Тебя как Алекс? спросил Сева закидывая в память телефона его номер.
Пиши Агроном, посоветовала Юлька. Быстрее вспомнишь, кто это звонит.
Хм Агроном Почву что ли зондируешь?
Юлька рассмеялась.
Что вы все с этим зондированием? озабоченно проговорил я.
Агроном, почва, попытался объяснить Сева. Я ж так спросил. Не обижайся.
Ну, Сева, ты жжешь! оценила довольная Юлька.
Для тебя Всеволод Викторович! вдруг серьезно произнес он.
Соседняя дверь опять сотряслась от сильного удара.
Ладно, ладно, примирительно сказала Юлька. Вон Ефимкин к тебе рвется посчитаться за прежние грехи. Видать, очень тебя не любил.
Ай, махнул рукой Сева, он только свой зож любил.
Мы пойдем, я убрал телефон в карман.
Берегите себя, сказал Сева, закрывая дверь.
Батя говорит, что Сева плиточник от бога, рассказывала Юлька, пока мы поднимались. Руки золотые. Но за воротник закладывает. Запойный. Надо было на лифте ехать, резко сменила она тему. Может там нет никого.
Проверим чуть позже. Не стоит рисковать.
На меня накатили какие-то серьезные мысли. Пытался понять, что делать дальше, что нас ждет. Привычный уклад жизни рушится безвозвратно. В любом случае мы уже завтра, послезавтра, да и сегодня живем в мире, который не похож на прежний. Повезло, что меня окружают все те же люди, которые были вчера. Даже если и появляются новые, то они всего лишь попадают в мир, который еще временно держится из последних сил перед кардинальными изменениями.
Про мир, это я про себя и мое окружение. Знаю, что скоро все начнет меняться. Внешние обстоятельства начнут давить на хрупкую оболочку привычного, и она точно не выдержит. Даже наши отношения с Ксю невозможно назвать ясными и крепкими. А что будет дальше в этих обстоятельствах? Я понимаю, что у нас с ней разные цели. Моя как можно дольше держать отношения, потому как за ними просто неясная пропасть. А что для нее, ответить сложно, но понятно, я для нее просто представляю какую-то ценность. Может важность. Не хочется верить, что просто дань уважения отцу, который со мной согласен, а вот с Яриком нет. Попытка быть хорошей дочерью? И я, как один из факторов? По-большему счету, все равно. Но в том, что происходит вокруг, есть какая-то безысходность и ощущение собственной слабости, поскольку ты не волен что-то изменить, а только можешь адаптироваться к обстоятельствам. Сиди и смотри, как все движется. Главное, не попасть под жернова событий. Осознание этого удручает, мягко говоря. И важно, не проворонить тот момент, когда надо срываться с места и бежать в образовавшуюся брешь, чтоб проскочить более-менее целым и невредимым, а то и вовсе живым.
Героя строить из себя не хочу. Они живут для других, ради других. У них есть на это силы и воля. А я обычный ботан, который привык к тому, что не нужен никому, кроме себя самого. Как там Джек Лондон устами Мартина Идена сказал: «Играя в незнакомую игру, никогда не делай первого хода». По сути, надо уйти в глухую оборону. Только так, в данной ситуации и можно выжить.
Все эти мысли накатили на меня внезапно потоком, как цунами, когда видишь, что безумная мощь воды высотой в пару десятков метров несется со скоростью поезда, и ты понимаешь, что спрятаться и убежать уже невозможно. И только холодный пот, как последняя попытка вернуть тебя обратно из оцепенения, а разум лихорадочно цепляется за островок мыслей о том, что есть провидение или судьба, которая так просто не допустит полного ухода в темноту. И этот островок с каждой секундой становится все меньше и меньше, и превращается в маленькую искорку, которая гаснет, как уголек от потухшего костра.
Мы, молча, поднимались пару пролетов. Я вдруг заметил, что Юлька как-то странно на меня посматривает. Даже не странно, а озабоченно. Я повернулся к ней и спросил:
Что?
Да ничего, пожала она плечами. Ты просто вдруг в себя ушел. Я вопросы задаю, а ты даже не реагируешь.
Извини, я действительно не обратил внимания. А что?
Да проехали. Не существенно, сказала она и, нажав на ручку, открыла дверь в квартиру.
«Дверь-то лучше закрывать на замок. Безопаснее будет», подумал я.
Так что ты спрашивала? настаивал я, чувствуя себя виноватым. Ну, как минимум, не проявил достойного внимания.
Да я про лифт, ответила она. Судя по тону, не обижалась. Это хорошо. Вообще, Юлька молодец. Не стоит из себя какую-то мамзель. Она такая, какая есть. Мне это нравится.
Дался тебе этот лифт, честно не понимал, почему он ее так интересует. Лифт и лифт. Поднялись же и без него.
Конечно, дался! к ней вернулся обычный приподнятый тон голоса. Двадцать пятый этаж. Это тебе лосю здоровому семь верст не крюк, приятно было это слышать. Это я-то худоба с очками на носу и вдруг здоровый лось. Я девушка хрупкая. А если что-то придется поднять?
Что, например?
Не знаю. Например, подвернешь ногу, когда от зомбаков будешь убегать. Кто тебя на двадцать пятый этаж потащит? Я тебя не дотащу.
Убедила, согласился я. Чуть позже проверим лифт на безопасность. Но пользоваться им надо в крайнем случае.
Это почему?
В любой момент может вырубиться электричество. Как-то не очень хочется там застрять.
Но проверить стоит, настаивала она.
Конечно, я согласился. Мог ли себя повести по-другому? С ней было легко и хорошо. Даже хотелось немного погеройствовать перед ней. Юлька могла это оценить. Почему Ксю не может? Почему я для нее тот, кого корит за недостатки, замечаемые только ею, за какие-то фразы в разговоре, которые ей не понравились? Они абсолютно разные по характеру. Небо и земля, солнце и луна. А может, потому что с Юлькой мы просто знакомые, а с Ксю мы близки?
***
С кухни доносились вкусные запахи. Я только сейчас понял, насколько голоден. Как магнитом потянуло на запах пищи.
Человек все же животное. И какие бы умные мы ни были, нами движет инстинкт. Даже в пирамиде Маслоу это отражено, где в основании лежат физиологические потребности: еда, вода, сон, кров, а уже дальше безопасность, здоровье, стабильность. Еще на ступеньку выше потребность в принадлежности: любовь, дружба, общение, потом признание, уважение окружающих, самооценка. На вершине личное развитие и творческая реализация. Часто слышал фразу, что художник должен быть голодным. Не уверен, что именно голод позволяет создать прекрасные полотна или литературные произведения. Он просто подталкивает к тому, чтобы заполучить кусок хлеба как можно быстрее. И человек старается для обретения желаемого всегда идти кратчайшим путем. То есть, он делает то, что умеет лучше всего, и что позволяют делать обстоятельства: художник пишет, композитор сочиняет, строитель строит, солдат воюет, социопат грабит. И только преодолев хотя бы элементарный голод, он может создать что-то стоящее.
Конечно, эта фраза, про голодного художника имеет еще другой смысл. Творческий человек не должен погрязать в успокоенности и становиться пассивным созерцателем с сытыми глазами. Его трансцендентальная цель иная. Он что-то должен оставить после себя. Иначе его миссия в этой жизни будет просто неполной и нереализованной.
«О! Великие боги Египта, что за мысли полезли в голову при одном только запахе пищи», подумал я.
Мы с Юлькой прошли на кухню и сели за стол с видом попрошаек. Разве только слюну не пускали, как шарпей моих родителей. У него была привычка садиться возле стола, когда вся семья собиралась на обед, делать плаксиво-просящую морду и пускать голодные слюни, которые он то и дело слизывал языком. И это происходило независимо от того, был ли он действительно голоден или только поел какой-нибудь вкуснятины. Зрелище так себе. Поэтому его рано или поздно выгоняли из кухни.
Лёля порхала, как бабочка над кастрюльками, из которых шел прозрачный пар. Что-то шипело, выливаясь через край. Она тут же подскакивала к плите и убавляла газ. Потом перемещалась к мойке, где тонкая струйка воды с пеной мгновенно очищала с посуды еще не успевшие засохнуть частицы.
В общем, смотреть на нее было одно удовольствие. Как говорят, что бесконечно можно смотреть на три вещи: на воду, огонь и как другие работают.
Проголодались? весело спросила она, глядя на нас, и розовощеко улыбнулась. Ее крупные черты лица изменились во что-то очаровательное эмоционально открытое. Я первый раз отметил для себя, что у Лёли милая улыбка. Вообще заметил, у плохих людей не бывает милых и симпатичных улыбок. У хороших и приличных это всенепременно. А у плохих нет. Но вот просто не бывает. У них есть какое-то подобие выражения эмоций довольства и радости. А улыбки у них не получаются. Все равно видно, что этот человек вымучивает из себя что-то расплывающиеся и унылое. У Лёли не так. Казалось, она сейчас скажет: «Вы ж мои котятки, вы ж мои цыплятки, сейчас мамочка вас покормит!»
Лёлечка, ты просто незаменимый человек,
с каким-то восхищением проговорила Юлька. Лёля в этот момент рубила ножомзелень. Вот я совсем не люблю готовить. Для меня это катастрофа и тихий ужас.