном контексте тенденция, которая наметилась в психологии малых групп и организационной психологии в последние 15 лет. Особое внимание будет уделено наиболее интенсивно развивающимся современным направлениям исследования: изучению роли групповой идентификации в совместной деятельности, доверия в малых группах, межорганизационной совместной деятельности, совместной деятельности, опосредствованной электронными технологиями, социальных сетей и др.
Понятие «совместной деятельности» в трактовке зарубежных исследователей. Именно традиция, восходящая к социально-экономической теории разделения труда, первоначально оказывала наибольшее влияние на исследования совместной деятельности в социальной психологии. В значительной степени этим объясняется и терминология, относящаяся к феномену совместной деятельности в зарубежной литературе. Заметим, что, несмотря на более чем 70-летнюю историю ее изучения, до сих пор не сложилось ни ее устойчивого определения, ни однозначных обозначающих ее терминов. Наиболее близкими по своему значению к русскоязычному понятию совместной деятельности являются «joint activity» и «togetherness» (англ.), «die Zusammenarbeit» (нем.), «lactivite partagee» (фр.). Однако наиболее часто в европейской и американской литературе в этом же значении используются понятия «coopera-tion», «die Kooperation», «la cooperation», имеющие, как правило, более узкий смысл сотрудничества, т. е. взаимодействия, основанного на взаимозависимости действий и/или общности целей индивидов.
В европейских языках эти понятия восходят к латинскому «cooperation» «соучастие, совместное действие», в средневековой латыни обозначавшему, во-первых, соучастие в греховном деянии, а во-вторых, совместное действие свободной человеческой воли и божественного провидения в истории. Начиная с эпохи Просвещения, «сотрудничество» стало рассматриваться с точки зрения извлекаемых из него экономических выгод. А. Смит рассматривал кооперацию как создание общественного блага посредством разделения труда. Д. Дидро одним из первых проявил именно научный интерес к совместной деятельности, указывая на ее преимущества более высокие скорость и качество изготовления продукта [148]. В социально-политическом смысле понятие «cooperation» («сотрудничество, взаимопомощь») было впервые использовано Р. Оуэном как противоположность либералистскому принципу конкуренции. Наконец, С. Милль впервые обратился к контексту эффективности кооперативного поведения, который впоследствии станет центральной темой зарубежной психологии малых групп. Он трактовал кооперацию как совместность действий с целью повышения производительности труда, являющуюся рациональным основанием организации.
Кооперативное поведение предполагает доверительность, честность в отношении партнеров по совместной деятельности, приверженность общности, возникающей в ходе совместной деятельности, а также следование достигнутым соглашениям [43]. Обобщая проведенные ранее исследования, С. Альпер, Д. Тжосволд и К. Ло определяют кооперативное поведение как деятельность, участники которой обмениваются информацией, учитывают мнение друг друга, общаются и оказывают влияние друг на друга, обмениваются ресурсами деятельности, содействуют друг другу и оказывают поддержку, открыто обсуждают противоположные мнения, совместно принимают решения, поддерживая взаимную аттракцию, укрепляя рабочие отношения и готовность к сотрудничеству в будущем [9]. Заметим, что трактовки кооперации в современной социальной психологии допускают отсутствие четко сформулированной цели совместной деятельности, что объясняется, на наш взгляд, преобладанием в исследованиях кооперативного поведения индивидуалистического подхода.
Кооперативное поведение предполагает доверительность, честность в отношении партнеров по совместной деятельности, приверженность общности, возникающей в ходе совместной деятельности, а также следование достигнутым соглашениям [43]. Обобщая проведенные ранее исследования, С. Альпер, Д. Тжосволд и К. Ло определяют кооперативное поведение как деятельность, участники которой обмениваются информацией, учитывают мнение друг друга, общаются и оказывают влияние друг на друга, обмениваются ресурсами деятельности, содействуют друг другу и оказывают поддержку, открыто обсуждают противоположные мнения, совместно принимают решения, поддерживая взаимную аттракцию, укрепляя рабочие отношения и готовность к сотрудничеству в будущем [9]. Заметим, что трактовки кооперации в современной социальной психологии допускают отсутствие четко сформулированной цели совместной деятельности, что объясняется, на наш взгляд, преобладанием в исследованиях кооперативного поведения индивидуалистического подхода.
В качестве примера приведем классификацию форм кооперативного поведения, предложенную Грегом Янгом [184] (см. схему 2.1). С его точки зрения, кооперативное поведение может быть представлено в виде континуума из двух измерений: во-первых, степени эксплицитности намерений участников взаимодействия и, во-вторых, типа самого взаимодействия, которое может быть прямым или опосредствованным. Прямая кооперация предполагает, что участники совместной деятельности действуют в одно и то же время и занимаются одной и той же деятельностью.
Схема 2.1. Типы кооперативного поведения (по Г. Янгу)
При опосредствованной кооперации участники разделены по времени их действий или связаны друг с другом через других людей. Например, кооперативное действие может быть предпринято на основе опыта предшествовавшего взаимодействия или на основе ожидания взаимности в будущем. Кроме того, индивид А может опосредствованно кооперировать с индивидом Б, помогая индивидам или группам, с которыми последний тесно связан. Кооперация может быть явной, когда стороны извещают друг друга о своих намерениях и заключают соглашение о совместных действиях, или неявной, имплицитной, когда стороны не информируют друг друга о своих намерениях и не договариваются о целях деятельности. Таким образом, допускается возможность совместной деятельности «с неполной структурой» [2, с. 53], когда деятельность осуществляется без четкого осознания участниками общих целей и/или, когда совместная деятельность интегрируется из относительно слабо (опосредствованно) связанных друг с другом индивидуальных деятельностей.
Анализ ранних исследований совместной деятельности
В социальной психологии понятие кооперации получило популярность с 1948 г. благодаря исследованиям М. Дойча, которые были посвящены изучению условий кооперативного и конкурентного взаимодействия в малых группах. В исследованиях предыдущих лет предпринимались попытки выявить личностные характеристики, способствующие готовности к сотрудничеству, или влияние сотрудничества и кооперации на эффективность работы отдельного индивида [109; 110; 133; 164]. Как пишет М. Дойч, «в них не принимались во внимание ни социальное взаимодействие, ни процессы коммуникации, ни методы принятия решений, ни межличностные отношения, ни отношение к себе, ни отношение к работе, ни отношение к группе» [51, p. 12]. Они основывались на предположении о том, что производительность совместной деятельности прямо пропорциональна силе индивидуальной мотивации, возникающей в условиях сотрудничества или соперничества. Большинство исследований имело политическую подоплеку: это были попытки доказать или опровергнуть фундаментальный тезис американской идеологии того времени о том, что конкуренция сильнее, чем любая другая форма социального взаимодействия, стимулирует индивидов к повышению производительности труда.
Находясь под влиянием теории поля К. Левина, М. Дойч вывел на передний план анализ интерпретации социальной ситуации ее участниками. В своей теории конкуренции и сотрудничества М. Дойч утверждал, что восприятие индивидами степени успешности совместной деятельности зависит от целей друг друга, что определяет их выбор между сотрудничеством и конкуренцией, что, в свою очередь, влияет на результативность их действий и групповую сплоченность [50]. Задачи деятельности, имеющей кооперативную структуру, формируют у индивидов восприятие их взаимозависимости в будущем, «общности судьбы» (shared fate) и стремление к взаимной поддержке, когда каждый член группы способствует удовлетворению интересов других ее членов. Кроме того, в таких условиях идеи и опыт одних членов группы передаются всем остальным. Взаимозависимость результатов деятельности индивида и группы стимулирует членов группы тратить больше времени и усилий на взаимодействие друг с другом [84; 85]. Наоборот, при конкурентной структуре задачи индивиды более заинтересованы в сдерживании производительности друг друга и утаивании важной для их успеха информации.