Наконец, море людское докатилось до стен амфитеатра и здесь разделилось на множество ручейков, которые исчезали под арочными сводами крытых проходов, ведущих к круглой покрытой песком арене, где вскоре начнется излюбленная римская забава поединки гладиаторов. Каменные сиденья, ступени амфитеатра, поднимающиеся высоко вверх, мгновенно заполнялись шумящим народом, сгорающим от нетерпения в предвкушении зрелища. В этом гуле особенно громко звучали звонкие молодые голоса, которые горячо и по-юношески пылко обсуждали подвиги какого-то гладиатора по прозвищу Германец.
Все повскакали со своих мест, как только на верхней террасе амфитеатра появились императорские рабы с лотками, и в толпу полетели хлебобулочные изделия Кому-то хлеба не хватило, а некоторые вернулись назад с помятыми боками и разукрашенными лицами.
В одном из первых рядов сидели двое чужестранцев, на которых постоянно косились люди. Рослые голубоглазые и со светлыми волосами, они выделялись из массы, а на руке одного из них сверкал в лучах солнца золотой всаднический перстень. Это были двое сыновей германского вождя Зигмера. По воле Августа один из них тот, которого звали Арминием, накануне удостоился римского гражданства и всаднического коня, хотя и не обладал положенным цензом. Он был старше своего брата, прозванного Флавием, на четыре года, и хотя они оба были воспитаны в римской всаднической семье, в отличие от Флавия, Арминий хорошо помнил тот день, когда они покинули отчий дом
С тех пор, как Арминий вернулся с Востока, Флавий не отходил от него ни на шаг, все выпытывая у него подробности похода (неспроста ведь его наградили венком и почетным прозвищем!), но Арминий скупился на слова, отделываясь от назойливого брата общими фразами. Только через третьих лиц удалось любознательному Флавию выведать о подвигах брата на армянской войне. Теперь же сам Кесарь удостоил Арминия великой чести и вознаградил по заслугам. Флавий был горд за своего брата. Любопытство распирало его, и когда они пришли в амфитеатр, он не выдержал и спросил между делом, как будто невзначай:
Что же тебе сказал Кесарь?
Арминий отчего-то помрачнел и отвечал неохотно:
Поблагодарил за верную службу и спросил, хочу ли я стать римским гражданином.
А ты что?
Я сказал «если на то будет воля моего императора». Он улыбнулся, а потом спросил: читал ли я что-нибудь на латыни. Я назвал Вергилия. И мы немного поговорили об «Энеиде». Он меня похвалил и сказал: «Такой образованный человек достоин всаднического состояния». Тогда, помимо декрета о пожаловании гражданства, он вручил мне вот этот золотой печатный перстень. Так я стал всадником, сказал Арминий и умолк.
И ты вот так просто об этом говоришь? удивился Флавий. Ты лицезрел самого владыку мира! Божественного Августа! Тебе оказана великая честь, а ты как будто и не рад
Да рад я, рад, коротко возразил Арминий. Ну, хватит обо мне. Лучше расскажи о себе.
А что я? усмехнулся Флавий. Живу по-прежнему у старика Бальба. Он получает за меня вознаграждение. Что-то перепадает и мне. Так что нужды ни в чем не испытываю. Недавно подружился с сыном Берингара, начальника германской стражи. Мы вместе упражняемся на Марсовом поле в метании копья и кулачном бое Слушай, брат, если завтра война, ты возьмешь меня в поход? Ты теперь большой человек, с твоим мнением считаются. Ну что тебе стоит похлопотать за меня?
Ты так рвешься в бой? нахмурился Арминий. А если Рим пойдет войной за Рейн, ты будешь убивать наших родичей?
Флавий изменился в лице:
Если они настолько безумны, чтобы выступать против Рима, то да.
И не пощадишь даже отца с матерью? не унимался Арминий.
Да что за вопросы, брат? возмутился Флавий. Давай не будем об этом Лучше скажи, что у тебя с женщинами? спросил он и, не получив ответа, сказал, широко улыбаясь. Знаю тут одну служанку, на Сабуре в таверне работает. Так она за двадцать ассов сделает все, что ни прикажешь Такая безотказная!
Арминий брезгливо поморщился:
Не связывайся ты с этими волчицами подхватишь какую-нибудь заразу от них. У нашего племени в обычае верность одной женщине, с которой ты связан брачными узами.
А пока молод, полон сил и не женат, не мешало бы и немного поразвлечься, брат, захихикал Флавий, тем более что в Городе много мест, где можно повеселиться Куртизанок из лупанаров да просто уличных потаскух тут хватает в избытке.
Не связывайся ты с этими волчицами подхватишь какую-нибудь заразу от них. У нашего племени в обычае верность одной женщине, с которой ты связан брачными узами.
А пока молод, полон сил и не женат, не мешало бы и немного поразвлечься, брат, захихикал Флавий, тем более что в Городе много мест, где можно повеселиться Куртизанок из лупанаров да просто уличных потаскух тут хватает в избытке.
Теперь я понимаю, чем ты тут без меня занимался, мрачно усмехнулся Арминий.
Все так живут, брат, заявил Флавий. Римляне великий народ, который лучше всех в мире знает, как сражаться и веселиться!
Это их ты называешь великим народом? парировал Арминий, кивая в сторону тех, которые дрались за кусок хлеба. Они готовы друг другу глотки перегрызть!
Флавий не нашел, что ответить, а вскоре в императорской ложе появился Август в сопровождении своего внука Агриппы, пасынка Тиберия и его племянника Германика. Тотчас трибуны взорвались дружным приветствием:
Да здравствует, Кесарь!
Флавий издалека вглядывался в своего кумира, словно пытаясь сохранить навечно в своей памяти его образ, жадно ловил каждое движение его руки.
Брат, божественный Август посмотрел на меня, просиял от радости юноша. Арминий промолчал, недоуменно подумав про себя: «Что с тобой сделал этот город, брат мой? Старика, который одной ногой в могиле, ты называешь богом! И превозносишь врагов, которые пленили тебя».
Раздался торжественный и немного жутковатый глас водяного органа, которому вторил звук горна, и подпевали цимбалы. На арену высыпали несколько десятков пар молодых учеников ланисты из Капуи, которые развязали бой на деревянных мечах.
Так всегда бывает в начале, проговорил Флавий, не пропускавший общественных игр, где бы они ни проводились: в цирке, в театре или амфитеатре, правда, до сих пор, как чужестранец, он наблюдал за поединками издалека, с самых верхних рядов. Потом будет интереснее, добавил он. И, в самом деле, потешная битва вскоре закончилась. Музыка стихла. Глашатай громко провозгласил, обращаясь в сторону императорской ложи:
Поминальные игры в честь Гая Юлия Кесаря объявляются открытыми. Сегодня на арену выйдут двадцать пар гладиаторов из знаменитой школы ланисты Ботиата. Соревнования проводятся в два тура. Победители первого тура сражаются между собой. Правило простое никакой пощады к поверженному противнику. В живых останется только один
А это что-то новое, тихо проговорил Флавий. Такого раньше не было! Что нас ожидает?
Бойня, мрачно отозвался Арминий. В это время на арене появилась первая пара гладиаторов: ретиарий с сетью и трезубцем и мурмиллон, вооруженный коротким мечом и щитом легионера, у обоих из одежды только набедренная повязка с кожаным поясом. Первый бой оказался недолгим. Мурмиллон запутался в сети, удачно брошенной ретиарием, и тот нанес смертельный удар своим трезубцем, поразив грудь противника Первую кровь, брызнувшую на песок амфитеатра, трибуны встретили ликованием. Гладиатор, которого звали Феликс, что значит «счастливый», тотчас сделался любимцем публики, а мертвое тело его поверженного противника, зацепив крюками, двое рабов поволокли с арены
Картинки менялись как в калейдоскопе, попеременно окрашиваясь в багровые тона. На арену выходили бойцы разных народов: фракийцы, иллирийцы, сирийцы, но кровь, что хлестала из их ран, была одного и того же цвета. Амфитеатр оглашался неистовым ревом толпы, которая всякий раз, как глашатай объявлял очередную пару гладиаторов, разделялась на два непримиримых лагеря, и каждый из них выкрикивал прозвище своего любимца. Трибуны дружно освистывали бойцов, проявляющих нерешительность, зато всякий удачный удар, достигший своей цели, приводил толпу в восторг. Гибель гладиатора одна половина зрителей встречала ликованием, другая сдержанным молчанием и вздохами разочарования, которые доносились с верхних рядов, оттуда, где сидели римлянки. И снова мертвое тело волокли с арены под неистовое улюлюканье публики.
Гер-ма-нец про-тив Фра-кийца, протяжно объявил глашатай.
Сейчас будет поединок столетия, заорал Флавий, стараясь перекричать ревущую толпу. Обычно Германец решает исход поединка одним броском своего копья, но теперь у него опасный противник
Арминий кивком показал, что услышал слова брата. В это время на арену вышли два воина-исполина.