Ну-ка, перестаньте! раздался звонкий девичий голос. Что тут происходит?
Парень мгновенно отпустил Макса, и тот (одним глазом) снова увидел девочку с серебристыми волосами.
Я вора поймал! сказал парень. Он пытался украсть мою одежду.
«Так это его одежда, подумал Макс, всё ещё сжимая в руке скомканные шорты с майкой. Дело плохо»
Пойдёмте в дом, и там спокойно во всём разберёмся, сказала девочка, которую, казалось, ничуть не смущал ни незнакомый мальчик-вор на её дворе, ни его вид. Я Аврора. И она протянула ему руку.
Макс посмотрел в её серые глаза (тоже, несомненно, с искорками серебра!) и, как завороженный, пожал протянутую руку.
Я Макс.
Тогда пошли, Макс, улыбнулась Аврора и повела его в дом. Парень фыркнул и пошёл за ними, недовольно что-то бормоча.
Те несколько метров, что они шли, держась за руки, Макс лихорадочно соображал, правильно ли он поступает и в чём здесь подвох, может, стоило вырваться и убежать куда подальше, может, всё станет только хуже, но до конца сообразить так и не успел Аврора распахнула дверь в свой домик, и в нос Максу с новой силой ударил тот дурманящий аромат, что привлёк его внимание на улице.
Твоя доброта когда-нибудь тебя погубит, сказал парень, когда они вошли. Ведёшь вора в дом, кошмар!
Он не вор. Он гость, мягко сказала Аврора, и парень прищурился. Его зовут Макс, как ты слышал, и он наверняка сейчас всё нам объяснит.
Да чего тут объяснять, и так всё ясно, недовольно отозвался парень, отбирая у вора-гостя свою одежду. А что у тебя с глазами, кстати? бесцеремонно ткнул он пальцем в Макса, у которого была гетерохромия и который уже двенадцать лет этого стеснялся. Один глаз (который как раз подбил парень) у него был обычным карим, а второй каре-зелёным, с крупными крапинками.
Гетерохромия, заученно ответил Макс, поражаясь манерам парня. Сам бы он не стал так вот тыкать в недостатки незнакомого человека. Да и фингалы ставить тоже не стал. Хотя Воровать в других обстоятельствах он тоже бы не стал.
Не знаю, что это, но выглядит стрёмно, заявил парень.
А по-моему, весьма симпатично, возразила Аврора, за что Макс был ей безмерно благодарен.
Понимаете, я начал он, собираясь рассказать, что с ним произошло, но его перебил вопль парня:
Горит!
Спокойно, сказала Аврора, шагая к сковородке с оладушками и ловко переворачивая их. У меня никогда ничего не пригорает. Кстати, почти готово.
Пока Аврора занялась оладушками, а парень засуетился, рыская по шкафам (очевидно, в поисках подходящей посуды), Макс остро почувствовал себя лишним. Надо было или сбежать, или рассказать свою историю, чтобы объяснить, как он здесь оказался и почему пытался стащить вещи, но, казалось, никому это уже не было интересно. Их вниманием полностью завладели оладушки и подготовка к трапезе.
Вы знаете, я
Знаем, знаем, отмахнулся парень, даже не выслушав его.
Макс обиделся. Парень был в голубой рубашке, сочетающейся по цвету с его пронзительно-голубыми, словно безоблачное небо, глазами, песочного цвета бриджах, гармонирующих с песочного же цвета короткими волосами и нахальной чёлкой, и в голубых кедах с бежевыми шнурками. Песок и море. Пляж и океан. И ещё симпатичный скрипичный ключ, вышитый на кармане рубашки тёмно-голубыми нитками. Парень достал удовлетворившую его тарелку и какой-то пластиковый контейнер, поставил их поближе к Авроре, сдул с глаз чёлку, и, уперев руки в бока, снова соизволил обратить внимание на Макса. Тот, в свою очередь, снова окинул его взглядом с ног до головы, и решил, что парень ему не нравится. Дело было не в нападении, в этом Макс сам виноват, а вообще «Пижон» говорила про таких бабушка. Наверное, про таких. По крайней мере, для себя сейчас Макс решил именно так.
Аврора обернулась, увидела, как они меряют друг друга взглядами, и усмехнулась. Поддела лопаточкой готовые оладушки и сложила их в контейнер. Оладушек было много (сковорода была очень большой), но все они волшебным образом поместились в этом маленьком контейнере, который Аврора закрыла изумрудной крышкой с надписью «для Изумруд». Посмотрела на парня, «отвоёванную» одежду, которую он положил рядом с собой, потом достала из шкафа несколько вещей и вручила их Максу:
Надень, если хочешь. А потом расскажи, что с тобой произошло.
Спасибо, с чувством сказал Макс, победно взглянув на парня. Тот лишь улыбнулся. Казалось, ни он, ни Аврора больше не держали на него зла.
И да, этот симпатичный нахал и драчун Терций, добавила Аврора. Знакомиться он не любит. И когда покушаются на его вещи тоже. Ну, без разрешения.
Понятно, просто ответил Макс («симпатичный, значит ну-ну»), гадая, кто же они брат и сестра? Друзья? Больше, чем друзья? Так и не решив, он стал одеваться. Аврора дала ему джинсовые шорты, тёмно-синюю футболку и сандалии то ли из тростника, то ли из бамбука, но оказавшиеся удивительно удобными. Сама же она продолжила печь новую порцию оладушек, а Терций плюхнулся на серый диван.
Судя по его виду, наш вор-гость здесь впервые, сказал он.
А, понятно, ответила, не оборачиваясь, Аврора, он не местный.
Точно, согласился Терций. К нам приезжают из других графств, чтобы полюбоваться нашими красотами, гордо пояснил он, глядя на Макса. И попробовать лучшие черничные оладушки в мире. И, вероятно, разжиться чужой одеждой.
Аврора улыбнулась и перевернула подрумяненные оладушки на сковородке.
Нет, я попал сюда случайно, возразил Макс, всё ещё стоявший у входа. И я не собирался ничем разживаться Это тоже вышло почти случайно.
Он не был туристом или праздным любопытствующим он был просто мальчиком, потерявшимся между мирами против своей воли.
Аврора уменьшила огонь под сковородой, повернулась к Максу и серьёзно заявила:
Случайно ничего не бывает. На всё есть какая-то причина.
Но какая причина может быть у меня? в отчаянии воскликнул Макс. Я просто попал сюда!
Значит, так было надо, пожала плечами Аврора, перекинула готовые оладушки на тарелку и достала кленовый сироп. В любом случае, надо поесть, а потом будем разбираться.
У Макса заурчало в животе. Последним, что он ел, были те бутерброды с расплавленным сыром, и он вдруг остро почувствовал, что очень, очень проголодался. А от вида этих очаровательных, изумительно пахнущих горячих оладушек у него просто слюнки потекли. Однако к столу его никто не пригласил. Да и с чего бы, он ведь едва с ними знаком! И всё-таки жаль
М-м-м, вкуснотища, пробормотал Терций, взгрызаясь в тёплый оладушек, обмакнутый в кленовый сироп. Как обычно, выше всех похвал
Аврора скромно улыбнулась и стала мыть сковороду. Терций продолжал уплетать оладьи за обе щёки, а Макс мялся у входа.
Говорящие собаки сказали, мне надо спросить совета у Провидицы, неуверенно сказал он. Ну, о том, как мне вернуться домой. И я пошёл
«Говорящие собаки»? весело переспросила Аврора, повернувшись к нему. Руки у неё были в радужной мыльной пене, несколько разноцветных мыльных пузырей кружило рядом, и солнечный свет, преломляясь в них, превращался в цветные «зайчики» на стене.
Ну Рик и Зо.
Ах, эти! Но почему ты их так назвал?
А как же ещё их назвать? удивился Макс.
Просто собаки, пожала плечами Аврора.
Они сказали, я из страны немых собак.
Услышав это, Терций подавился оладушком, и Авроре пришлось хлопать его по спине мыльными руками. Откашлявшись, он округлил глаза и ткнул в Макса пальцем:
Так ты оттуда? Что ж ты раньше не сказал?
Да вы мне и рассказать-то толком ничего не дали! воскликнул Макс и тут же пустился в объяснения: рассказал про пляж, маму, ракушку, снова пляж, только теперь уже совершенно другой, собак, Провидицу и мозаичную дорожку. Ну, и про аромат, завлёкший его в домик Авроры. И про свои метания по поводу одежды, и про безотчётный импульс, толкнувший его на маленькое преступление. В самом конце Макс добавил: «Я честно собирался потом вернуть вам эту одежду», и это было чистой правдой. Всё-таки воспитали Макса неплохо.
М-да протянул Терций. На-ка, поешь. Нам надо подумать. И он подвинул к Максу уже наполовину опустевшую тарелку с оладьями и золотое блюдечко с кленовым сиропом, приглашая его сесть за стол.
Спасибо, поблагодарил Макс, тут же решивший, что Терций парень очень даже ничего, и, забыв о всяких приличиях, с жадностью набросился на румяные вкусности. Удивительно, но оладушки не остывали, словно тарелка, на которой они лежали, была с подогревом. Впрочем, не исключено, что так оно и было.
Пойдём-ка на воздух, негромко сказал Терций Авроре. Та кивнула, вытерла руки о пушистое ярко-жёлтое полотенце, и они вышли на крыльцо.
Макс хотел что-то сказать, но не в силах был оторваться от оладушек, поэтому лишь проводил их взглядом. Вскоре они вернулись.
Чужеземец, сказала вдруг Аврора, указывая на Макса. Это о нём говорила Чайница. Нам не хватало именно его.